Лиза О`Нил - Повезло

– Похоже, он все еще дуется на вас за тот укол от бешенства.

– Ничего, простит. – Кот запрыгнул на стойку и показно хлестнул хвостом, демонстрируя Эве глубину ее заблуждения.

– Восьмой смертный грех распугает нам всех клиентов.

Эва вновь повернулась к окну. Громила и правда был исключительным уродом: в майке-алкоголичке, с жирными черными волосами и рябой кожей, а на шее, словно позолоченные струйки пота, болтаются цепи.

Но что еще хуже – он совершенно точно законченная сволочь. Нет никаких сомнений, зачем его сюда поставили. Таким образом дядя предупреждал Эву, мол, скажешь кому-нибудь хоть слово – и я узна́ю.

Когда она вчера наконец вернулась в клуб, горе-похитителей там не оказалось – наверняка шарились по округе, пытаясь найти исчезнувшего из багажника парня, – и Рикардо было не до гостьи. Однако управляющий донес до сведения Эвы, что любящий дядюшка озаботился ее безопасностью на время грядущего суда над отцом и приказал охранникам за ней приглядеть. Мол, напарники убитого из мести могут открыть охоту на Эву.

Чушь собачья.

Дядя просто хотел удостовериться, что во время расследования племянница будет молчать как рыба. В отличие от отца, Эва никакой преданности к Карлосу не испытывала, и ублюдок это знал. Потому и приставил своего уродского пса.

– Козел.

– Что за выражения? – упрекнула Кейти. – Как думаете, он так и будет висеть у вас на хвосте двадцать четыре часа в сутки?

– Не знаю. Может, отвяжется, когда поймет, что я не сбираюсь заигрывать со следствием. Если бы его дурная башка лежала на колоде, я бы с удовольствием взяла топор, но отцу я ничего плохого не сделаю.

– Так почему не объясните это своему родителю?

– Тогда придется разговаривать, а я с ним уже полтора года не общаюсь.

С тех пор, как исчезла мама.

Эва прижала пальцы к виску, в который начала долбить боль, будто чокнутый сосед в дверь.

– Прости, Кейти. Мне не следовало все это на тебя вываливать, но я решила, что так честнее, если ты знаешь, на кого работаешь. Пособие по увольнению, что я предложила, по-прежнему в силе. Решишь уйти – я пойму.

– Вы уже столько раз предлагали мне уволиться, доктор Мартинес, что, боюсь, однажды уговорите.

– Будь у меня выбор – точно не настаивала бы. – Эва перестала потирать ноющую голову. – И последний раз прошу, хватит уже звать меня «доктор Мартинес».

– С девяти до пяти – только так. Вне работы – Эва.

Эва только глаза закатила:

– Избави меня господи от благопристойности.

– Вы только что осквернили Священный кодекс поведения южных леди. Я затыкаю уши. Ой. – Вместо этого помощница прикрыла рукой рот. – Похоже, явилась миссис Филипс со своими пуделями. Громила вылез из машины и сейчас стоит рядом с ней.

Дерьмо. Эва убралась от окна.

– Быстро говори, что там происходит.

– А Маффин – это черный пудель или белый?

– Гм, кажется черный.

– Тогда Маффин пытается удавиться, так с поводка рвется. Вроде как хочет цапнуть громилу за ногу.

– Скажи, что тот не достал нож.

– Нет, но явно выбесился. – Кейти глянула на Эву: – Вот какие слова мне из-за вас говорить приходится.

– Да ладно тебе. Что там дальше?

– Миссис Филипс пытается угомонить Маффина, а белый пудель… как его там? Бисквит? Ну, в общем, белый только что описал ей весь перед платья. Этот пес всегда был нервным. Ой, громила смотрит прямо на миссис Филипс. Думаю, от такого взгляда у нее весь этот жуткий перманент распрямится. – Кейти на миг задумалась, затем поправилась: – Ладно, может, не настолько все плохо.

Она протянула руку Эве:

– Так, она движется сюда и явно расстроена. Может, уйдете в подсобку? Мои дипломатические способности получше ваших.

– Это ты про свой талант целовать клиентам задницы?

– Опять вы выражаетесь. Бегите уже, пока я за мылом не пошла.

Но улизнуть Эва не успела. Она добралась только до стойки, когда остановилась, засмотревшись на спектакль, развернувшийся у двери. Невзирая на свои габариты, двигалась миссис Филипс шустро. Наденьте на нее седло – и она вам дерби выиграет. Клиентка ворвалась в клинику, прижимая одного пуделя к груди, пока другой тявкал и крутился на ярко-розовом поводке у ее ног.

Вытаращенные глаза, как у обезумевшей кобылы, уставились на Эву.

– Доктор Мартинес, уверена, вы не в курсе, но у вас на парковке ошивается совершенно отвратительный субъект.

«Отвратительными» южные леди явно именовали жутких сукиных сынов.

– Ох, благослови господь вашу душу. Позвольте, я помогу вам с поводком, – кинулась на выручку Кейти.

– Спасибо, милочка. – Миссис Филипс сегодня зацементировала волосы в то, что, по мнению Эвы, напоминало рассохшееся сабо. – Как я и говорю, у вас там какой-то криминальный элемент. А вы, милые девушки, тут совсем одни. Полиции следует прогнать это отребье. Сейчас наберу девять-один-один.

Но стоило ей потянуться к сумочке, как Эва закричала:

– Нет!

Клиентка всплеснула рукой, и пудель у ее груди взвизгнул.

– Ох, Бисквит, бедняжечка моя! Мамочка не хотела тебя обидеть.

– Простите, миссис Филипс. Это просто…

– Это брат доктора Мартинес, – встряла Кейти.

– Ох, милочка. – Миссис Филипс неверяще уставилась в окно, а Эва на помощницу с видом «какого черта?». Никакого брата у нее не было. – Я… брат?

– Да. Он работает в частной охранной фирме.

Эва ущипнула помощницу за бедро, а сама взяла миссис Филипс под руку:

– Ладно, хватит обо мне. Давайте сделаем прививки Маффину и Бисквиту,

– О, да, да, конечно. – Миссис Филипс пригладила свое сабо, а Кейти забрала у нее Маффина, жизнерадостно игнорируя выразительный взгляд начальницы.

Последний раз глянув на парковку, Эва вместе со всей честной компанией двинулась в смотровую.

Легкие Джордана горели, швы зудели, а по спине катился пот. Каждый шаг отдавался в голове барабанным боем.

Господи, какое счастье.

С тех пор, как мама вихрем примчалась обратно в город, его практически приковали к родительскому дивану. И неважно, что Джордан уже разменял четвертый десяток. Как успели убедиться все пятеро сыновей Эддисон Веллингтон, жизнь становится намного проще, когда выучишь одну фразу: «Да, мама». Все в семье были не ниже метра восьмидесяти, однако стоило хрупкой женщине щелкнуть пальцами, и мужики строились по линеечке.

Но сегодня Джордан схитрил. Сказал, мол, надо кое-какими бумагами по работе заняться, и сбежал из дома. И если потом забудет в этом признаться… что ж, тем лучше, мама не расстроится.

А вот его собственное тело начинало протестовать.

«Черт, я же три раза в неделю пробегал по восемь километров!»

От сидения в доме уже просто крыша ехала. Бег же помогал прочистить мозги. А сейчас Джордану как никогда нужна была ясная голова.