Рейчел Томас - Сделка перед алтарем

Сантос в задумчивости отошел от нее. Вероятно, будет лучше, если он отправит Джорджину обратно в Лондон. Тогда у него появится возможность здраво мыслить. Потому что с каждым днем он хотел ее все сильнее, не мог ею насытиться.

— А ты не можешь мне сказать? — спросил он, направляясь в дом. — Вообще-то лучше объяснишь мне все по дороге на вечеринку.

— Никаких вечеринок. Сегодня вечером я еду в аэропорт.

Сантос присел на черный кожаный диван и положил руки на спинку, наблюдая, как стоящую в центре комнаты Джорджину распирает от злости. Уголки его губ едва заметно приподнялись — он улыбнулся, несмотря горькое чувство унижения. Джорджина поразительно сексуальна, настоящий огненный сгусток страсти.

— Сегодня мы едем на вечеринку, которую мой двоюродный брат устраивает в нашу честь. И я намерен приехать туда со своей женой.

— Не хочется тебя разочаровывать, Сантос, но твоя жена уезжает. Прямо сейчас.

Он стиснул зубы, судорожно соображая:

— Уехать ты не можешь. Ты подписала контракт. Ты на законных основаниях согласились жить со мной, как моя жена, двенадцать месяцев.

От шока она округлила глаза:

— Я не верю, что в контракте был такой пункт. Ты варвар!

— Мне нужен наследник, Джорджина.

У нее сдали нервы, страсть и ярость испарились, силы покинули ее. Сантос подался вперед — ему показалось, что Джорджина вот-вот упадет в обморок.

— Я не могу дать тебе того, что ты хочешь, — сказала она.

Его насторожила боль и тревога в ее голосе. Вскочив, он встал перед ней.

— Не могу, — упавшим голосом повторила она.

Об этом Сантос не подумал. Он предполагал, что Джорджина, как любая женщина, хочет стать матерью.

— Почему нет?

Голова Сантоса шла кругом. Если Карло и Эмма вернутся из Лас-Вегаса, уже зачав ребенка, он потеряет все. Когда Сантос виделся с матерью в последний раз, он пообещал ей сохранить семейный бизнес за собой. Хотя он до сих пор не понимал, почему так старается выполнить свое обещание.

На глаза Джорджины навернулись слезы, потом покатились по щекам. Сантос не знал, что делать. Он не предполагал, что она откажется родить ему наследника. Он был твердо уверен, что она пойдет на все ради благополучия своей сестры.

— Я не могу… Просто не могу, — хрипло прошептала она.

У Сантоса екнуло сердце, ему хотелось прижать Джорджину к себе и успокоить. Но вместо этого он сжал кулаки и отошел от нее.

— Это ничего не меняет. Ты моя жена. Ты согласилась жить со мной в течение одного года, и я не позволю тебе публично унижать меня. Не хватало еще, чтобы моя жена ушла от меня через несколько дней нашего предполагаемого бурного романа. Хуже того, Карло и Эмма сбежали в Лас-Вегас…

— Лас-Вегас? — недоверчиво спросила она.

Сантос снова поборол желание ее обнять.

— А то ты не знала!

Нападение — единственная тактика в общении с Джорджиной, которая позволит ему контролировать множество непривычных эмоций, лишающих его самообладания. Он хотел пожалеть Джорджину, но не мог. Ее следует наказать за обман. Но даже такой жесткий человек, как Сантос, не в состоянии был это сделать.

Итак, Эмма и Карло отправились в Лас-Вегас, чтобы пожениться.

— Я ничего не знала, — прошептала Джорджина, понимая, что ее действительно предали.

Скорее всего, они планировали побег в течение нескольких недель. Почему Эмма молчала? Неужели сестра перестала ей доверять?

Немного смягчившись, Сантос взял Джорджину за руку:

— Кажется, от обмана пострадали мы оба.

При звуке его гортанного голоса по ее спине пробежала дрожь, но Джорджина решила сохранять твердость и непримиримость. Она больше не доверяла Сантосу.

— Ты разговаривал с Карло? — Она отстранилась, пристально вглядываясь в его лицо.

— Нет, но в желтой прессе полно сообщений об их свадьбе. Когда мы уехали в Испанию, они прямиком отправились в Лас-Вегас. Они уехали сразу, как только мы ушли с вечеринки. Черт побери, они все время нас дурачили.

Он отпустил ее руку, и Джорджина вдруг почувствовала себя покинутой. Он обвиняет во всем ее, но она по-прежнему желает успокоиться в его объятиях.

Если она переживет ближайшие несколько дней, ей придется жестко подавить свои эмоции, чтобы жить дальше. Одно Джорджина знала наверняка: она не сможет оставаться женой Сантоса целый год.

Дважды в жизни она доверялась и любила мужчин, и они дважды ее бросали. Сначала отец, которого она обожала, ушел из дома не оглядываясь, в ночь, когда разыгралась буря. А плачущая Джорджина стояла на пороге и смотрела ему вслед. Потом Ричард, которого она нежно любила, оставил ее одну.

Теперь Сантос.

Она влюбилась в него так беззаветно и сильно, что больше не слушала доводов рассудка. Ее обычная бесстрастная манера в общении с мужчинами разбилась в пух и прах.

— Эмма никогда бы так не поступила, зная, чем это может закончиться. — Джорджина старалась вспомнить все, о чем говорила с сестрой, пока они готовились к вечеринке. Она в недоумении покачала головой. — Она просто не могла так поступить.

— Получается, что твоя сестра не так предана тебе, как ты предана ей, — сурово произнес Сантос, ходя по комнате. — Что заставило ее сбежать и тайком выйти замуж?

— Любовь, — прошептала Джорджина.

— Любовь — удел дураков! Она разрушает жизнь, — набросился на нее Сантос.

— Как ты можешь говорить такое? — Ее разочарование было не меньшим, чем его ярость. Она пристально посмотрела на него, ожидая ответа. — Такое ощущение, что ты однажды кого-то любил… — Она вспомнила их разговор накануне.

Сантос стремительно преодолел разделявшее их расстояние и навис над ней.

— Твой отец бросил тебя, верно? — Из-за волнения он говорил с сильным акцентом.

У нее перехватило дыхание. Зачем Сантос ворошит ее прошлое и заставляет вспоминать ту проклятую ночь?

— Мой отец не имеет к этому никакого отношения, — сказала она.

— Если бы он любил тебя, он бы не ушел, — ответил Сантос. — Разве ты так не думаешь?

Их взгляды встретились. Джорджина была вынуждена думать о том, о чем предпочитала не размышлять. Она не успела ответить на его дерзость, потому что Сантос снова заговорил, словно ему было наплевать, как она на это отреагирует.

— Вот и у меня так же. Я никогда не любил свою мать, и она никогда не любила меня. — Отвернувшись, он снова вышел на улицу, будто ему требовалось больше пространства, чтобы выплеснуть свой гнев.

Джорджина осторожно последовала за ним.

— Что у тебя произошло с матерью? — прошептала она.

Сантос повернулся к ней с каменным выражением лица.

— Я был ошибкой. — Он сглотнул, будто слова оставляли горький привкус во рту. — Ошибкой, которая заставила ее выйти замуж за моего отца. Ошибкой, за которую я всегда расплачивался.