Джанис Мейнард - Как на вулкане

— Невелика потеря, — монотонно произнесла она. — Моя мать была не очень хорошей.

От ее слов на затылке Сэма приподнялись волосы, а руки покрылись мурашками. За преднамеренным равнодушием Аннелиз скрывалась невообразимая боль…

Она села, завернулась в одеяло и поднялась:

— Мне нужно работать. Пожалуйста, сообщи, когда будет готов обед.

А потом Аннелиз заперлась в ванной комнате.

Сэм проклял все на свете. Зачем он заговорил с ней о матери? Он довольно часто бывал в доме у Вольфов и прекрасно знал, что о той трагедии здесь предпочитают молчать. И старшее поколение, и молодежь — все прекращали разговоры, стоило лишь заикнуться о матери.

Никто не обсуждал трагическое похищение, бессмысленную стрельбу и последующее затворничество семьи. Они все как будто отрицали прошлое, делая вид — у них ничего не произошло.

Кстати, Аннелиз отлично уклонялась от любых неприятных ей разговоров. Сейчас она ведет себя так, будто не целовала Сэма несколько лет назад. Однако он не позволит ей об этом забыть. Когда-то она хотела быть с ним… Теперь Аннелиз страстно отдается ему, а значит, жаждет его, хотя рассудок заставляет ее сохранять хладнокровие.

Грубо говоря, Аннелиз занимается сексом по-мужски. Без всяких обязательств и намерений заводить долгосрочные отношения.

Черт побери, Сэм вел себя точно так же, когда был моложе.

Он медленно осознавал, что хочет от Аннелиз Вольф большего, чем предполагал раньше.

Мысль об этом так его напугала, что он выскочил из спальни, по дороге схватив одежду. Неужели он сошел с ума? С бешено колотящимся сердцем Сэм быстро оделся и снова начал готовить обед. Ему не предоставляют такую роскошь, как попробовать начать отношения с Аннелиз. А если предоставят и у них ничего не получится? Тогда ему придется иметь дело с ее отцом и дядей. А еще с пятью сердитыми родными и двоюродными братьями, каждый из которых попытается отомстить ему за Аннелиз.

Пока Сэм нарезал хлеб и намазывал его маслом, в его голове кружились беспорядочные мысли.

Пора угомониться. Судя по прогнозу погоды, послезавтра потеплеет, снег начнет таять. Это значит, он вернется в Шарлоттсвилл к ужину в тот же день.

Мысли опять вернулись к Аннелиз. Близость с ней была невероятной. Возможно, ему не было так хорошо ни с одной женщиной… Но есть опасность привязаться к Аннелиз эмоционально, поэтому вряд ли стоит рисковать.

Обед прошел в неуютной атмосфере. Аннелиз поела совсем чуть-чуть, хотя призналась — чили получилось восхитительное!

Вежливая и сдержанная, она вела себя как юная воспитанная леди. Странно. И пугающе.

Сэм с жадностью умял первое блюдо и ушел, чтобы принести второе, но не потому, что был голоден, а чтобы чем-то заняться. Когда они поели, Аннелиз предложила помочь убрать со стола. Он отказался.

Когда она уставилась на него, он чуть не уступил ей.

И все-таки Сэму удалось сдержаться. Он повернулся к раковине и стоял там затаив дыхание, пока она не ушла.

Два часа спустя Сэм едва не лез на стену. В его фирме работали трое молодых, амбициозных, оплачиваемых стажеров. То, что они были на работе в субботу утром, говорило об их решимости добиться успеха. Живо обсудив с ними по телефону неотложные дела, Сэм попрощался и повесил трубку.

Он нервничал, злился и томился от желания. Наконец Сэм сдался и отправился на поиски Аннелиз.

Она была там же, где и прежде, на лестнице, и ковыряла обои в углу перочинным ножом. На этот раз Аннелиз не удостоила его взглядом. Она работала так сосредоточенно, будто в слоях обоев хранилась какая-то тайна.

Сэму не понравилось, что его игнорируют.

— Чем сейчас занимаешься? — спросил он, делая вид, словно его просто интересует ее работа.

Она не повернула головы.

— Пытаюсь определить, сколько тут слоев обоев. Может быть, удастся увидеть самый первый слой и определить, какого он цвета?

— Знаешь, моя бабушка не требует, чтобы в доме все было в точности, как прежде. Даже если это возможно. Она просто хочет, чтобы декор дома походил на тот, который был первоначально. В конце концов, она же не заставит дедушку избавиться от бильярдного стола! — Из бокового кармана Сэм вытащил полосатый шар и покрутил его в руке. — Я научился играть в десять лет, и старик никогда мне не уступал. Мне потребовалось четыре лета, чтобы наконец у него выиграть.

Аннелиз все-таки посмотрела на Сэма, ее полных губ коснулась едва заметная улыбка.

— Я научилась играть в восемь, — кивнула она. — В девять лет я выигрывала у Девлина и Гарета.

Его брови поползли вверх.

— Бросаешь мне вызов?

— Я всегда готова к пари.

Сэму стало не по себе. Когда Аннелиз не дерзила ему, то улыбалась так, что у него буквально перехватывало дыхание.

Он откашлялся:

— Разве ты не занята?

Она спустилась на две ступени:

— Трусишь?

Сэм прищурился. Аннелиз его явно провоцировала, но он все равно не собирался позволить ей выиграть!

— Я полагаю, ты с треском проиграешь.

Она склонила голову набок:

— Придется тебе раскошелиться.

— Тысяча долларов!

Аннелиз моргнула. Но в одно мгновение удивление на ее лице сменилось презрением:

— Десять тысяч. Деньги нужно передать в дар новой школе.

— А если я выиграю? Когда я выиграю, — поспешно поправился он.

— Чего ты хочешь?

Сэм напрягся от нестерпимого желания, но все же не стал озвучивать, чего бы хотел получить в случае ее проигрыша. Вместо этого он уперся каблуками в пол и прислонился к дверному косяку.

— Я отвезу тебя поужинать. В хороший ресторан. Льняные скатерти. Розы в хрустальной вазе. Мягкое освещение.

Она презрительно скривилась:

— Я же сказала — не люблю романтику.

— Никакой романтики, — тихо произнес он, пытаясь определить ее настроение. — Только цивилизованный дружеский ужин.

— Не в Шарлоттсвилле.

— Почему?

— Ты знаешь почему. Я не желаю, чтобы нас увидели вместе и составили неверное представление.

— Тогда где?

— В округе Колумбия?

— Нам придется там заночевать.

У нее покраснели щеки.

— Ладно. Тогда, может быть, в Роаноке?

— Мы взрослые люди, Аннелиз. Кому какое дело до нашего тайного свидания?

Она покусывала нижнюю губу, угрюмо смотря на Сэма.

— Опять романтика. Я сказала — не хочу!

— Любой женщине нравится романтика. Но дело в том, что именно ее парень решает, что романтично, а что нет. Если я решу показаться романтичным, дорогая, ты этого даже не заметишь.

Она фыркнула:

— Ставка принята. Но только ужин! Не жульничай.

Он поднял руки:

— Ты меня обижаешь. Не буду даже пытаться соблазнить тебя — без твоего разрешения…

— Мое разрешение? Получишь его, когда снег в Антарктиде растает!

Сэм напрягся. Аннелиз даже не догадывается, как его распаляет ее дерзость!