Мейси Эйтс - Рискнуть всем ради тебя

Казалось, в этих словах не было ничего сексуального. Но, сказанные его хриплым, низким голосом, они словно взорвали Рэйчел. Крик наслаждения сорвался с ее губ. Алекс в последний раз вонзился в нее, и наслаждение накрыло ее гигантской волной, усиливаясь от сотрясений его члена, в судорогах оргазма выплескивавшего в нее семя.

Рэйчел откинулась на него. Ее тело до сих пор словно покалывало мелкими иголочками от удовольствия. Легкие горели, сердце тяжело колотилось, а душу одновременно наполняли и счастье, и отчаяние.

Она хотела Алекса. Во всех смыслах. Хотела секса с ним, хотела, чтобы он был рядом. Но она же отказала ему! К тому же он был моложе. Значит, он найдет себе другую. Создаст с ней семью. Будет проделывать с ней все свои постельные штучки…

И в этот момент она смогла сказать только одно:

– Я выйду за тебя, Алекс.

Алекс был уверен, что ослышался. В ушах у него все еще шумело, а бешеный стук сердца заглушал звуки.

И все же он услышал слова Рэйчел.

Она согласилась выйти за него замуж.

Но почему-то с этими словами не пришло облегчение. Мозаика не сложилась, а наоборот, рассыпалась на кусочки.

– Рад слышать это, – пробормотал он.

– Наверное, глупо говорить об этом сейчас.

– Почему? Любому мужчине польстит, если после секса с ним женщина решит стать его женой. Это лучше, чем в прошлый раз, когда ты заявила, что не хочешь и слышать об этом, и сбежала от меня.

Он притянул ее к себе, положив руку ей на живот. Он все еще был совершенно плоским, ничуть не выдавая того, что она носит ребенка. Если бы не недавнее УЗИ, он не поверил бы, что она беременна.

– Почему ты передумала?

– Если я скажу, что из-за оргазма, ты убежишь?

Он бы улыбнулся ее откровенности, если бы не огромная тяжесть, сдавившая его грудь.

– Нет.

– Хотя это не совсем так. Только отчасти. Я не могу представить, как буду растить с тобой ребенка. Но я вдруг представила, как это будет без тебя, и поняла… в общем, я подумала, что, если я не выйду замуж, у тебя будут другие женщины. Может быть, кто-то из них родит тебе ребенка. Я не хочу этого, Алекс. А если я выйду за тебя, других женщин у тебя не будет. Ты должен быть верным.

От ее признания он ощутил странную теплоту в груди. Его обрадовали ее ревность, желание быть для него единственной.

– Меня это устраивает.

– Правда?

– Да. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь почувствовала себя использованной. Не только из-за твоего прошлого, но и из-за моего тоже. Из-за моей матери.

– Ты любил ее, правда?

– Да, – медленно произнес Алекс. – Она была мне матерью.

– Но на твоем месте многие возненавидели бы мать за то, что она заставила тебя пережить.

– Она сама была жертвой, Рэйчел, и у меня недостанет жестокости судить ее. Никто никогда не любил ее, кроме меня, и я рад, что у нее была моя любовь. – В его словах прозвучали грусть и горечь. Он ненавидел эти чувства. Словно он до сих пор был мальчишкой, жаждавшим любви, но так и не получившим ее.

– Ты помнишь все недостатки своей матери и все-таки любишь ее, – проговорила Рэйчел.

– Да, – с трудом выговорил Алекс.

– Я тоже люблю мать. Но иногда мне кажется, что если я буду вспоминать ее несовершенства, то оскорблю этим ее память. Но я же помню их! Я была к ней ближе, чем кто бы то ни было, и знала ее, как никто другой.

– Твои воспоминания не могут лгать. И ты имеешь право сожалеть о них.

– Ты лучше любого психотерапевта. Правда, решая одни проблемы, ты успел нагрузить меня кучей других.

– Неужели? – От этих слов он вдруг почувствовал себя бесконечно уставшим. Ему казалось, что он разрушил нечто невыразимо прекрасное.

– Хотя они не так уж серьезны, – добавила Рэйчел.

– Ну да. Всего лишь муж и ребенок. Ничего серьезного.

– Эй, давай остановимся!

– Ты все еще предпочитаешь не думать об этом?

– Сегодня я уже подумала об этом.

– И поэтому с тобой случилась истерика?

– Просто я боюсь. Потому что знаю, что даже хороший человек может сильно ранить своего ребенка. А я не так уж совершенна, и мне кажется, я не справлюсь.

– Ты должна стать увереннее, – заявил Алекс. – Я вырос в борделе, полном наркотиков, так что ты – единственная, кто сможет показать нашему ребенку, какой бывает нормальная жизнь.

– Я сама не знаю, что это такое.

– По крайней мере, ты нормальнее меня.

– Но любовь многое лечит, – произнесла Рэйчел. – Вспомни о своих чувствах к матери.

– Когда любит только один, этого недостаточно, – с горечью отозвался он.

– Разумеется, она любила тебя. Просто ей было трудно это показать. Как и моей матери.

Но в ушах Алекса продолжали звенеть гневные слова матери – последние, которые он услышал от нее в этой жизни:

«Ты все испортил! Все это время я возилась с тобой ради него! А теперь ты забираешь его у меня! Он – единственный, кого я люблю! Он – единственный, ради кого я терпела тебя рядом! Потому что я знала, что только вместе с тобой он разрешит мне остаться! А теперь он прогоняет меня! У меня ничего не осталось!»

«Мама, но у тебя есть я!»

«Ты мне не нужен, глупый мальчишка! И никогда не был нужен! Я лучше умру, чем останусь жить без него!»

– Наверное, ты права, – ответил Алекс безжизненным голосом. Перед его глазами, как живая, стояла мать, все-таки осуществившая свою угрозу. – Все будет хорошо.

Он не верил ни одному своему слову.

Рэйчел давно пора было позвонить домой. С тех пор как она сбежала из-под венца, прошло почти два месяца. До сих пор никто не знал ни о ее помолвке с Алексом, ни о том, что она ждет ребенка.

Однажды ей позвонил Аякс. Она чувствовала себя неловко. Но он говорил только о Лее.

Он любил ее. Рэйчел была рада этому. Аякс и Лея были созданы друг для друга. И вот теперь, когда Аякс смог признать свои чувства к ней, они наконец были вместе. И их брак явно обещал стать куда более счастливым, чем мог стать их с Аяксом союз.

Что ж, за Лею с Аяксом оставалось только порадоваться. Ну а теперь Рэйчел пора было наконец окончательно разобраться в своих отношениях с Алексом. Она по-прежнему скрывалась от мира в его доме. Периодически они наведывались в Канны, чтобы проверить, как идут дела в процветающем бутике. Дела шли отлично, и Рэйчел уже подумывала об открытии второго магазина. Кроме того, Алекс советовал, куда вкладывать деньги, и с его помощью она постепенно становилась настоящим инвестором. Эти заботы отвлекали Рэйчел от реальности, над которой она иначе, наверное, сломала бы голову.

Она чувствовала, что в ее душе зреет большое, серьезное чувство к Алексу. Думать об этом было тяжело и страшно. Будущее пугало, настоящее было запутанным. И рано или поздно она должна была признаться в этом.

А ведь предстояла еще и свадьба – всего через пару месяцев после побега с предыдущей. Когда Рэйчел думала об этом, она казалась себе психом.