Дана Хадсон - Лед и роза

Адамс, не колеблясь, предложил:

– «Petrus». В восемь устроит?

Риккардо согласился. Еще раз пожав ему руку, Адамс быстрыми шагами удалился, а Риккардо отправился на встречу. Он знал, что в «Petrus» нужно записываться заранее, но был уверен, что Адамс об этом прекрасно знает. Значит, возможность посетить модный ресторан без предварительной записи у него есть.

День промелькнул так же быстро, как и предыдущие. Сеньора Пепита, которой он велел пересмотреть его завтрашнее расписание и освободить три часа днем, кивнула головой. Ей ужасно хотелось спросить, куда же босс направляется в рабочее время, когда его день расписан по минутам, но она не посмела, вид у него был к откровениям не располагающий. Но донье Аделине о своих сомнениях доложила. Та величественно поблагодарила ее за старание и попросила при случае выяснить, куда же повадился ее внук.

После этого разговора Пепита обнаружила на своем счету перевод на две сотни евро, и укоризненно покачала головой. Скупится старая донья, скупиться! Она может ей ничего и не рассказывать, просто дает себя знать старая привычка. В свое время донья Аделина часто навещала ее семью, ее отец был арендатором в поместье Сантос. И когда она закончила колледж Святой Марии в Мадриде, пристроила ее в секретарши к своему внуку с условием рассказывать ей все, что с ним происходит.

Пепита понимала, что ее поставили шпионить за маркизом, но перечить старой донье не посмела. Отец так и работает в поместье, как бы ее непослушание не вышло ему боком. А до пенсии ему еще целых пять лет.

Порой ей хотелось во всем признаться Сантосу, но она боялась. А вдруг он ее просто-напросто уволит? Да еще с плохими рекомендациями? Нет, так рисковать она не будет. К тому же она докладывает донье Аделине очень аккуратно. Маркиз до сих пор ни о чем не догадался.

Ровно в восемь вечера Риккардо подошел к одному из самых модных в Лондоне ресторанов. К нему тотчас вышел швейцар и с поклоном осведомился:

– Мистер Сантос? Вас ждет мистер Адамс! – и повел его внутрь здания.

Риккардо пошел за ним. Он не раз бывал здесь, и ему импонировало продуманное оформление ресторана. В холле его с поклоном передали в руки метрдотеля, и тот проводил его до столика, за которым уже сидел Адамс. Завидев Риккардо, он вскочил и радостно похлопал своего гостя по плечу. На этот раз он был одет в соответствии с последней модой: строгий серый костюм с легкой искрой, на шее элегантно повязан темно-серый галстук с серебристой вышивкой. Костюм сидел на нем прекрасно, но чувствовалось, что Адамсу было куда комфортнее в джинсах и футболке.

– Рад, очень рад! Что будешь заказывать? Учти, я тебя пригласил, я и плачу!

За спиной уже вырос услужливый официант с развернутым меню, и Риккардо, не желая спорить на глазах у обслуживающего персонала, коротко произнес:

– Благодарю. – И устроился в свободном кресле приглушенного черного цвета.

Адамс плюхнулся напротив и заверил:

– Мне это очень приятно, дружище! Сам понимаешь, мы почти что родственники. Несостоявшиеся, к сожалению.

В его голосе прозвучала скрытая печаль, и Риккардо чуть слышно вздохнул. В его семье все были в курсе неудачной любви американца к Бените. У бабушки до сих пор в голове не укладывалось, как ее дочь могла предпочесть нищего инженера мультимиллионеру. Но у Бениты на этот счет было другое мнение.

Риккардо сочувствовал Бените. После смерти мужа он предлагал ей приличное содержание, но она, видимо, еще не придя в себя, заявила, что это все ей в наказание, и что она должна добросовестно искупить перед Господом и людьми свою вину. Она говорила так сумбурно, что Риккардо ничего не понял. Какую вину она собралась искупать и перед кем? Женщины в их семье вообще были очень набожны, как и положено истым католичкам, но порой он их совсем не понимал.

Он посмотрел вокруг. Он не раз уже бывал в «Petrus», но его всегда поражал интерьер. Маленький банкетный зал Pomerol Room – царство черного бархата и хрустальных канделябров. Использовать бархат в интерьере – смелая затея, ведь бархат поглощает и отражает свет пятнами. Но подсветка, направленная вверх, оказалась потрясающим решением, и мягкий свет рассеивался равномерно, словно аромат из курильниц. Бликующий хрусталь придавал интерьеру нереальность, даже фантастичность. Некоторая официальность, на взгляд Риккардо, все же присутствовала, но это не мешало, а, скорее, помогало сосредоточиться на вкуснейшей еде.

– Гордон Рамзи, владелец этого великолепия, наверное, твой друг? А то с чего бы ты так быстро получил доступ в это святая святых?

Адамс тряхнул головой.

– Что ты! Таких друзей, как я, у него тысячи. Просто я когда-то вложил в его дело несколько миллионов, и теперь у меня солидный пакет акций. Так что можешь рассматривать меня как совладельца.

Они заказали еду, главным образом фирменные блюда французского происхождения: грибной жюльен, нежнейшего кролика, королевских креветок, на десерт шоколадно-миндальные пирожные.

За ужином небрежно болтали о всякой ерунде. О погоде, политике, вине, главным образом испанском, которое Адамс считал лучшим в мире. Сантос понимал, что он говорит это исключительно для того, чтобы сделать приятное ему, ведь Сантосы испокон веку занимались виноделием, а в последнее время и продажей своего вина, и он вполне оценил его деликатность.

Риккардо терпеливо ждал главного. Он догадывался, о чем Адамс будет говорить. По сути, его интересовала только одна тема: Бенита. Но Адамс медлил, и Риккардо решил, что ничего страшного не произойдет, если он первым узнает о его семье.

– Курт, а как твои дела? В смысле, как семья?

Тот легкомысленно передернул плечами.

– Я был дважды женат. Но теперь в разводе. Сложно встретить ту единственную, ради которой стоит терпеть семейные ограничения.

Сантос очень хотел спросить, не повлияла ли на его разводы любовь к Бените, но промолчал. Не стоило лезть в чужую душу. Нужно будет, Адамс все скажет сам.

Но вот время пришло. Отпив из хрустального бокала глоток шампанского, Курт скованно признался:

– Думаю, ты понимаешь, для чего я тебя пригласил?

Риккардо кивнул. Таиться не было смысла.

– Как поживает Бенита? Как ее муж, Эдуардо Диес, кажется?

Риккардо грустно ответил:

– Эдуардо уже нет. Бенита вдова. Уже давно.

Адамс потрясенно смотрел на него, не замечая, что из склоненного бокала ему на колено льется шампанское. Наконец он опомнился и осторожно поставил почти пустой бокал на стол. Приложил салфетку к пятну, явно тяня время, чтобы прийти в себя.

– Вдова? Я такое себе даже и представить не мог. А что с ним случилось? Несчастный случай?

Риккардо коротко ответил:

– Рак. Три года назад.