Элли Блейк - Ее самое горячее лето

– Дорогая, – промолвил он, на сей раз так нежно, что она широко открыла глаза, чтобы остановить слезы. Он видел. Всю ее, насквозь, как всегда. Но вместо того чтобы сделать то, что было написано у него на лице, – то есть прижать большой палец к ее глазу, положить руки ей на плечи, ласково обнять, – он разочарованно хмыкнул и закрыл лицо руками. А потом сказал:

– Это было сумасшедшее лето. Но, как всякое лето, оно заканчивается. Тебе пора отправляться домой. Скоро ты все вспомнишь и не станешь себя корить за то, что уехала.

Эйвери мотнула головой, ее пальцы вцепились в металл за ее спиной.

Жизнь без Джоны будет не лучше, чем жизнь с ним. Она прекрасно знала это и без того, что недавно услышала от своей матери. Но его взгляд был таким уверенным, таким безапелляционным.

– Как тебе это пришло в голову? Расскажи мне. Я правда хочу понять, почему ты так решил… – Она стукнула кулаком себе по ребрам, однако боль и теснение в груди не проходили. – Может, хватит повторять одно и то же?

– Эйвери…

– Я серьезно. Не можешь остановиться? Просто быть честным?

Он взглянул на нее. Прямо в глаза. Увидел, как по ее щекам текут слезы обиды. Он смотрел ей в глаза, но даже не вздрогнул от ее боли. И сказал:

– Могу.

Затем он потянулся к ней, положил руки ей на плечи, поцеловал в макушку, оторвался от машины, схватил свою доску для серфинга и трусцой побежал к воде.

Но он не мог.

В день званого вечера Джона подумывал куда-нибудь уехать, чтобы не чувствовать себя так мерзко в преддверии ее отъезда. Ведь этим летом события развивались точно так же, как и в прошлый раз.

Выкинуть все из головы оказалось непросто. Два дня без нее вспоминались как кошмарный сон. Его словно акула укусила, отхватила кусок тела, а рану жгло соленым морским воздухом.

– Приближается шторм.

– Что?

Тим, стоя в дверях, поднял руки в знак капитуляции:

– Нора сказала, что ты не в духе. Я ее спросил: «Насколько? Сильнее, чем обычно?» Она ответила: «Щелкни по носу медведя – увидишь насколько».

Джона секунду сверлил его глазами:

– Кажется, это меня щелкнули.

Тим осторожно вошел в офис и сел.

– Не хочешь об этом поговорить?

– Если с первого раза не угадаешь…

– Эйвери, – грустно кивнул Тим.

Правильно угадал, но неправильно ответил. Джона слишком хорошо знал Тима, чтобы увиливать. Надо было говорить начистоту. Он потер руками лицо и посмотрел на воду. Солнце светило из-за густых облаков так ярко, что ему пришлось отвести взгляд.

– Она правда уезжает? – спросил Тим.

У Джоны дернулась щека.

– Сам знаешь, как организуется отдых туристов. Чтобы побольше тратили свои денежки. А мы с тобой благодаря этому получаем зарплату.

Тим помолчал, а затем сказал:

– Она обошла весь город. Со всеми попрощалась. И оставила маленькие подарки. – Тим протянул руку, у него на запястье поблескивал браслет. – У Роджера примерно такой же.

– Повезло Роджеру.

– А что она тебе оставила?

Понимание, что он, в свои тридцать с лишним лет, в который уже раз свалял дурака и все равно ничему не научился.

Джона заставил себя встать и снял с рыболовного крюка у двери ключи.

– Мне надо идти. Свидание. Скажи Норе, чтобы переключала звонки на мой мобильник.

Тим помахал рукой:

– Удачи, кэп.

Джона вылетел из офиса. Подчиненным хватило такта не донимать его расспросами.

Он и правда уехал по делу. Надо было сгонять кое-куда поблизости. Он нажал кнопку на дистанционном ключе, и тут же у его колен завертелся невесть откуда взявшийся Халл, с печальными глазами, словно понимая, что его ждет.

А возможно, он скучал по Эйвери. Казалось, все восточное побережье Австралии скучает по Эйвери.

Джона щелкнул пальцами, и Халл прыгнул на заднее сиденье. Джона включил зажигание, и ровный шум мощного двигателя немного поднял ему настроение. Он опустил стекла и пощелкал кнопками приемника, пока не нашел умиротворяющую мелодию. И поехал к ветеринару.

Намеревался сделать операцию великану Халлу.

Лучше было его кастрировать. Чтобы Петунии вместе с их хозяйками никогда больше не трепали ему нервы. Чтобы он смотрел на них как на пустое место.

На долю секунды Джона ему позавидовал. Конечно, операция – это слишком, но какую-нибудь таблетку он бы съел, лишь бы избавиться от постоянной боли в груди.

Взревев двигателем, машина вылетела на автостраду, ведущую к бухте.

К Эйвери. Да, она все еще была здесь – нежилась на пляже, пила коктейли из кокосовых орехов, которые ей так нравились, носила восхитительные купальники, радовалась жизни…

Когда они в последний раз виделись, она не смеялась и не улыбалась. Он был тверд. По необходимости. У нее витали мысли о продолжении их романа, однако он настроил себя на такую неумолимость, что едва не терял рассудок. Хотя готов был ради нее на то, чего не сделал бы никогда ни для одного человека на земле.

Но надо было покончить со всем этим раз и навсегда.

Он закрыл рукой лицо от солнца и перестроился в скоростной ряд, чтобы обогнать полуприцеп. На неровной дороге от тряски стучали зубы.

После ухода матери он все детство ждал новых ударов судьбы. Не сомневался, что вот-вот случится еще какая-нибудь неприятность. Так и произошло, когда погиб его отец. Он поздновато осознал, что ожидание беды не облегчает ее прихода. Слишком долго цеплялся за Рейч. Не потому, что ее уход поверг его в шок. Просто безмерно нуждался в близости другого человека, любого, чтобы доказать самому себе, что он не пушинка одуванчика на ветру.

Через полчаса он подъехал к своему дому. Взбежал по ступенькам, схватил новый поводок для Халла, взял копии бумаг из местного совета, которые подтверждали, что это его пес, и сунул в карман его любимую игрушку.

В дверях он остановился как вкопанный. Осмотрелся. Повсюду чувствовалось присутствие Эйвери. В кресле на кухне, освещенном солнцем. В пледе на диване, которым она укрывала по ночам ноги от холода.

Он посмотрел на каучуковую косточку в руке; Эйвери заказала ее онлайн – собачью игрушку, раскрашенную в цвета американского флага.

Бедняге Халлу скоро сделают операцию. И он лишится шанса найти себе подругу. Настоящую подругу.

Джона подбежал к машине, когда упали первые дождевые капли.

Однако Халл словно в воду канул.

– Джона! Как хорошо. Останешься? – Клаудия увидела, что он скачет через ступеньку к входу в «Тропикану».

– Где?

– Здесь! Приближается шторм, дружище. Сильный! – Клаудия вытянула руку, и капли упали ей на ладонь. – Не могу не любить бурю, потому что лучшие гости города собираются у нас в холле как в самом безопасном месте! Не будет дурным тоном, если я начну им раздавать мокрые рекламные буклеты?