Рейчел Томас - Вспышка страсти

– Неправда, я тебя не использовала.

– Значит, будешь отрицать, что соблазнила меня, чтобы забеременеть ребенком, которого собиралась отдать сестре?

Умело играя свою роль, Серена громко вдохнула.

– Разумеется!

– В таком случае я не стану мешать твоим планам.

– И как это прикажешь понимать?

Никос завороженно наблюдал, как все усиливающаяся ярость раскрывает перед ним новые и новые грани женской красоты.

– Так, что в средствах я не ограничен и, хочешь ты того или нет, буду участвовать в жизни своего ребенка. Какие бы преграды ты ни вздумала передо мной возвести, я все равно доберусь до своей цели. До ребенка. До наследника.

Онемев от изумления, Серена лишь удивленно моргнула. Что он этим хотел сказать? Не в силах осознать смысл его слов, она попыталась хотя бы справиться с бушевавшими внутри эмоциями, стократ увеличенными беременностью, и подавить непрошеные слезы.

Как же все это не похоже на то, что она себе представляла! Разумеется, после тех слов, что он бросил ей на прощание, Серена не ждала, что Никос встретит ее с распростертыми объятиями, но сперва она узнала о его лжи, а теперь еще и это…

– Ты позволил мне считать тебя обычным рыбаком, одним из тех, о ком в общем-то ничего больше знать и не нужно.

Она с самого начала понимала, что, вернувшись на Санторини, не избавится от всех тревог и забот, но чтоб так… Пристально разглядывая Никоса, она пыталась найти в нем следы того человека, что сумел разбудить в ней огонь женственности и раз и навсегда покорил ее сердце и тело.

– Почему? – просто спросила она.

– Так было лучше.

Сдержанные холодные слова.

«Какие бы преграды ты ни вздумала передо мной возвести, я все равно доберусь до своей цели. До ребенка. До наследника».

Эти слова все еще эхом отдавались у нее в голове. Похоже, сколько бы она ни мечтала создать счастливую семью, теперь у нее не осталось иного выбора, кроме как повторить судьбу ее собственных родителей.

– К тому же я действительно простой рыбак. – Шагнув чуть ближе, Никос заговорил немного мягче, но все инстинкты разом кричали, что нельзя ни на секунду расслабляться. – Но при этом еще и бизнесмен. Офис у меня в Пирее, а дом в Афинах.

– А что ты забыл на этом острове? Решил немного потешить свое эго и пособлазнять туристок?

– Дед всю жизнь зарабатывал рыбным промыслом, и по мере сил я ему помогал. Ну а кое-что о тебе зная, разумеется, я не стал без необходимости упоминать никаких личных подробностей.

– Кое-что обо мне зная? – Серена снова ничего не понимала.

– Ты же журналистка, верно?

Серена судорожно пыталась осмыслить сказанное, но картинка никак не складывалась. Неужели он опасался, что ее журналистское образование может ему как-то навредить? Или он просто не хотел, чтобы она знала, кто он такой на самом деле?

– Зачем тебе понадобилось что-то от меня скрывать? Да и как ты все-таки вообще здесь оказался?

– Когда я уехал с острова, моя жизнь и финансовое положение сильно изменились, но я все равно ежегодно возвращаюсь на две недели и присоединяюсь к местным рыбакам, чтобы приобщиться к дедовскому делу. К тому же ты тогда ничего и не спрашивала, и это все меняло.

– Что меняло?

– Все. Окружавшие меня женщины всю жизнь что-то требовали и финансово и эмоционально, и, похоже, в конечном счете ничем ты от них и не отличаешься.

– Ты соврал и скрыл свою настоящую деятельность просто потому, что боялся, что я захочу чего-то большего?

Только теперь до нее наконец-то дошло, что стояло за тем вопросом.

«Сколько?»

Так он правда думает, что ей нужны его деньги… И хуже того, верит, что она забеременела специально, чтобы отдать ребенка Сэлли.

Ей сразу же стало плохо.

О чем она вообще думала, связываясь с таким человеком?

– Почему ты ничего не сказал, пока мы были вместе?

– То, что у нас было… – Никос поймал ее за руки, и Серена сразу же почувствовала, как быстрее бьется ее сердце. – Это было нечто особенное и чудесное, но оно никогда не должно было стать чем-то больше курортного романа.

Да, с этим не поспоришь. И на что бы она ни надеялась и о чем бы ни мечтала, где-то в глубине души Серена отлично понимала, что все закончится, как только она уедет. А вот то, что он тоже уехал, вернувшись к своей привычной жизни, стало для нее полной неожиданностью. К той жизни, что решил спрятать, считая, что ей нужны лишь деньги и громкая история.

Осторожно высвободив руки, Серена покачала головой.

– Это еще не значит, что мы можем вместе растить ребенка. Деньги – это еще далеко не все.

Кипящая в венах ярость отравляла разум, мешая сосредоточиться на разговоре, а образы того дня, когда ушла мать, грозили затмить все происходящее кругом. О чем она вообще говорит? Какое будущее спланировала для их ребенка, о существовании которого он все это время даже и не подозревал?

– Это все равно звучит так, словно ты собираешься отдать моего ребенка.

– С чего ты это взял?

Прямо встретив обвиняющий взгляд, Серена явно приготовилась защищаться. А значит, он угадал.

– Твои слова как бы именно это и подразумевают.

Изо всех сил сжав кулаки, Никос поборол почти нестерпимое желание снова ее схватить, чтобы она посмотрела ему в глаза и сказала правду.

– Если ты будешь брать с потолка такие выводы, ни о чем мы сейчас не договоримся.

Огромные зеленые глаза смотрели прямо на него, но на этот раз он не сумел прочитать в них, врет ли она или говорит правду. Зато нашел в них ту же сводящую с ума страсть, что три месяца назад вскружила ему голову.

Шагнув еще ближе, Никос сумел различить сладковатый аромат ее духов, так похожий на те запахи лета, что окутывали их целых две недели, воскрешая воспоминания, которые он давно бы предпочел забыть, но так и не смог от них избавиться. И эта женщина, единственная, рядом с которой ему захотелось чего-то большего, чем просто секса, оказалась ничуть не лучше бросившей его матери. А если подумать, Серена даже хуже. Она не просто собирается отказаться от ребенка, но и от него требует того же.

– Никос, давай будем разумны. Ребенок будет расти в Англии, со мной.

Ни за что.

Никогда.

Неужели она ждет, что он послушно примет ее решение?

Да и собирается ли она действительно стать матерью его ребенка?

Или, не моргнув и глазом, отдаст его чужим людям?

Он снова вспомнил собственную мать. Неужели, уходя, она тоже поступала разумно? Или, убегая с любовником в большой город, где ее ждала карьера модели, вообще не думала о шестилетнем сыне?

И вот его снова преследуют воспоминания. Он совсем не знал давшей ему жизнь женщины, так же как и она совсем не знала его. Они могли бы случайно встретиться в Афинах или любом другом городе, где он бывал по делам, но, не узнав друг друга, прошли бы мимо. Но одно он знал твердо. С тех пор как ему исполнилось шестнадцать, она несколько раз пыталась с ним связаться, но он решительно вычеркнул ее из своей жизни.