Лиза О`Нил - Повезло

– Джордан…

Тот только отмахнулся:

– Я знаю, что вы собираетесь сказать, избавим друг друга от лекций. Я бы не стал озвучивать свои опасения кому-либо вне команды. В отличие от некоторых. – Джордан, прищурившись, посмотрел на Симпсона. – Но, сэр, я не собираюсь стоять перед камерами и лгать людям. К черту политику. Фуллер мертв, но мы не доказали его вину. Да, против него собрали достаточно улик. И я бы с удовольствием озвучил все факты. Однако не стану просто заметать все под ковер. Вдруг я прав, Фуллер ни при чем, и кто-то еще погибнет? Не желаю, чтобы кровь новой жертвы оказалась на моих руках.

Бар был старым, из числа первых заведений Саванны. Кирпичные стены, оловянная посуда, деревянные поцарапанные полы. Стулья, отполированные сотнями задниц. Воздух, пропитанный виски и просоленный грубыми шуточками. Бурлящая под ним веселая музыка. Фотографии, выстроившиеся вдоль стен, как солдаты на посту.

Сэмюэль Брайсон, Р. Е. Рид – первые офицеры Саванны, погибшие при исполнении. Снимки всевозможных средств передвижения, от лошадей и повозок до мотоциклов и привычных черно-белых машин. «Девятка», первые чернокожие храбрецы, осмелившиеся отбросить расовые предрассудки и встать на защиту Чатема.

Здесь зависали копы.

Сотни раз тут поднимали стаканы – когда радостно, когда со злостью. Почтить павшего товарища, отметить выход на пенсию друга. Помянуть утраты, отпраздновать победы, снять стресс тяжелого дня. Джордан уважал заведение – а более всего приходивших сюда мужчин и женщин. И уже несколько раз собирался с ними по памятным событиям.

Однако сегодня его привела сюда ярость.

Джефф Симпсон перегнул палку.

– Привет, Джордан, – окликнула его знакомая у бара. – Хорошо сегодня смотрелся по телику.

– Ну не знаю. – Бармен, дородный экс-коп по прозвищу Большой Джим, покачал головой, наливая пиво. – Похоже, правду говорят о камерах. Эти штаны тебя полнят.

– Хорошего диетолога не подскажешь?

– Да запросто. Мак Дональдс.

Смех прокатился по помещению, заглушая музыку. Джордан всмотрелся в глубину комнаты.

– Что будешь, советник?

В одной из кабинок обнаружился Симпсон, который над чем-то смеялся вместе с детективом из отдела специальных расследований и еще каким-то блондином. Внутри все сжалось.

– Не сегодня, Джим.

Он и так был на грани безо всякого алкоголя.

– Кто-то попал, – пробормотал бармен, а Джордан принялся протискиваться сквозь толпу.

« Да уж, кое-кто попал », – думал он, чувствуя, как накопившееся за день раздражение кипит под кожей. Однако напомнил себе сохранять хладнокровие и вести себя прилично.

Когда Джордан подошел к столику Симпсона, веселье стихло.

– Миллер, – поздоровался он с детективом и кивнул блондинчику, который внешне только получил право покупать алкоголь. – Простите за вторжение. – Отдав дань приличиям, Джордан повернулся к Симпсону: – Детектив, я бы хотел с вами поговорить.

Удивленное раздражение на лице Джеффа сменилось деланным весельем.

– Представляете, – обратился он к своим соседям, – и этот адвокат утверждает, будто способен добиться цели одним словом. Наверное, тебе стоит собрать пресс-конференцию. Хотя если подумать, сегодня ты только и выдавил, что «без комментариев». Видимо, то, что больной ублюдок, убивший Соню Кусман и двух прочих женщин, удавился в камере, оказалось для тебя слишком сложной информацией.

Итак, по-хорошему Симпсон не хотел. Что ж, Джордана это более чем устраивало.

– В отличие от тебя, я предпочитаю проверить факты, прежде чем трепать языком перед прессой.

– Понятия не имею, о чем…

Джордан хлопнул ладонью по столу и наклонился:

– Имеешь. Ты попытался дискредитировать меня, распустив слухи о моем здоровье. Лорен Эшби? Серьезно? Тут задумаешься, у кого же из нас мозги не в порядке.

– Эй, это не я начал возиться со всякой поведенческой хренью после удара по голове. Черт, Фуллер, этот сукин сын, попросил его простить, прежде чем повесился. Что тебе еще надо?

– Эм, джентльмены, – подал голос Миллер, заметив, что люди стали оборачиваться на шум ссоры, а те, кто сидел ближе всего, вообще затихли. – Не думаю, что здесь уместно…

– О, но Джефф решил, что уместно, не так ли, детектив? Так же как утром решил, что уместно трепаться с журналистами до моего появления. Интересно, с чего вдруг такое старание? Зачем наносить упреждающий удар?

– Говорю же, я не знаю…

– Если уж решил вонзить кому-то нож в спину, то имей яйца в этом признаться. Думаю, ты испугался. Читал же профиль. Поэтому понял, увидев послание Фуллера, что еще один момент не сходится. И понял, что я приду к тому же выводу. Ты настолько боялся потерять лицо перед коллегами – если не перед всем городом, – что попытался выставить меня дураком. Чтобы, если я укажу, мол, у нас существовали сомнения в виновности Фуллера, это выглядело… чем? Посттравматическим синдромом? Бредом из уст придурка? Это было сотрясение, детектив. И пусть первые пару дней у меня двоилось в глазах, распознать ублюдка я могу.

– Дядя Джефф, – нервно окликнул блондинчик, когда Симпсон вскочил на ноги.

Миллер тоже поднялся и встал между ним и Джорданом:

– А ну успокойтесь оба.

– Все в порядке. – Джордан уже отступил прочь и спокойно посмотрел на разъяренного Симпсона. – Я сказал все, что хотел.

Джордан со всей силы зашвырнул мячик, и тот взмыл в бархатную темноту ночи. Звезды мерцали на небе, точно рассыпавшиеся блестки. Мяч на миг завис среди них, затем описал дугу и устремился вниз к бегущему Финну.

Откуда-то лились грустные рулады уличного саксофониста.

Игра, пес и импровизированный концерт успокоили остатки бурлящего внутри гнева. Джордан решил сперва остыть. Сейчас ему не хотелось общаться ни с людьми, ни с животными.

« Ладно, только с людьми », – признал он, глядя, как Финн несет ему мячик. С животными проще.

– Ах ты слюнтяй. – Джордан поднял мокрый мяч. – По крайней мере, с ним ты молчишь. Может, взять такой для Симпсона на случай, когда тот снова решит открыть рот.

Представив бульдогоподобного детектива с мячиком в зубах, Джордан повеселел, снова запулил игрушку и продолжил фантазировать. Пока перед глазами не возникло лицо мужчины, давящегося собственным языком и захлебывающимся кровью.

Веселье сменила тревога. Джордан понял, что невольно соединил облик ведущего расследование детектива с фотографиями жертв.

И тут же перескочил обратно на дело.

Языки женщин так и не нашли. Клэй сказал, мол, маньяк забрал их как трофеи, чтобы снова и снова переживать сделанное. Чтобы помнить о власти, которой обладал над несчастными. По словам того же Клэя, это нечто вроде «почерка» убийцы и возможный признак того, что его дразнили или оскорбляли в детстве.