Люси Монро - Мое седьмое небо

– Разве у тебя есть выбор?

Черт побери. Как обидно. Она охнула, словно от физической боли, когда до нее дошел смысл его слов.

Тем не менее Роми упорствовала:

– По-моему, тебе нечего сказать о чувствах, которые ты отрицаешь.

– Мы разные люди, Роми.

– Кто бы сомневался!

Вместо того чтобы разозлиться от ее язвительности, Максвелл улыбнулся:

– Ты совсем не умеешь скрывать эмоции.

– По крайней мере, у меня есть сердце, – обиженно возразила она.

– Да. Щедрое сердце.

– Зачем ты восхищаешься моим сердцем, если ясно заявил, что влюбляются только слабаки?

– Я не называл слабостью твое умение любить.

– Но себя ты счел бы слабаком, если бы влюбился? – спросила она в замешательстве.

– Как я уже сказал, мы разные люди. Ты готова рисковать и страдать, испытав временный восторг.

– А вдруг любовь не временна? Что делать, если она никогда не закончится? – Именно это пугало Роми.

Максвелл Блэк, в конечном счете, может стать ее единственной любовью. Роми верила в родство душ. Она знала, что такое бывает, на примере своих родителей.

И хотя Роми желает, чтобы в ее жизни была такая любовь, она не собирается до конца жизни скорбеть о потерянной любви. В частности, любить мужчину, который ее бросил.

– У нашего брака не будет срока годности, – заметил он. – Прочитай контракт.

– Меня беспокоят не условия брачного контракта. Меня интересует, что творится у тебя на душе, Макс. Ты считаешь, что рано или поздно я тебе наскучу, и ты уйдешь.

– Нет.

– Но ты сказал…

– Я согласен, что, вероятно, наш брак не продлится долго. Я не требую, чтобы мы развелись в конкретные сроки.

– Я просто не понимаю, что ты рассчитываешь из этого получить.

– Твое тело.

Роми показалось, что из комнаты выкачали весь воздух. У нее потемнело в глазах.

Тихо ругаясь по-русски, Максвелл вскочил и схватил Роми, чтобы она не свалилась боком со стула.

Расфокусированным взглядом она уставилась на футляр с кольцом, лежащий на столе.

– Заканчивай обед. Поговорим после.

– По-твоему, у меня упал сахар в крови? – спросила она, почти истерически смеясь.

– С тобой явно что-то происходит. Ешь. – Он поставил перед ней тарелку с горячим блюдом, потом сел на свое место.

Хотя Роми решила, что у нее нет аппетита, она быстро съела половину пирога с артишоками и яйцами, а потом ломтик дыни.

Она уставилась на Макса через стол:

– Итак, если я откажусь стать твоей женой, ты отберешь компанию у моего отца, чем приведешь в ярость Мэдди, и перестанешь финансировать лечение моего отца в реабилитационном центре?

Макс даже глазом не моргнул:

– Да.

– Зачем это тебе?

– Я люблю выигрывать, – сказал он.

– Для тебя важен только выигрыш? – спросила шокированная Роми, хотя у нее не было оснований удивляться. Она не старалась скрыть беспокойство.

– Я никогда не ввязываюсь в бой, если заранее не знаю, что выиграю, – ответил он.

– Ты когда-нибудь чего-нибудь лишался? – произнесла она.

– Я лишился русской семьи до того, как понял, что значит иметь кого-нибудь из родственников, кроме матери.

– Это был не твой бой, а бой твоей матери.

– Она выиграла свою независимость и право на жизнь, которую хотела вести, огромной ценой. Мама до сих пор скучает по своей семье.

– Значит, тебя воспитали так, чтобы ты не считался с ценой, а стремился к победе. – Такая тактика подразумевала огромную силу воли и бесстрашие.

Роми была под впечатлением.

– Ты очень хорошо это описала. – Он улыбнулся. – Моей матери понравилось бы.

– Не воображай, будто я не заметила, что ты не ответил на мой вопрос.

– В бизнесе я никогда не проигрывал.

Никто в этом и не сомневается. Но Роми спросила его о другом. Потому что она не считала брак сделкой.

– А как насчет личной жизни? – Ей было сложно представить, что Максвелл борется за какую-нибудь женщину.

Во всяком случае до сегодняшнего дня.

Он не боролся за Роми год назад. Она отказала ему, а он согласился, не стараясь ее переубедить. Она не понимала, то ли разочаровываться, то ли испытывать облегчение.

Хотя теперь Роми понимает, что радоваться рано. Максвелл Блэк не сдается – он просто меняет тактику.

– Ни разу не проигрывал, с тех пор как я повзрослел.

– Семья твоей матери не в счет.

– Каждая потеря имеет значение, – упрямо сказал он.

– Значит, ты помнишь о каждой из них.

Вместо ответа он встал и кивнул в сторону гостиной:

– Давай поговорим в более комфортной обстановке?

Они уселись рядом на большом коричневом кожаном диване. Расположившись в углу, Максвелл положил руку на спинку дивана и уставился в глаза Роми.

– Мой отец прожил с моей матерью более двух лет, но бросил меня, не задумываясь, – сказал он.

– Нельзя быть таким самоуверенным. – Она сняла балетки, подогнула ногу под себя и повернулась к Максвеллу лицом. – Ты разговаривал с ним?

– Нет.

– Значит, ты не знаешь, о чем он до сих пор сожалеет. – Роми не представляла, что отец Максвелла с готовностью отказался участвовать в его жизни.

Пусть Максвелл безжалостен, но таким сыном можно гордиться.

– Он предложил деньги и помог нам эмигрировать в обмен на молчание моей матери. Она должна была скрывать отношения с ним и мое существование. Ей запрещалось даже произносить его имя.

– Вероятно, у него просто не было иного выхода. Но это не означает, что ты ему не нужен. – Она не знала, почему ей так важно убедить в этом Макса.

– Ты слишком добрая. – Он протянул руку и заправил прядь волос ей за ухо. – За тобой нужно присматривать, чтобы кто-нибудь не разбил твое сердечко.

– Разве ты не пытаешься его разбить?

Он опустил руку:

– Ни в коем случае. Я предлагаю тебе место в моей жизни, а не бегаю за тобой со скальпелем, чтобы поранить твое сердце.

– Забавный образ. – Роми отказывалась признаваться, что ей не хватает тепла его прикосновения.

– Я русский. У нас хорошее образное мышление.

– Россияне известны своей страстностью.

– В этом ты убедишься, – недвусмысленно ответил он.

Максвелл приравнивал страстность к сексу, а Роми говорила об эмоциях. Для нее его отношение не новость. Для него важна его чувственная природа и удовлетворение. Вероятно, через сексуальные утехи ей удастся покорить его сердце.

Но осмелится ли она рисковать?

Она может уйти от него прямо сейчас. Ей будет больно, но она в конце концов избавится от влечения к нему.

В конце концов.

За прошедший год ей не удалось его забыть.

Сейчас он не предлагает ей встречаться или закрутить недолгий роман.

Он вообще ей ничего не предлагает, а шантажом склоняет к замужеству. Он относится к браку, как к сделке с выгодными преимуществами.