Сара Андерсон - Кто прав, кто виноват?

– Что тебе нужно?

Ее глаза снова расширились, когда его лицо зависло в нескольких сантиметрах от ее лица, она испуганно ахнула. Байрон почувствовал удовлетворение. У него защемило в желудке. Невзирая на ложь и предательство, тяжелый разрыв отношений и год жизни на разных континентах, он хотел ее.

– Мне нужна работа, Байрон.

Она не поцеловала его и не призналась, как сожалеет, что предпочла свою семью, лгала ему. Она стояла и смотрела.

– Да-да. – Она здесь ради дела. Яснее выразиться нельзя.

Он все понял.

Сердце Леоны билось как сумасшедшее, и она не была уверена, дышит или нет. Байрон убрал руки и отвернулся к плите, оставив ее в состоянии полной парализации.

Если он намерен обосноваться в Денвере, то должен узнать о сыне, и своим нежеланием говорить она усугубляет ситуацию. С другой стороны, куда уж хуже? Байрон нанимает ее оформлять ресторан и при этом демонстрирует то плохо сдерживаемую страсть, то подчеркнутую холодность.

Леона разозлилась. Зачем ему понадобилось совершать столь сложные действия ради возможности увидеть ее? Мог бы позвонить. Или отправить текстовое сообщение.

Гнев – хорошее чувство, придающее сил. Она больше не беспомощная девушка, зависящая от воли мужчин. Она вырвалась из-под отцовской опеки, родила сына и прекрасно справляется без Байрона. Да, одного его взгляда хватило, чтобы ее ноги стали ватными. Но это не имеет значения. Он ведь бросил ее. Она здесь только из-за денег, а не ради него. И о Перси не расскажет до тех пор, пока не будет абсолютно уверена в его реакции. Последний год она обустраивала собственную счастливую жизнь, включающую любимую работу и близких людей – Мэй и Перси. И все это время сама принимала решения, перестав быть своевольной старшей дочерью Леона Харпера и оставив мечты о браке с Байроном Бомонтом. Теперь она просто Леона Харпер, и это хорошо. Нужно чаще напоминать себе об этом.

– Что ж, я привыкла отталкиваться от меню. Конкретика меня не интересует, однако обрисуй в общих чертах, что ты собираешься предлагать посетителям: бургеры с жареной картошкой или блюда высокой кухни? Тогда я смогу составить дизайнерский проект.

– Нечто среднее. Я буду готовить популярную еду классом выше фастфуда, который и так продается на каждом углу. Моя цель – создать ресторан с неповторимой атмосферой, где упор делается не на личности шеф-повара, а на блюдах и опыте. – Он осмотрел унылое помещение, которое она должна каким-то чудом превратить в роскошный обеденный зал. – Это нужно изменить.

– Для начала неплохо. Что еще?

– Стиль фьюжн. В Европе я создавал то, чего не делал здесь. В это понятие входят местные ингредиенты и эксклюзивная технология приготовления.

Леона делала заметки на планшете.

– У тебя есть конкретные идеи меню?

– Несколько.

Она ожидала пояснений, но, не дождавшись, вопросительно подняла голову:

– Например?

Он не удостоил ее взглядом.

– Почему бы тебе не заехать ко мне завтра, я организую для тебя дегустацию блюд? Ты выскажешь свое мнение, что может понравиться клиентам, что нет.

Следовало бы отказаться, настоять, чтобы их сотрудничество не выходило за рамки этой мрачной промозглой комнаты.

– К тебе?

– В особняк Бомонтов. Я остановился там, пока не подыщу для себя что-то подходящее. – Он развернулся и пронзил ее взглядом, которому она никогда не могла противиться. – Если, конечно, вытерпишь нахождение в нашей семейной берлоге.

– Это я-то тебя терплю? – рявкнула она, не желая, чтобы он делал из нее врага или труса. Ведь именно он сбежал, а ей пришлось разбираться с последствиями.

– Как насчет шести вечера?

Леона мысленно просмотрела свое расписание. Сегодня вечером у Мэй занятие, завтра она, скорее всего, сможет побыть с Перси.

– Кто еще будет дома? – Что бы ни случилось между ними, это не отменяло того, что Бомонты и Харперы ладят хуже, чем вода и масло.

– Чэдвик с семьей живут там постоянно, но питаются как кому удобно. Френсис вернулась домой, но почти там не бывает. Еще в особняке проживает парочка сводных братьев, но они тоже в свободном плавании. Так что, возможно, будем только мы с тобой.

У Леоны промелькнула безумная мысль взять с собой Перси, но она отогнала ее прочь. Бомонты скандально известны тем, что после разрыва с женщинами присваивают себе детей. Отец постоянно твердил, что Хардвик Бомонт избавляется от любовниц и забирает малышей, не позволяя им снова видеться с матерями. Эта участь не миновала ни самого Байрона, ни его братьев. С матерью он познакомился сравнительно недавно.

В свое время эта история разбила ей сердце. Он был маленьким потерянным мальчиком в холодном, неприветливом доме. Теперь она изменила свою точку зрения. Байрон не искал сочувствия, а просто предупреждал ее, но она не осознала этого, пока не стало слишком поздно.

Больше она так не сглупит. И Перси с собой не возьмет. По крайней мере, до тех пор, пока не поймет, какова реакция Байрона на известие, что у него пятимесячный сын. Вдруг он решит, что малышу лучше в его семье. Рано или поздно он узнает о ребенке, но она не собирается лишаться малыша.

– Хорошо. Ужин завтра в шесть. К этому времени я набросаю несколько идей тебе на одобрение. – Тут пришло сообщение от Мэй с напоминанием о вечернем занятии. – Что-то еще?

Вопрос повис в воздухе. Байрон смотрел на нее с таким томлением, что у нее ослабели колени. Его взгляд сместился и разом лишился теплоты и приветливости. Осталась лишь непривычная холодность, пронзившая ее до костей.

– Нет. Больше мне ничего от тебя не нужно. Ну, вот и ответ. Правда, не тот, который она хотела услышать.

– У тебя соус подгорит.

От этого простого замечания Джорджа Байрон так и подпрыгнул.

– Черт подери. – Он поспешно убавил огонь, мысленно проклиная себя за ошибку новобранца.

Джордж Джексон захихикал, сидя на своем высоком стуле – месте, которое он занимал последние тридцать пять лет. Матери и мачехи сменяли одна другую, появлялись новые дети. Принадлежность к семье Бомонт означала жизнь в постоянной неопределенности. Исключение составляла только кухня. И Джордж один из немногих, кто не строил козни Бомонтам. Даже Хардвику. Возможно, именно поэтому тот держал его в доме, и Чэдвик продолжил эту традицию после смерти отца. Джордж был постоянен и честен. Как, например, сейчас.

– Парень, ты развалина.

– Я в порядке, – солгал Байрон в тщетной попытке утаить правду, что было бесполезно. Джордж слишком хорошо его знал и видел насквозь.

– Зачем лезть из кожи вон, чтобы впечатлить эту девушку? Я думал, из-за нее ты из города уехал.

– Ничего подобного. Мы вместе работаем. Она будет оформлять мой ресторан, а я готовлю еду, которая будет в его меню.