Кейт Уокер - Два жениха и одна невеста

— Ты можешь быть королем, — объявила она, сфокусировав на нем свой взгляд так, словно кроме них в зале никого не было. — И возможно, ты вправе отдавать приказы налево и направо — решать судьбы людей ради своей забавы. Но ты не можешь контролировать сердца. Ты не можешь диктовать, что мне думать и что чувствовать. Ты не можешь заставить меня…

Это было уже слишком.

— Заставить? Как я тебя заставил?

Но Рия не слушала его. Она пылала от ярости.

— Ты можешь приказать, и мне придется послушно ответить: «Да, ваше величество. Все, что вы скажете, ваше величество».

Ее сарказм сопровождался реверансом. Таким же, с каким она пришла к нему тогда, в первый раз, в шелковой голубой ночной сорочке. Алексей немедленно возбудился при этом воспоминании, но постарался побороть импульс, зная, что это уведет его в сторону. Ему нельзя было отвлекаться, не сейчас, когда дела обстоят так плохо. Нужно быстро придумать, как все уладить.

— Ты даже можешь заставить меня выйти за тебя замуж, — продолжала молодая женщина. — Но ты не можешь приказать моему сердцу. Заставить любить нельзя!

Любить…

Все развивалось не так, как он предполагал. Его план провалился в последний момент, но Алексей был готов поклясться, что ничего не говорил по поводу… Почему она вспомнила о любви? Откуда она вообще это взяла? Если только…

— Кто, черт возьми, вообще говорил о любви? — поинтересовался он.

Ее единственным ответом были широко открытые испуганные глаза. Внезапно Рия прикусила нижнюю губу, и это заставило Алексея вздрогнуть от сочувствия.

Не стоило им разговаривать здесь, поскольку присутствующие ловили каждое сказанное ими слово. Алексей решил было схватить Рию за руку и увести отсюда — на террасу или в сад. Но одного ее взгляда было достаточно, чтобы передумать. Она будет все время сопротивляться, он понимал это.

— Все вон! — Алексей жестом заставил стихнуть ропот толпы. — Немедленно.

«Я уже стал привыкать к своему высокому положению», — подумал он, наблюдая, как гости, подчинившись его приказу, покидают зал. Хотя все спешили выполнить требование короля, ушло больше времени, чем он ожидал, на то, чтобы зал опустел и двери закрылись. Казалось, миновала вечность, прежде чем он и Рия остались одни. Ей тоже хотелось уйти — он видел это в ее глазах, в том, как она неловко переминалась с ноги на ногу, нервно, как своенравная лошадь.

Но она осталась, и Алексей цеплялся за надежду.

Что же он скажет ей? Что не заставит ее гордо вздернуть подбородок и убежать? Существовало только одно. Именно с этого надо начать. Одно слово, которое засело у него в мозгу.

— Любить? — спросил Алексей, все еще сомневаясь, правильно ли он расслышал. — Ты сказала «любить»?

Неужели сказала? О боже, как она могла допустить такую ошибку, сказав это ему — в присутствии всех? Рия чувствовала, как ее лицо заливается краской. Потом кровь отлила от щек, когда она услышала собственный голос:

— Ты не можешь заставить меня любить!

Но его реакция оказалась неожиданной для нее. Не было ни злости, ни холодного отторжения, ничего того, что она ожидала увидеть на его лице.

— Я даже не буду пытаться, — сказал Алексей очень тихо. — Ты права, к любви нельзя принудить, ее можно только дарить.

Как ответить на это? Рия попыталась, но ничего не приходило в голову. Ни одной мысли.

— Но ты действительно пытался принудить меня.

— Ты так думала?

Он провел руками по волосам. От этого движения маска сползла, и, как и раньше, Алексей сорвал ее и бросил на пол.

— Я думал, что делаю тебе предложение. Давай-ка вспомним, я никогда по-настоящему не просил твоей руки. Мы договорились о браке на определенных условиях.

«Мы не договаривались», — собиралась запротестовать Рия, но что-то ее остановило. Она снова прокручивала в голове его неожиданное предложение: внезапная тишина, толпа гостей, и Алексей, опустившийся перед ней на колено.

Человек, который совсем недавно был убежден, что он не нужен Мекджории, что аристократия, как и десять лет назад, отвергнет его, снова рискнул, сделав ей предложение перед всеми. Он рисковал своим имиджем, своей гордостью, своим достоинством. И что сделала она? Отказала ему на глазах у гостей бала.

— Я пытался сделать тебя свободной сегодня. Я знал, что не смогу привязать к себе таким образом. Не смогу держать на привязи — заставить жертвовать собой ради страны. Я должен был позволить тебе уйти, и не важно, как сильно я хотел, чтобы ты осталась. Я не имел права навязывать тебе какие-либо условия.

— Но сегодня ты выполнил те условия.

— Я? — тихо спросил Алексей.

Его глаза напоминали глубокие озера. Рия не могла отвести взгляд. Даже если бы попыталась. Но она не собиралась пытаться.

— Мой отец…

— Твой отец сегодня был освобожден. Ты видела на нем цепи? — бросил он резко. — Вооруженную охрану за его спиной?

— Нет, — пришлось согласиться ей. — Тогда почему?

— Я хотел вернуть тебе твою семью. Мне хорошо известно, что значит оказаться без семьи.

Рия помнила, что ему пришлось не однажды пережить это. Когда Алексея с матерью привезли в Мекджорию, чтобы его родители наконец воссоединились, отец скоропостижно скончался. Была поставлена под вопрос законность их брака. Алексей стал отверженным. Позже, когда у него появилась собственная семья — Мариэтт и Белла, — это тоже закончилось трагедией.

Но он говорил, что хочет дать ей свободу. И он вернул ей семью. Значит, она была не права, думая о нем как о расчетливом и холодном человеке.

— Я не уверена, что мой отец заслуживает твоего милосердия, — осторожно сказала Рия. — Он плел интриги, он выгнал тебя.

— О, я буду внимательно следить за ним, — заверил ее Алексей. — Единственное, с чем я не позволю ему иметь дело, — это твоя личная жизнь. Если он попытается вмешиваться, ему придется отвечать передо мной. Правда, я не сомневаюсь, что теперь ты сама способна защитить себя. И я думаю, что страха потерять жену ему будет достаточно. Любовь сделает свое дело.

Любовь? Снова это слово. Алексей вздохнул и замолчал.

Рия догадалась, о чем он думает. «Однажды я любил… боготворил ее… И потерял», — вспомнила она.

— Белла…

Алексей кивнул. Он смотрел на Рию, и в его глазах она могла прочитать, что он чувствует. Ее с головой захлестнула волна надежды. Выражение его лица было таким же, когда он смотрел на фотографию своей дочурки, человечка, которого любил больше всего на свете.

— Потеря Беллы разбила мне сердце. Я никогда не предполагал, что еще раз испытаю это к кому-нибудь. Но сегодня утром ты сказала, что я загнал тебя в ловушку, и я понял, что могу потерять тебя, если заставлю выйти за меня.

— Ради блага страны, и потому что ты хотел меня.