Кэтти Уильямс - Игрушка в его руках

– Не могу поверить, что ты сказал это! – возмутилась Лора.

– Почему? – Он пожал плечами. – Мы уже через это проходили. Ты же понимаешь, что я не отношусь к типу доверчивых идеалистов, которые все принимают за чистую монету.

– Ты просто конченый циник! Разве тебе мало того, что отец нашел родственную душу в таком возрасте? Человека, который делает его жизнь лучше?

– Это прекрасно. А еще более прекрасным будет, если этот человек заботится о его физическом благополучии больше, чем о благополучии его банковских счетов.

Лора стиснула зубы и уставилась на него. Как такой привлекательный мужчина может быть таким… холодным?

Хотя Колин тоже был симпатичным, и что с того? Он оказался обычным обманщиком. Кажется, у нее есть серьезная проблема: она – одна из тех, кто ведется на привлекательную внешность. Однажды это уже произошло, но она не даст этому вновь произойти!

К тому же между Колином и Алессандро существует огромная разница. Колин был учтивым и очаровательным, а Алессандро циничный, высокомерный и откровенно хамоватый тип. В любом случае, будь у него хоть толика очарования, он не стал бы использовать это применительно к ней.

А что касается привлекательности… Колин был привлекателен внешним благородством. Его светлые волосы всегда выглядели безупречно, его улыбка ослепляла, тело было худощавым и поджарым, но не чересчур мускулистым. А Алессандро был хорош совсем по-другому. Под внешней оболочкой угадывалось что-то мощное, первобытное. Что-то, что он, кажется, едва мог сдерживать.

– Бабушки не будет до конца недели. – Лора едва сдержалась, чтобы не накричать на него.

– С нетерпением буду ждать нашей встречи.

– А что ты намерен делать, когда составишь о ней свое мнение?

– Не люблю забегать вперед.

По правде говоря, это было не совсем правдой: Алессандро любил все планировать заранее. Тем не менее в данном случае ему придется повременить и действовать согласно обстановке. Он прекрасно знал, как упрям его отец, но совершенно не предполагал, что тот расценивает переезд как попытку оторвать его от корней и привычного общества.

Но проблема все же оставалась. Возможно, если бы у него с отцом было хотя бы некое подобие нормальных отношений, ситуация сложилась бы по-другому. Может, тогда эти поездки в отчий дом не казались бы Алессандро такой пыткой? Но к чему сейчас гадать об этом? Отношений у них не было, и Алессандро был не в восторге от мысли, что ему придется снова и снова приезжать сюда и оставаться на все более продолжительные сроки из-за ухудшившегося здоровья отца. Он, конечно, не самый лучший сын, но и просто сбыть старика с рук он тоже не мог.

– А тебе разве не нужно возвращаться в Лондон? Как же твоя компания?

– Компании. Во множественном числе. Нет, я вполне могу некоторое время пробыть здесь, чтобы оценить ситуацию. – Он внезапно вздохнул и запустил пальцы в волосы. – Не самый лучший выход, конечно, – признал он. – Я не думал, что мне придется здесь остаться. Это создает некоторые… проблемы.

Лора допила свой джин-тоник. Она ничего не пила за обедом, потому что была за рулем, и теперь выпитое спиртное несколько успокоило ее нервы, разливаясь приятным теплом по телу. Алессандро выглядел уставшим. Уставшим, но все еще сексуальным.

– Я не знаю, почему у тебя такие сложные отношения с Роберто, – Лора не ожидала, что эти слова сорвутся с ее губ, – но, если ты попытаешься его заставить, будет только хуже. Ты можешь увезти его в Лондон, но это будет против его воли, и Роберто будет думать об этом до конца дней.

– Не помню, чтобы я спрашивал твое мнение.

– А ты разве когда-нибудь интересуешься чужим мнением?

– Нет.

– Иногда стоит прислушаться к тому, что говорят другие. – Она чувствовала, как остатки смелости испаряются под его ледяным взглядом. – Нельзя всегда полагаться только на себя.

Но что поделать, если так оно и было? Он вырос с пониманием, что всегда предоставлен лишь самому себе, и приобрел чувство собственной независимости еще в раннем детстве, в отличие от Лоры. Хотя…

– Сколько тебе было лет, когда ты потеряла родителей? – Он поддался любопытству, которое буквально раздирало его изнутри.

Он не поощрял глубокие интеллектуальные беседы с женщинами, потому что искренне считал, что они созданы совсем для других занятий. Но сейчас все было по-другому. Обстоятельства были из ряда вон выходящими, поэтому некоторое любопытство было вполне оправданно.

– Семь.

– А потом ты переехала к своей бабушке?

– Она была моей ближайшей родственницей, к тому же мы с ней всегда прекрасно ладили.

– И, несмотря на потерю родителей, ты осталась оптимистичным, жизнерадостным человеком. Это, – он подался вперед, с трудом веря, что сам завел этот разговор, – потому, что бабушка была в твоей жизни некой константой. Я думаю, ты рассматриваешь мои отношения с отцом сквозь розовые очки. Он оплачивал огромные счета за учебу в школе-интернате, щедро давал столько карманных денег, что обзавидовался бы любой мальчишка, оплачивал непомерно дорогие каникулы, которые я проводил в обществе нянек и других доверенных лиц, – они были моими константами. Присутствие отца в моей жизни было настолько редким, что при встрече мы были вынуждены вести мучительные светские разговоры, потому что у нас не было общих тем.

Алессандро не мог поверить, что так много о себе рассказал. Это было так не похоже на него – кому-то довериться. Он чувствовал себя одновременно раздраженным и смущенным, но он сказал себе, что сделал это специально, чтобы немного разбавить бьющий через край оптимизм Лоры.

– А твоя мама? – Лоре внезапно захотелось сократить дистанцию между ними, и она положила ладонь на его руку.

– А что моя мама?

Этот вопрос был закрыт для всех. Он очень редко позволял себе думать о ней. Он давным-давно похоронил в глубинах памяти все мысли о матери. Она умерла, когда он был еще слишком мал, чтобы запомнить ее. Неожиданные проблемы с сердцем, которые взялись неизвестно откуда. Это было то немногое, что он знал.

– Твой отец никогда не упоминал о ней, – задумчиво проговорила Лора. – Я знаю, что много лет назад он приехал сюда без жены. Он жил очень замкнуто и практически ни с кем не общался. Он жил в огромном особняке, и мало кто знал, дома он или нет.

– Не сомневаюсь, что каждый имел свою теорию на его счет.

– Я не знаю. Я тогда училась в школе, потом поступила в университет и переехала в Лондон. К тому времени он перестал работать и, как я думаю, стал несколько чаще появляться в городе.

– Я с трудом представляю отца прогуливающимся по деревне воскресным утром, за чашкой чая и светской болтовней с местными.

– Может быть, потому, что ты его совсем не знаешь?