Ирен Беллоу - Звёздный час

Джесс наставлял ее не считаться с предсвадебными расходами. И она не перечила, а привилегию разделить с ним право пользования золотой карточкой и вовсе приняла, глазом не моргнув.

Кстати, совсем неплохо, что он вбил себе в голову мысль о последующем разводе. По крайней мере, не придется венчаться в местной церкви… А, может быть, и его точат сомнения, не слишком ли высока планка лицемерия, которую они собираются перешагнуть?

Лаура вздохнула. К счастью, настырный жених подарил ей передышку, отправившись в Лондон на следующий день после ее капитуляции и тем самым избавив от необходимости постоянно лицезреть его.

Это не означало, что Джесс никак не напоминал о себе. Она криво усмехнулась, вспомнив телефонные звонки по два раза на дню — якобы с целью проверить, насколько тщательно соблюдаются бесчисленные инструкции по подготовке к «великому дню», которыми он успел порядком извести ее перед отъездом, — а по существу, как она подозревала, лишний раз убедиться, что невеста не передумала.

Еще одна капризная гримаска перед зеркалом. Интересно, узнает ли мистер Фоклейн свою жертву, когда та выпорхнет из белого «роллс-ройса»? Ведь она сама ахнула, когда минут десять назад парикмахер подвел ее к зеркалу. Волосы даже не пришлось подрезать, чтобы сотворить пышные каскады золотистых волн, расплескавшихся по плечам. Грациозные локоны, обрамляющие лоб и щеки, продуманы до мельчайших деталей. Всего несколько точно уверенных движений руки мастера, а какой эффект!

Привыкая к высоким и тонким каблукам туфелек ручной флорентийской работы, Лаура направилась к туалетному столику и присела на обитый атласом табурет, чтобы расслабиться и оценить перемены, произошедшие с ее лицом.

Почти неуловимо, но впечатляет, решила она. Ничего удивительного: косметолог, присланный такой солидной компанией, — это что-нибудь да значит!

Легкий фон из тонального крема был нанесен настолько тонким слоем, что лишь подчеркивал безупречность ее кожи, но нежные, словно туманные, мазки серых теней и двойная доза великолепной туши совершенно преобразили ее внешность, превратив миловидную, но непритязательную дикую розу в экзотический райский цветок.

Она попробовала улыбнуться отражению, украдкой посматривая из-под кокетливо опущенных ресниц на незнакомку в зеркале с очаровательными ямочками на щеках и делая отчаянные усилия, чтобы не расхохотаться над волшебством кутюрье.

К запаху розы примешивался спокойный и тонкий аромат духов, который, как смела надеяться Лаура, пришелся бы по душе Джессу. Она воспользовалась духами совсем чуть-чуть не из-за головокружительной стоимости этого шедевра парфюмерного искусства, а просто оттого, что — как жених уже имел возможность убедиться — настороженно относилась к такого рода излишествам.

Лаура с трудом справилась с дрожью. Совсем недолго ждать машины, которая доставит ее прямо… к открывающейся бездне. Неистовый страх вдруг пронзил ее. Нет, она определенно не в своем уме! Ну, как еще можно объяснить согласие выйти замуж за совершенно чужого человека единственно ради сохранения груды камней, скрепленных известковым раствором?

Только Джесс не совсем чужой. Она так много слышала о нем, была свидетельницей как его триумфов, так и сокрушительных поражений, наблюдая, с какой очаровательной беспечностью и юмором он воспринимал успехи и невзгоды, выпадавшие на его долю. Но каким быльем все это поросло… Он далеко уже не тот веселый парень, которого она чуть ли не боготворила в детстве.

Она поежилась, почти физически ощущая мутную волну сомнений. Надо во что бы то ни стало подавить нарастающую панику, которая грозила целиком поглотить ее. Лаура попыталась отвлечься, вспоминая о том, как родители восприняли ее телефонный звонок.

— Это просто изумительно, птенчик! — воскликнула мать. — Честно говоря, я всегда втайне мечтала, что ты возьмешься за ум и со временем сделаешь хорошую партию. Что такое карьера логопеда для женщины, в конце концов!

— Я желаю счастья вам обоим, Лоретт. — Низкий голос отца, казалось, принадлежал какому-то незнакомцу, несмотря на искреннюю радость и теплоту. — Конечно, мы с мамой не сможем приехать, узнав обо всем почти накануне, но мысленно мы с вами.

Ну что же, по крайней мере, неожиданное проявление самостоятельности со стороны дочери не оскорбило грозных предков. А что касается остального, жаловаться не придется.

Звонок, раздавшийся у входной двери и эхом раскатившийся по всему дому, заставил Лауру вздрогнуть. Машина? Ей, вероятно, сообщат. Огромный дом весь бурлил, запруженный поставщиками провизии, дизайнерами, цветочниками, которые вносили последние штрихи в картину предстоящего торжества. Если им и покажется странным, что она сидит тут все утро одна накануне свадьбы, — в конце концов, это не их забота.

Хотя у Лауры не было здесь близких родственников и друзей, многие приятели, оставшиеся со времен школы и колледжа, собирались встретить ее у отдела записи гражданских актов. И, самое главное, незримая связь с Нелли, окутывающей ее своим теплом, никогда не даст чувствовать себя заброшенной в этом доме.

Раздумья Лауры были прерваны осторожным стуком в дверь.

— Войдите! — откликнулась она, поднимаясь. В спальню впорхнула хорошенькая брюнетка в безупречном кружевном переднике.

— Посыльный только что доставил это, леди. Передал, что нужно вскрыть прямо сейчас.

Отпустив девушку, Лаура занялась двумя небольшими свертками в простой упаковке. В большем из них оказалась орхидея с зевом оттенка слоновой кости и отогнутыми наружу лепестками, тронутыми нежным коричневым налетом. На вложенной карточке выделялось характерное факсимиле подписи Джесса Фоклейна.

Она уже готова была растаять от удовольствия, как вдруг осознала, что это тоже реквизит, часть фарса, который они ставили на сцене особняка в Хантерсе, чтобы удержать бесценное наследство. С гримаской вынужденного послушания она отложила цветок в сторону и принялась распаковывать следующий сверток.

Здесь Лаура обнаружила миниатюрную овальной формы шкатулку и крохотный, обтянутый кожей футляр для кольца с потертыми краями и изящной золотой монограммой на крышечке, изрядно потускневшей от времени.

Охваченная любопытством, она открыла сначала шкатулку и замерла от восхищения. Внутри была нитка жемчуга невероятной ценности, если судить по чистоте радужного сияния великолепно подобранных по оттенку жемчужин. Лаура благоговейно возвратила это чудо на атласное ложе, прежде чем взяться за последнюю коробочку, где в гнезде из черного атласа переливалось золотое кольцо с крупным желтым солитером. Только после этого она обратила внимание, что в упаковку была вложена и записка.