Шантель Шоу - Роковой миг наслаждения

– Ну дразни, дразни, пока можешь, querida, – хрипло согласился он, и его глаза сверкнули, заставляя ее задрожать от предвкушения. – Но помни, что за все надо платить.

После обеда они бродили по рынку. Сабрина остановилась у киоска, в котором продавались прекрасные акварели.

– Вылитый Монти. – Она тоскливо вздохнула, рассматривая картину, изображающую гнедую лошадь с черной гривой и хвостом. – Спасибо, – поблагодарила она Круза, когда он купил картину. – А ты что-нибудь хочешь?

Не отрывая глаз от ее длинных загорелых ног, он пробормотал:

– Да, кое-чего хочу. По-моему, нам пора домой – время сиесты.

Когда они шли к серебристому «ламборгини», откуда-то вылетел футбольный мяч и упал на сверкающий капот. Несколько ребятишек, бежавших за мячом, замерли и исподлобья наблюдали, как Круз осматривает свою любимицу, ища повреждения.

– Sinto muito, – раздался мальчишеский голос, и вперед выступил худенький мальчик с копной черных волос. Сообразив, что они туристы, он сказал по-английски: – Извините. Классная тачка, мистер.

Сабрина ждала, что Круз рассердится. Однако он рассмеялся и точным пасом отправил мяч мальчишкам:

– Ну, кто быстрее забьет гол?

Глаза ребятишек зажглись, и они, окружив Круза, пошли по улице, возбужденно переговариваясь. Сабрина прислонилась к дереву. Круз стал бы прекрасным отцом, если бы их сын родился…

Он вернулся через десять минут и, судя по восхищенным лицам мальчишек, стал их кумиром. Он тепло попрощался с каждым, обменявшись крепкими рукопожатиями.

В их возрасте я тоже сходил с ума по футболу, – сказал он Сабрине, мчась к вилле. Его пальцы сжали руль. – Иногда я думаю, каким бы был наш сын. Может, он унаследовал бы мою любовь к футболу и скоростным машинам. – Круз криво улыбнулся. – А может, увлекся бы историей…

К тому времени, когда они добрались до виллы, голова Сабрины разболелась. Круз бросил на нее внимательный взгляд, не понимая, что происходит. Почти сразу после приезда в Португалию он понял, что настоящая Сабрина не соответствует его мнению о ней. Хотя она выросла в роскоши, ее отличала простота вкусов и непритязательность. Она обладала тонким чувством юмора, делающим ее очень приятной собеседницей. Сабрина была единственной женщиной, от общения с которой Круз получал удовольствие не только в постели.

Как выяснить, почему изменилось ее настроение?

– Не хочешь поплавать в бассейне?

– Если не возражаешь, я прилягу. У меня голова раскалывается, – призналась она. – После сна все пройдет.

Сабрина поднялась в спальню, испытывая желание побыть в одиночестве. В ее ушах еще звучал грустный голос Круза, когда он говорил об их неродившемся сыне. Женщине стало тяжело дышать.

Должно быть, она сразу провалилась в сон. А когда Сабрина открыла глаза, комната казалась розовой в лучах заходящего солнца. Часы показывали восемь вечера. Наверное, Круз ждет ее к ужину. При мысли о еде желудок взбунтовался, но Сабрина встала, ополоснула лицо холодной водой и собрала волосы в узел.

В доме стояла тишина. Ноги сами понесли ее во внутренний дворик, в котором благодаря фонтану царила прохлада. Солнце, казавшееся раскаленным докрасна шаром, высвечивало имя, вырезанное вокруг основания фонтана. Луис… Луис…

Ее малыш навсегда останется в ее сердце.

Узел в животе Сабрины развязался, высвобождая боль, которая жила в ней десять лет. Она оплакивала ребенка, которого потеряла, оплакивала свои жестоко растоптанные мечты стать матерью и старалась не думать о долгих одиноких годах без Круза, которые остались в прошлом и ждут ее в будущем.

Боль продолжала накатывать волнами, и Сабрина опустилась на колени, закрыв лицо руками. Ее плечи сотрясались от рыданий.

Там и нашел ее Круз. Его привлек во двор звук, похожий на тот, который издает раненое животное; звук этот, говорящий о невыносимой боли, пронзил его сердце как стрела.

Святая Мадонна! Сабрина скорчилась возле фонтана, ее голова почти лежала на коленях. Душераздирающие стоны издавала она.

– Сабрина, тебе плохо? Больно? Что болит?

Круз взял ее за плечи и заставил поднять голову. Ее залитое слезами лицо заставило его оцепенеть. Он обнял Сабрину и прижал к себе. Ее тело продолжало сотрясаться в конвульсиях.

– Что случилось, querida?

Она всхлипнула.

– Ты считал, что мне было все равно, когда у меня случился выкидыш, потому что я не выказала никаких чувств. Но это не так. Я хотела, очень хотела нашего ребенка! Потеряв его, я словно умерла. Я не могла плакать, но убивалась в глубине души, потому что… – Ее голос сорвался.

– Потому что еще девочкой ты научилась скрывать эмоции, – закончил за нее Круз. – Ты должна была быть сильной ради брата, поэтому не могла допустить, чтобы кто-нибудь увидел тебя плачущей.

Сабрина кивнула:

– Я торопилась вернуться в Англию, чтобы остаться наедине со своим горем. Я не думала о том, что нам стало бы немного легче, если бы мы оплакали его вместе. – Она смахнула слезы, но они продолжали литься. И я знала, что ты винил меня в том, что произошло.

– Ты ошибаешься, я тебя не винил, – мягко возразил он.

У нее задрожали губы.

– Я не должна была… – Голос ее снова сорвался, но она все же закончила шепотом: Я не должна была ездить в тот день верхом.

– Моя личная помощница пробежала дистанцию в полмарафона на четвертом месяце беременности и родила здорового малыша через неделю после предполагаемого срока. Считается, что физические нагрузки в разумных пределах полезны для здоровья беременных. Твоей вины нет.

Сабрина долго смотрела Крузу в глаза и видела в них понимание и сочувствие.

– По-твоему, я вернулась в Англию потому, что ты был недостаточно для меня хорош, но это не так. Я уехала, потому что считала, что ты винишь в выкидыше меня, а я не могла это вынести, потому что… – Она прикусила язык.

– Продолжай.

– Потому что я любила тебя. Любила и восхищалась тобой. – На лице Круза не отразилось никаких эмоций, и, выждав несколько секунд, она продолжила: – Ты не понимал, почему я отказалась выйти за тебя замуж. Но я уже объяснила, что боялась повтора истории моих родителей. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя в ловушке. После выкидыша мне показалось, что ты охладел. Но расставание с тобой далось мне очень тяжело. Мое сердце было разбито. – Она вздохнула. – Жалко, что невозможно повернуть время вспять. Жалко, что мы не были до конца откровенны друг с другом. А теперь слишком поздно.

Сердце Круза словно сжали железные тиски.

Теперь слишком поздно…

Но… но ведь Сабрина только что сказала, что любила его десять лет назад. Любила. В прошлом. Вряд ли она по-прежнему его любит. Даже если у нее теплились какие-то чувства, он сам все разрушил, поступив гнусно.