Лора Морган - Цыганская кровь

— А я не хочу быть идиоткой! Знаешь, Девон…

— А ты знаешь, как сверкают твои глаза, когда ты на меня сердишься? — прервал он ее.

— Честное слово, тебя, наверное, и из пустыни-то выгнали за твой характер!

— Бесчувственная!

— Тише, тише, а то я за себя не ручаюсь.

— Ну, выходи за меня, пожалуйста, и мы с тобой уедем отсюда.

— Ты опять за свое? С ума сойти можно!

— Ты ранила меня до глубины души.

— Не думаю, чтобы она у тебя была… Разве что… Опять? Девон!

— Что, дорогая?

— Руки, убери руки, быстро! Ну, ради Бога!

— Поцелуй меня, Кэт!

— Тоже мне нашелся «укротитель строптивой»!

— Я начинаю думать, что так оно и есть.

Тори нравилась эта игра, эти шутки и намеки. Она не стала бы отрицать, что его поцелуи и прикосновения доставляли ей удовольствие. Но ее несколько смущала и удивляла одна черта Девона: его редкостное, постоянное самообладание. Он был настороже даже тогда, когда казался безудержно веселым и сыпал бесконечными шутками. Сначала она сама не могла понять, почему это ее так беспокоит, но потом догадалась: есть нечто такое, о чем он предпочел бы забыть.

Это напомнило ей Джордана и те его качества, которые она стала замечать в нем лишь тогда, когда было уже слишком поздно. Она знала, что едва ли вправе ожидать, что Девон захочет обнажить перед ней душу — ведь и она не торопилась раскрывать свою, но, тем не менее, она хотела бы услышать его исповедь. Инстинкт самосохранения побуждал ее к такому одностороннему пониманию справедливости.

Тори понадобилась большая сила воли, чтобы противостоять своим и его желаниям и, играя с огнем, никогда не приближаться к нему настолько близко, чтобы можно было обжечься. В тот вечер, как и во все последующие, в глубине души ей хотелось, чтобы Девон потерял самообладание — не только потому, что она не верила в его абсолютную власть над самим собой, но и потому, что в таком случае она освободилась бы от необходимости принять решение, которого он от нее ждал.

Тори не торопилась принимать это решение.

Тем не менее, она прекрасно понимала, что он имел в виду, говоря, что будет ждать, а его сдержанность и самоконтроль, судя по всему, способны выдержать любую проверку временем не хуже какой-нибудь крепостной стены, обнесенной колючей проволокой.

Через четыре дня Тори была близка к тому, чтобы сдаться. В тот вечер, как всегда перед тем как уйти, Девон поцеловал ее и, уже стоя у двери, пожелал спокойной ночи. Тори, надо сказать, вовсе не хотелось спать в своей одинокой постели.

— Почему бы тебе не бросить меня в седло и не умчать куда-нибудь в ночь? — спросила она жалобно.

Девон обнял ее и улыбнулся.

— А почему бы тебе самой не сесть в седло со мной, и мы умчимся вместе в ту же самую ночь? — мягко возразил он.

Тори изобразила на лице удивление и возмущенно заявила:

— У тебя что-то не в порядке с охотничьими инстинктами, они явно нуждаются в восстановлении.

— Пожалуй, ты права, — с готовностью согласился Девон. — Но я отношусь к тем охотникам, которые предпочитают выжидать. Кажется, я говорил тебе об этом.

— Зачем ждать?

— Зачем? — Девон улыбнулся и, запечатлев последний горячий и уверенный поцелуй на ее губах, посоветовал: — Рекомендую взять на вооружение девиз мангуста у Киплинга. Помнишь: «Беги, разузнай и разведай»? Спокойной ночи! — И он исчез.

Тяжело вздохнув, Тори прошла в гостиную, подхватила Виски с облюбованного им местечка на ее кресле и уселась в него, взяв котенка на колени. С минуту она не могла успокоиться, руки дрожали, но потом ее взгляд остановился на портрете Магды. Цыганка улыбалась, смотря на Тори мудрыми глазами.

— Магда, я веду себя как ребенок, — прошептала Тори, обращаясь к портрету. — Но, слава Богу, я давно уже взрослая. К тому же я художник и способна наблюдать и анализировать. Отчего же мне чудится опасность в его словах каждый раз, когда он напоминает мне, что я сама должна принять решение? Почему я хочу, чтобы он взял на себя всю ответственность?

Магда смотрела на нее, все так же спокойно улыбаясь.

Тори хотелось выговориться, высказать перед портретом Магды все мысли и сомнения. Она продолжала:

— Может быть, я просто страшусь необходимости сделать выбор из-за того, что у нас вышло с Джорданом? И не хочу, чтобы я или кто-нибудь другой потом проклинал эти дни и часы, если все окажется плохо? Или, может быть, я доверяю Девону больше, чем самой себе? Магда, какие у него необыкновенные, древние и мудрые глаза! Такие, наверное, были у цыган. Мне кажется, что он смотрит на меня так, как никто до него никогда не смотрел. И когда я смотрю на него, то вижу…

Тори задумалась. Каким же она его видела? Прежде всего, сильной личностью. Но в нем также соединились энергия и веселость, способность чувствовать и уязвимость, нежность и страсть — и даже определенная беспощадность. Таким она видела этого мужчину, в манерах которого было что-то вкрадчивое, и в то же время царственное. Она видела в нем опытного игрока, который знал, что не следует до времени открывать свои карты; мужчину, сумевшего вскружить ей голову, заставившего ее забыть обо всем; мужчину, который ежедневно присылал ей цветы, превратившие ее дом в вечно цветущую оранжерею, потому что они были из шелка и никогда не увядали.

Тори постаралась думать о чем-нибудь другом. На душе было тревожно, она чувствовала, что не сможет заснуть. Тори встала и взяла на руки Виски, чтобы успокоиться, потом подошла к своему креслу, рядом с которым лежал томик стихов, и стала перечитывать некоторые подходящие к ее ситуации строки, чтобы быть во всеоружии, если Девон продолжит упражняться в предложениях руки и сердца.

Когда она все же поднялась по лестнице в спальню и легла в постель, то неожиданно быстро заснула, и во сне ей приснился странный медноволосый цыган с древними цыганскими глазами, который, обезумев от желания, с диким смехом схватил ее, бросил через седло и умчал в ночь.

— Перестань присылать мне цветы!

— Ого, кажется, это новый вариант утреннего приветствия, — попытался скрыть свое смущение Девон.

Тори отступила назад, пропуская его в парадную дверь, и жестом пригласила пройти в гостиную. Она должна поговорить с ним серьезно. На Девона посыпались сердитые слова.

— Вот что. Я вообще умею ценить внимание и заботу. И дело не только в том, что ты тратишь на цветы целое состояние, и не в том, что я постоянно ловлю на себе насмешливые взгляды рассыльного, а флорист уже исчерпал свою фантазию, каждое утро создавая по твоему заказу все новые и новые букеты. Я просто скоро сбегу из дома. Ты только посмотри, что мне сегодня прислали.

Молча выслушав ее тираду, Девон взглянул на последний плод фантазии флориста и расхохотался. Букет, к которому с любопытством принюхивался Виски, мог бы стать призом какому-нибудь чистокровному победителю скачек, потому что представлял собой подкову, замечательно подобранную из великолепных красных роз.