Кара Колтер - Любовь по ошибке

Стейси наклонилась над манежем, и ребенок обвил пухлыми ручонками ее шею. Стейси подняла довольно тяжелого малыша, который прильнул к ней, совершенно довольный жизнью.

– Я не постоянная няня этого мальчугана, – услышала она свой голос. – Но уверена, что смогу помочь. Дети любят меня.

Стейси утешала себя тем, что не солгала, а Макалистер в его отчаянном положении готов поверить ей на слово. Он оценивающе посмотрел на нее и решил, что на время она вполне сойдет, а потом явится постоянная няня, которую, вероятно, задержали погодные условия. Во всяком случае, на его лице отразилось нескрываемое облегчение.

– Я – Кернан Макалистер.

– Я знаю, конечно. Приятно познакомиться. – Она ухитрилась вытащить руку из-под малыша и протянула ему, надеясь, что не нарушает протокол общения с домашней прислугой. Принято ли обмениваться рукопожатием с хозяином?

Макалистер шагнул навстречу и без колебаний пожал руку. Стейси поняла, что совершила ошибку, ведь она уже испытала эффект его прикосновений, когда он помогал ей подняться из шезлонга в ванной. Хотя его ладонь не была мягкой, как у офисных работников и коллег-журналистов, а скорее жесткой и сильной, у нее возникло ощущение чего-то знакомого, родного. Она ощутила электрический импульс, запустивший скрытые эмоции. Рядом с ним, под его надежной защитой, она чувствовала себя нежной, женственной, слабой. Это противоречило ее новому имиджу решительной женщины, избравшей трудный путь независимой журналистки.

Она резко выдернула руку в страхе, что он догадается о ее реакции.

– Давай внесем ясность – твой племянник Иван или Макс?

– Макс, но я зову его Иваном. Ну, в честь Ивана Грозного.

Стейси неодобрительно нахмурилась, скрывая впечатление, которое Кернан производил на нее, а он только усмехнулся, давая понять, что ей не удалось обмануть его. Насмешливая улыбка делала его еще привлекательнее.

– Вообще-то он Макс, – склонил голову Кернан. – Это имя тоже подходит. Он максимален во всем: самый шумный, упрямый и грязный, как сейчас. Ему чуть больше года. Самый ужасный возраст.

– Он прекрасен, – заявила Стейси.

– Вот уж нет.

– Просто его нужно переодеть.

– Прошу. Ты появилась как раз вовремя. А я тем временем займусь мужским делом – твоей машиной. Поменяешь пеленки и можешь ехать домой.

Если ее визит закончится так быстро, зачем ему знать правду! Глядя, с каким облегчением Кернан готовится сбежать, Стейси прикусила губу, чтобы не засмеяться, но это не помогло. Возможно, наступила запоздалая реакция на пережитый шок, но она фыркнула сквозь сжатые губы, потом еще. Макалистер кинул грозный взгляд, отчего Стейси засмеялась еще сильнее. В первый раз после разрыва отношений с Диланом у нее появился повод для смеха. Малыш тоже улыбался вовсю, заразившись от Стейси весельем и заражая ее в ответ.

– Извини, – бормотала она, безуспешно пытаясь успокоиться. – Прости, пожалуйста.

– Ты смеешься надо мной? – с угрозой спросил хозяин дома.

– Нет, – выдавила сквозь смех Стейси. – Конечно, нет.

– Не верю.

– Ладно, – выдохнула она. – Мне показалось смешным, что ты боишься детских подгузников.

– Слово «боюсь» сюда не подходит. Я сделаю все, что потребуется.

– Не сомневаюсь.

– Можешь доложить моей сестре в Ванкувере, что я легко справляюсь с Максом.

Стейси кивнула и снова хихикнула. Малыш тоже весело пискнул.

– Договорились. – Она старалась сохранить серьезное выражение. – Это не страх.

Макалистер переводил сердитый взгляд с нее на племянника.

– Брезгливость – вот подходящее слово. Это касается не Ивана, а того, что он может сделать.

– Сделать? – Она снова подавилась смешком.

– Закон Мерфи действует в отношении смены подгузников. Я это понял. Мне вообще легко дается любая наука.

Стейси не сомневалась.

– Что ты понял?

– Если есть вероятность того, что неприятность может произойти, она обязательно произойдет.

Стейси расхохоталась. Макалистер сердито сверкнул глазами, но не мог скрыть облегчения, что малыша в перепачканных подгузниках держит на руках она, а не он.

– Ты помогаешь мне с ребенком, а я занимаюсь твоей машиной. – Он бросил на нее решительный взгляд бесстрашного воина и вышел из комнаты с гордо поднятой головой.

– Заметь, – сказала она Ивану, – какой у тебя храбрый дядя.

Веселый смех няни слышен был даже за дверью.

Хотя смеялась она над ним, звук ласкал слух как журчание ручья в жаркий полдень. Наверное, она права – он был смешон. А ведь гордился репутацией человека, которого не пугали ни рискованные сделки, ни опасные приключения. «Стоившие больших жертв», – подсказал внутренний голос, но Кернан не стал слушать.

Он вернулся в спальню, чтобы переодеться. Аромат няни, напоминавший лимонные леденцы, коснулся ноздрей. Почему она не дает ему покоя?

Когда она взяла на руки Макса, ее лицо сияло. Возникшая на мгновение аура непорочной чистоты делала Стейси Мерфи Уолкер похожей на Мадонну с младенцем, а ее милое личико вдруг стало прекрасным.

Честно говоря, она заинтриговала его в тот момент, когда он помог ей выбраться из машины. По телевизионным сериалам Кернан совсем не так представлял себе няню: она должна быть коренастой, практичной, уверенной и профессиональной. Возможно, с укоренившейся привычкой командовать. Еще с нянями у него ассоциировались пожилые седовласые матроны с аккуратным пучком и в очках. Он не ожидал увидеть молодую женщину с вьющимися шоколадными локонами, бледной и нежной, как лепестки розы, кожей, удивительными зелеными глазами – глубокими и задумчивыми, напоминавшими воду горного озера. Что еще удивительнее, она приехала на игрушечной машинке, в легких красных туфельках и серой юбке, хоть и строгой, но очень сексуальной.

Интересных женщин в мире «пятачок за пучок». Он крутил романы с моделями и актрисами, славившимися красотой и элегантностью, как он был известен деловой хваткой. Как ни странно, рядом с ней все они выглядели ненастоящими!

Не то чтобы няня выделялась смекалкой, хотя интеллект был очевиден – он встречал достаточно очень умных женщин в деловом мире, чтобы сразу отдать ей должное. Привлекало другое – то, что он почувствовал, когда она вошла и оглядела гостиную. В ее глазах мелькнула такая прозорливость, словно она читала его душу. А потом, когда она подняла малыша, пришло сияние.

В своей жизни Макалистер много видел и много испытал: загорал на лучших пляжах и покорял горные вершины, исследовал мангровые леса, видел львов в джунглях и пересекал пустыню на верблюдах. Его приглашали на мировые премьеры фильмов, он посещал известные рестораны и пробовал лучшие вина, пускался с друзьями в опаснейшие авантюры, испытывая каждый раз острый всплеск адреналина, потрясающее ощущение полноты жизни. Однако еще ни разу ему не доводилось наблюдать женщину, которая начинает в буквальном смысле светиться от прикосновения к ребенку.