Кейт Хьюит - Подари мне себя

– Мне не нужны твои извинения. Я просто хочу, чтобы ты была честна со мной. И я могу подождать.

Аурелия громко фыркнула:

– И что теперь?

– Может, пойдем спать?

– Вместе?

– А это идея. – Люк мягко притянул ее к себе, пока она не легла щекой на его грудь, слушая стук его сердца. – Я терпеливый человек, Аурелия.

– Приятно это осознавать, – сказала она.

Когда Аурелия прижалась к нему под одеялом и его руки крепко обнимали ее, она вдруг поняла, что сильно изменилась за эти несколько дней. Но она хотела большего, и для этого ей нужно полностью довериться Люку.

Утром солнечный свет наполнил комнату, Аурелия приподнялась на локте и стала смотреть на спящего рядом с ней человека, которого она любила.

Да, любила. Она всячески отвергала эту мысль: ей было страшно и даже непонятно, как можно полюбить человека за такое короткое время? Да и как она могла полюбить, ведь она так боялась, что ей опять разобьют сердце.

Аурелия знала, что Люк другой, и все равно этот страх жил в ней. Воспоминания о том, насколько сильно она была разрушена, когда отношения с Питом закончились и когда она поняла, что у нее ничего нет, вселяли в нее сомнения.

В том, что Люк другой, она не сомневалась, но она боялась, что она отдаст ему сердце, душу, себя, а он использует это.

И все же, несмотря на этот страх, она чувствовала надежду и хотела рискнуть.

Люк открыл глаза.

– Доброе утро. – Его голос был низким и хриплым.

– Доброе утро, – улыбнулась она.

Он подвинулся, чтобы Аурелия могла лечь головой на его плечо, уютно устроившись у него под боком. Люк лениво перебирал пряди ее волос.

– Хорошо спала?

– Как никогда.

Он притянул ее ближе, довольный ее ответом.

– Отлично.

Аурелия перевела дыхание.

– Я хочу рассказать тебе кое-что. Я думаю, я готова… готова сделать это. – Он ничего не ответил, только продолжал гладить ее волосы. И Аурелия закрыла глаза. – Не то, чтобы это была какая-то ужасная история. То есть я имею в виду, не жди от меня каких-то шокирующих признаний.

– Тебе не нужно думать за меня, Аурелия. Я не собираюсь судить тебя.

– Ты мог бы, – с закрытыми глазами сказала она.

– Нет.

– Некоторые истории из этой бульварной прессы правда. Даже многие из них, – с вызовом проговорила она.

– Я знаю, – спокойно ответил Люк. Он был спокоен, несмотря на все ее усилия оттолкнуть его и в то же время притянуть ближе.

– Я должна начать сначала.

– Я же говорил, я терпеливый человек.

– Да. Ты помнишь, я говорила тебе, что меня заметили в караоке-баре в Канзасе?

– Да.

– Человека, который заметил меня, звали Пит.

– Пит Майерс, – уточнил Люк, и Аурелия поняла, что он знал о нем. Конечно же он слышал, Пит был довольно известной личностью.

– Точно, – сказала она и продолжила: – Ну, Пит тогда был удивлен. Он подошел ко мне и сказал, что мог бы сделать из меня звезду. Он пригласил меня и мою маму на обед, рассказывая о своих планах и о том, как я стану Аурелией.

– Значит, это он придумал твой имидж, – глухо сказал Люк, но девушке послышалось осуждение в его тоне, и она напряглась.

– Я стала работать с ним. Невинная сирена – это его слова.

– Тебе было только пятнадцать.

– Почти шестнадцать. И я думала, что все это невероятно круто. – Она вздохнула, ненавидя то, что ей приходится все объяснять.

Люк обнял ее крепче.

– Прости. Продолжай.

– Первые несколько месяцев пронеслись как вихрь. Пит возил нас в Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Нэшвилл. Я встречалась с агентами и авторами песен, разными людьми. И прежде чем я поняла, что происходит, я записала и выпустила диск.

– А что насчет твоей матери?

– Она исчезла через пару месяцев после того, как Пит заметил меня. Когда она ушла, Пит предложил мне остаться с ним. Я была еще несовершеннолетней, и поэтому ему пришлось оформить совместную опеку вместе с моей бабушкой.

Аурелия остановилась, потому что ей стало трудно говорить. Тогда последний раз она видела бабушку живой. Бабушка подарила ей гитару и умоляла оставаться верной себе.

– Во всяком случае, – продолжала Аурелия, – Пит хорошо обращался со мной. Он предоставил мне целый этаж и относился ко мне как… – слова застряли у нее в горле, – как к дочери. Он дал мне несколько хороших советов. Как относиться к критике прессы, как остаться в здравом уме среди всего этого сумасшествия. Он даже вспомнил про мой день рождения и купил торт на мое семнадцатилетие.

– Образец добродетели, – сказал Люк, и она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Я же просила тебя не осуждать.

– Я не осуждаю. Мне просто интересно, к чему все это приведет.

– Я расскажу. – Она сделала глубокий вдох и продолжила: – Я жила с Питом чуть больше года. Он провел со мной все мои трудные времена. Бабушка умерла, мне диагностировали диабет. Знаешь, он нашел меня. Я пошла в ванную и потеряла там сознание. И он отвез меня в больницу. Он был все время рядом со мной, хотел убедиться, что я получаю надлежащее лечение. Я говорю все это, чтобы ты мог понять… Насколько близки мы были.

– Я понимаю. – Его голос был ровным. Но все-таки Аурелия чувствовала его напряжение. Она ведь еще ничего толком ему не сказала.

– Наступил мой восемнадцатый день рождения. Пит привел меня в роскошный ресторан, сказал, как он счастлив, что я смогла добиться всего этого, как он заботился обо мне. – Аурелия остановилась, пытаясь тщательно выбирать слова. – Оглядываясь назад, я вижу самое счастливое время моей жизни. Но однажды все изменилось.

Аурелия замолчала, слышно было только их дыхание.

– А потом? – спросил Люк. – Что случилось?

– Пит отвез меня домой. Я пошла в спальню. Я переодевалась в пижаму, когда он вошел. – Он не спрашивал разрешения войти. Не так, как Люк. Она до сих пор помнила, с каким удивлением она смотрела на Пита, стоящего в дверях.

– И?.. – спросил Люк, и Аурелия поняла, что пауза затянулась. Она ненавидела эти воспоминания.

– Он заявил, что любит меня. Что всегда любил. А потом… потом он поцеловал меня.

– Но, – тихо сказал Люк, – не как отец.

– Нет, не как отец. – Она до сих пор помнила то шокирующее ощущение его губ на своих губах. Настойчивых, влажных. Его руки блуждали по ее телу как-то торопливо. «Позволь мне», – шептал он снова и снова. И она позволила.

– Что ты сделала? – спросил Люк. Он все еще гладил ее волосы и держал в своих объятиях.

– Я позволила ему.

– Позволила что?

– Он все время говорил это: «Позволь мне». И я позволила, потому что… не хотела терять его. Он был самым важным человеком на тот момент в моей жизни. Единственный человек в моей жизни. И оглядываясь назад, я могу сказать, как я ошиблась. Он никогда не хотел быть моим отцом. Это было нужно только мне.