Никки Логан - Прикосновение любви

«К вам». Слова Элиота вызвали у нее улыбку, которую она тут же попыталась скрыть. Он имел в виду Морганов. Конечно. Но…

– И где ты взял деньги?

– С четырнадцати лет я подрабатывал официантом. Накопив достаточно денег, я уехал.

– Куда?

– Самый дешевый перелет из Перта был на Бали. Ты бы удивилась, если бы узнала, сколько людей сталкивается с проблемами, приезжая в другую страну и не желая взаимодействовать с местными. Я несколько месяцев выполнял поручения туристов с Запада, прежде чем отправиться во Вьетнам, затем в Таиланд и Индию. Я хватался за любую работу и всегда жил по местным правилам. Дешево.

– А как же языки? Политика трудоустройства в некоторых из этих стран?

– Не всегда все выходило гладко. Когда я добрался до Индии, у меня уже была отлаженная система, да и возрастные ограничения мне были больше не страшны. Бары, отели и рестораны стали прекрасной площадкой для временной работы. Я жил скромно и все время менял места. Мне нигде не хотелось задержаться.

Она обернулась к нему:

– Тогда почему ты вернулся домой?

Он взял у подошедшего официанта напитки и понизил голос так, чтобы было слышно только ей:

– Я вырос. Устал от своей скорости. И понял, что такой же… соревновательный дух я получу, если буду помогать развиваться предприятиям. В «Ашмор Кулидж» меня взяли стажером. Вот и вся история.

– И больше никаких путешествий?

– Много работы. Лишь однажды был отпуск на Бали.

– Мы очень разные, – проговорила она.

Единственное, что их роднило, – это проблемы в отношениях с родителями. Лейни сталкивалась с этим всю свою жизнь, но из-за чрезмерной активности отца, тогда как у Элиота были разногласия с пассивной матерью.

– Не настолько уж и разные. Бизнес твоих родителей не достиг бы такого уровня, если бы тебе был чужд новаторский дух.

– Я просто хотела создать прочную финансовую базу. Я не пыталась провести революцию в индустрии.

– А как же лечение ревматизма и болезни Паркинсона пчелиным ядом? Это необычно. Или воск для серфинга.

– В пчелином яде нет ничего революционного. Когда я обнаружила, что сбор пчелиного яда не убивает пчел, то поняла, что это может стать еще одной линией производства. К тому же наша ферма расположена рядом с одним из лучших австралийских мест для серфинга. Очевидно, что мы должны были начать производить специальный воск для досок. Но я не изобретала этой идеи.

– А как же твои исследования по поводу распознавания пчелами человеческих лиц?

Что, правда? Он собирался расспрашивать ее, пока она не признает себя Стивом Джобсом в мире пчелиного бизнеса?

– Пчелы – вот кто восхитителен. И программисты. Не я.

– Это было твое предложение. – Что-то в тоне Лейни наконец-то заставило его прислушаться. – Почему ты не хочешь быть восхитительной, Лейни?

Ее растерянность была очевидной.

– Потому что это не так. Я просто работаю с пчелами, потому что в этом смысл моей жизни. Я не лечу рак и не расщепляю атомы.

– Лейни…

– У нас впереди целых два выходных, и я не собираюсь тебе показывать наше производство, если ты будешь продолжать в том же духе. Ты приехал на ферму Морганов, но не ко мне.

– Ладно, ладно, я оставлю эту тему. Но все же рано или поздно тебе придется признать, что ты и Морганы – единое целое.

Лейни была всего лишь одной из Морганов и не хотела приписывать себе особенные заслуги. Почему же Элиот пытается связать растущий успех семейного бизнеса только с ее личными достижениями?

– Доброе утро.

На полдороге к шале Уилбер остановил ее.

– Доброе утро Элиот. Хорошо спал?

– Великолепно.

Она отцепила поводок и дала Элиоту возможность пообщаться с Плюшевым Мишкой. Вместе эти двое устроили жуткую возню.

Лейни вновь прикрепила поводок, и Уилбер уселся у ее ног.

– Ты завтракал?

– Я пил кофе, это почти то же самое.

– Может, в городе это и сработало бы, но здесь кофе не даст тебе продержаться даже до утреннего чая. Я не хочу тащить тебя, если ты ослабеешь.

Элиот рассмеялся:

– Какие планы на утро?

– Думаю, я покажу тебе, как мы создаем пчелиных королев и королевское желе. Это побочная линия нашего производства.

– Вы создаете королев?

– Ну, вообще это делают пчелы. Мы просто слегка подталкиваем их к этому.

Элиот последовал за Лейни и Уилбером по гравиевой дорожке между оградами. Внутри двое работников разговаривали, перекрикивая шум уборочной машины. Все было как на видео, которые недавно просматривал Элиот. Но в углу, куда направлялась Лейни, царила тишина.

– Привет, Лейни, – приветствовали девушку двое рабочих.

Лейни представила их и перешла к объяснениям.

– Итак, – тоном экскурсовода начала она, – когда королева пчел готова «уйти с поста», она создает специальные клетки, и ее слуги заполняют их особым суперпитательным желе.

Она присоединилась к рабочим, нащупывая пальцами наполненные клетки.

– Эксклюзивный рацион из королевского желе позволяет получить фертильную девственную королеву вместо не способной к деторождению рабочей пчелы.

Она сказала это тоном фокусника, только что вытащившего кролика из шляпы и ждущего удивленных возгласов.

– Значит, вы помещаете в ульи искусственные клетки и пчелы-трудяги просто заполняют их? Без вопросов?

Она протянула ему ряд из искусственных королевских чашечек, чтобы он посмотрел.

– Это самый важный момент в их пчелиной карьере. Тысячи пчел рождаются и умирают, не имея такой возможности.

Боже… если бы он ждал, пока такая возможность придет к нему, он бы зачах и умер прямо в своем маленьком кабинете.

– Значит, выводится новая королева и улей опять живет в гармонии?

Даже в шуме работающей фабрики ее смех прозвучал очень громко.

– Нет, появляется множество девственных королев, которые начинают сражаться друг с другом, пока не останется сильнейшая. После победы она спаривается с огромным количеством пчелиных самцов из других ульев. Для этого мы в отведенный день организуем специальное место.

– В следующей жизни я хочу быть пчелиным самцом. Похоже, они получают от жизни всё.

– Вряд ли. После того как самец выполнил свое дело, он возвращается в свой улей, где и умирает.

Хорошо, что Лейни не могла видеть его изумления.

– Я думал, ты милая добрая девушка с фермы. Я ошибался. Ты коварная и безжалостная.

Лейни улыбнулась:

– Неужели ты только сейчас понял, что мы фермеры, Элиот? Эти особи все равно бы сражались до смерти. Мы просто сами выбираем ту, что выживет.

– Ничего себе. – Он прогнал удивление. – А я сочувствовал рабочим пчелам, трудящимся на сохранение прожорливой королевы и ее молодняка. Теперь я думаю, что им живется гораздо лучше. Они проводят время, обозревая мир, собирая нектар на теплом солнышке, расправляя свои крылья.