Конни Брокуэй - Лапка-царапка

— Позвонила?

— Ага, она сегодня ночует у Мелиссы.

Хлои нет. Сначала Эди расстроилась, но когда осознала, что они с Джимом остались наедине, затрепетала. Чтобы скрыть нервозность она откашлялась.

— Мелисса — ваша сестра. Та, что меня невзлюбила.

Он не стал возражать, но с другой стороны, казалось, его указанный факт совсем не волновал.

— Ага, а вообще, у меня их три.

— Да, Хлоя говорила. Мелисса самая старшая. Находится под влиянием романтического, но совершенно необоснованного убеждения, что котам необходимо позволять свободно бродить по округе, дабы они познали настоящую радость жизни, — сухо сказала Эди, не ожидая, что Джим сможет уловить подтекст. Обычно люди не воспринимали иронию в её исполнении.

Но Курран рассмеялся:

— Тут не поспоришь!

Эдит покраснела:

— Я не имела в виду…

— Ещё как имели, — легкомысленно перебил он. — Не волнуйтесь, тем более, скорее всего, вы правы.

— Я совершенно точно права.

Он встретился с ней взглядом, его голубые глаза сверкали.

— Наверное, тяжело жить, зная всё обо всём, когда остальной мир прозябает в невежестве.

Эдит понимала, что он её дразнит, но всё равно ответила:

— Очень.

— Вы никогда не ошибаетесь?

— Никогда, — заявила она, но потом добавила: — Ну, довольно редко. Я могу поменять мнение на основании новых данных, но чаще всего предпочитаю не делать выводов, пока тщательно не изучу все факты.

— Понятно.

Он отпил из стакана, и она обнаружила, что не может оторвать взгляд от горла Джима, пока тот глотал. Очевидно, брился он рано утром, и на его мужественном точёном подбородке уже успела появиться лёгкая тёмная щетина.

— И каково ваше мнение обо мне? — спросил Курран, посмотрев на Эди.

— О вас? — пискнула она.

Пискнула! Хуже некуда, осталось только умереть со стыда… Что?! Докатилась… она не из тех людей, кто выражается глупыми фразами вроде «умереть со стыда»! Во-первых, это не возможно с научной точки зрения, а, во-вторых, чрезмерный трагизм не в характере Эди.

Джим широко улыбнулся:

— Ага, обо мне.

Она сделала глоток лимонада, чтобы выиграть время на раздумье. Но жидкость попала не в то горло, и Эди поперхнулась. В мгновение ока Джим оказался совсем рядом. Обняв за плечи, наклонил её вперёд и постучал по спине.

— Вы в порядке?

Эдит кивнула, всё ещё кашляя.

— Вот, — сухо произнёс он. — Выпейте.

Она никак не могла восстановить дыхание. Он схватил свой стакан в одну руку, другой аккуратно поддерживая Эди. Она наблюдала за Курраном слезящимися глазами, чувствуя себя идиоткой. Не разжимая объятий, он поднёс стакан к её губам:

— Выпейте. Хоть один глоточек.

Она послушно отхлебнула, совсем чуть-чуть. Вода, обычная вода. Эди понимала, что это смешно, но представив, что её губы дотронулись до того же места, что и губы Джима, она покрылась мурашками. Жалкое зрелище. И нелепое.

— Ещё.

Он снова наклонил стакан, и она глотнула. Поставив воду на кофейный столик, Курран приподнял подбородок Эди:

— Лучше?

Она не знала, что ответить. Просто не могла заставить мозг работать. Её окутывал чудесный мужской аромат. Сильная рука Джима покоилась у неё на плечах. Его мускулистое бедро касалось бедра Эди. Она с трудом кивнула.

Тепло улыбаясь, Джим вопросительно заглянул ей в глаза. Большим и указательным пальцами нежно удерживая её подбородок, медленно, очень медленно приблизился ртом к её губам, давая шанс отстраниться. Но она им не воспользовалась. Сердце громыхало в груди, руки, лежавшие на коленях, конвульсивно сжались в кулаки. Эди замерла в ожидании.

Наконец, их губы соприкоснулись.

Она почувствовала, что тает. По-другому не назовёшь. Кулаки разжались сами собой, и тонкие пальцы изо всех сил вцепились в широкие мужские плечи, пока тело Эдит растворялось в его объятиях, а губы становились все более податливыми. Джим заключил её лицо в ладони и неспешно целовал. Нежно, но настойчиво коснулся языком сомкнутых губ.

Она запуталась пальцами в густых влажных волосах на затылке Куррана, ощутила тепло, исходящее от кожи. Эдит открыла рот и робко коснулась его языка своим. На вкус как крыжовник.

Джим провел пальцами по её шее, плечам, рукам… обнял за талию. Не прерывая поцелуя, потянул вниз, укладывая на диванные подушки, а сам очутился сверху. Немного подрагивая, опёрся на локти, выпустил, наконец, её губы из плена и стал осыпать поцелуями щеки, шею, ключицу. Эдит выгибалась навстречу Джиму, желая большего. Её бедра беспрестанно двигались. От переизбытка невероятных ощущений кружилась голова.

Он скользнул рукой под футболку Эди и медленно, чувственно погладил позвоночник снизу вверх. Она задрожала от желания и поняла, что тоже хочет исследовать тело Джима на ощупь. Потянула его футболку, и он приподнялся ровно настолько, что ей удалось задрать одежку до подмышек, попутно зацепив свою футболку и открыв его взгляду бюстгальтер. Эдит страстно обняла Джима, привлекая к себе, и чуть не задохнулась, почувствовав, как его пресс коснулся её обнаженного живота. Ох, как эротично. Джим рукой ещё сильнее прижал её к своему обжигающе горячему мускулистому телу.

Эди жаждала большего. И Джим тоже — если судить по тяжелому возбужденному члену, прижимающемуся к внутренней стороне её бедра. Это ощущение оказалось сильнейшим афродизиаком. У Эдит вырвался стон желания. Джим поднял голову и внимательно посмотрел на неё, с трудом переводя дыхание.

— Эди, — в голосе прозвучал скрытый вопрос. Глаза Куррана сверкали, как сапфиры на солнце.

— Да, — с готовностью кивнула она. — О, да! Да, да…

— Папочка! Где поп-дива Хлоя? — громкий детский голос донёсся с лужайки перед домом. — Папа!

Джим застонал.

Эди оттолкнула его, в её глазах, наверное, читались ужас и мольба. Издав недовольный возглас, Джим выпрямился, поднял Эдит и усадил на диван, одёрнув её футболку. Потом вскочил на ноги и едва успел поправить свою одежду, как Хлоя влетела в комнату. Эди ощутила, как запылало лицо.

— Папа! Я забыла диву Хлою — ой!

Малышка резко остановилась.

— Эди! — воскликнула она. — Что ты тут делаешь?

Подбежав к дивану, она запрыгнула на него и уселась рядом.

— И правда, что? — послышался вкрадчивый голос Мелиссы, переступивший порог. Её взгляд порхал с Джима на Эдит, в конце концов остановившись на алеющих щеках последней. — Здравствуйте, доктор Хенделмен. Здесь очень жарко, не правда ли?

— Да, — опередил Эди Курран. — Жарко.

Он повернулся к Хлое:

— Ты оставила куклу в приюте, а Эди принесла её, потому что не хотела лишать тебя любимой игрушки.

Он указал на поп-диву, лежащую на кофейном столике.

— Ого, какая забота, — сказала Мелисса, подняв брови.

— Именно, — заверил сестру Джим, наградив её сердитым взглядом. — Это очень мило с её стороны. Что надо сказать, Хлоя?