Ольга Орлова - Звезда и волк (СИ)

Морозный декабрьский день. Холодный, пронизывающий ветер сносит с ног и сковывает лица всех прохожих. Все хмурые, недовольные. Все спешат, чувствуя, что душа их бежит быстрее тела, выскакивает и устремляется вперед, поджав нутро. Среди прохожих пара — парень и девушка — студенты идут с института. Сегодня у них не было последней пары, и они возвращаются в мир свободы и своих мыслей с удовольствием, вновь прибывшей энергией, задором и улыбкой. Холод не щадит их, но всё равно с ними улыбка.

— Идём ко мне? Разберемся с заданиями. И диски заодно те возьмешь, которые мне, наконец, вернули, — сообщает парень девушке.

— Хорошо, — отвечает она, рассматривая неповторимые снежинки на перчатках. — Родители на работе?

— Да. Она их пожирает. И с нами будет так же после учёбы. Кто-то скажет, что это ужасно. Но люди, которым не везёт с работой, с её поисками, готовы многое отдать, чтобы иметь стабильный заработок, — говорил Олег, быстро шагая по льду, а вслед за ним жёстко и торжественно шагали его слова. — Дома будет только мой брат. Он тихий, Станислава.

— Быстро же я узнала, что у тебя есть брат, — с лёгким упреком засмеялась девушка. — Мне с ним можно будет познакомиться?

— Что за вопросы? Ну, конечно! Наверно, уже понапридумывала себе лишнего.

— Естественно. Я же такая романтичная! — весело сказала Станислава, приподняв правую бровь.

— Слушай, ты, как всегда создаешь сиюминутный план в голове?! Фантазёрка! — засмеялся Олег, приобнимая Станиславу. Она всегда заражала его своим звонким настроением.

Почти не замолкая, они продолжали свой путь.

В квартиру Олега ворвался зимний мороз с приходом друзей. Они стояли в коридоре с дико красным румянцем и покалывающимися от разницы температуры пальцами. Тишина. Станислава не видит, чтобы кто-нибудь выходил из комнат; она начинает вообще сомневаться, что брат Олега существует в реальности, но продолжает хранить молчание, вопросительно разглядывая мельчайшие подробности квартиры.

— Давай чаю? Отогреемся быстрее, — предлагает Олег, шумевший на кухне.

— Конечно! Я не откажусь, снеговик, — ответила Станислава, продолжая думать о чём-то. — Я посижу пока в зале?

— Оттаивай там, снегурка!

Станислава устроилась в зале на маленьком пушистом пуфике. Она любила такую оригинальную и не занимающую много места мебель. Она ждала чего-то с незатухающим любопытством и напряжением. Особенно напряженность просматривалась в чересчур ровно держащейся спине и в быстро бегающем взгляде, который словно отсчитывал ненормально вылетающие удары сердца. Она представила себя в тёмной комнате, где горело несколько желтых свечей в канделябрах, сияние которых согревало и радовало. Но она думала о другом… Корсет подчеркивал её тонкую талию, грудь трепетала от волнения, томления и неизвестности. Она сидела спиной к двери и прислушивалась… По спине её пробежала ощутимая дрожь…

— Вот и чай, — сказал Олег, входя в зал с подносом.

Станислава опустила голову и закрыла лицо руками, чтобы выйти из грёз. Затем снова приняла то же положение, не оборачиваясь на Олега.

— Это хорошо, — только грустно констатировала она.

— Олег, подойди ко мне, пожалуйста! — откуда-то послышался приятный мужской голос.

Станислава внутренне встрепенулась, как пружинка, но виду не подала.

— Петь, подожди. Я немного занят! — прокричал Олег брату, расставляя на журнальном столике чашки с ароматным бергамотовым чаем и тарелки с бутербродами.

Но Пётр, наверно, не захотел ждать брата и приехал к ним в зал на инвалидной коляске. Он с детства не мог ходить. Хорошо, что просторная квартира не препятствовала его передвижениям.

Когда Пётр въехал в зал, Станислава только начала подносить чашку с чаем ко рту. Услышав шумное приближение, она застыла с чашкой в руках и обернувшись в сторону брата Олега. Она разглядывала его доли секунды. Её привело в восторг, что у Петра и у неё был совершенно одинаковый цвет волос — оттенка черного кофе. Пётр выглядел мужественно и привлекательно, не смотря на его искалеченную жизнь. Волосы по плечи, густые ресницы, красивая шея, надежные руки, из-за необходимости сильные, чтобы самому подниматься с коляски, если понадобиться. Вежливое выражение лица с добрыми глазами. Станислава думала, что, если бы она была художником, то обязательно написала бы его портрет. И, возможно, не один! «На такую красоту хотелось бы потратить много времени и трудов. Но всё это сопровождалось бы массой удовольствия!» — заговорил её внутренний голос вечного эстета.

— Олег, что же ты не сказал, что у нас гости будут? Почему я так поздно узнаю об этом? — строго, но прощающе и добро спросил Пётр Олега.

— Да я сам не знал, что сегодня приведу домой подругу и одногруппницу.

— Приятно, что сначала ты сказал именно «подругу», — похвалил он брата.

Станислава подумала также. Она отблагодарила улыбкой обоих братьев.

Пётр подъехал к Станиславе и поцеловал её руку.

— Простите, что не сделал этого сразу. Я, право, немного опешил.

Станислава всё больше удивлялась. Приятно удивлялась.

— Ну что вы! Не извиняйтесь. Я не надеялась, что встречу такого галантного и учтивого парня, как вы!

Она встала из-за журнального столика и сделала грациозный реверанс, краснея и нервничая.

Пётр молчал, любуясь девушкой и её манерами.

— Вы достойны хорошего обращения! — с блестящими глазами и улыбкой вскоре ответил Пётр.

И тут запоздало вклинился Олег:

— Мой старший брат — Пётр. А это Станислава, — познакомил он их, в душе радуясь, что всё вышло так замечательно и волнующе.

— Очень приятно! — почти одновременно сказали они друг другу.

Олег вдруг вспомнил:

— А что ты хотел? Что случилось?

— Я и забыл уже… — засмеялся Пётр. — Да теперь уже не буду отвлекать. Потом.

— Это всё из-за меня! Прошу, Пётр, скажите, что вы хотели, — извиняясь, упрашивала Станислава, преданно смотря в глаза Петру.

— Скажу, потому что вы просите. Я захотел заварных пирожных… Я жуткий сладкоежка… — сконфуженно объяснил он.

— Я за ними сбегаю! — оживилась Станислава.

— Милая Станислава, не нужно! — огорчился Пётр, обвиняя себя в происходящем.

— Мне будет приятно порадовать вас, — обезоруживающая улыбка засветилась на её лице. Быстро одевшись в коридоре, она вышла из квартиры, бросив:

— Скоро буду!

Пётр только и мог выехать в коридор и смотреть на всё это. Но не мог остановить её. Только всё ближе подъезжал к ней, пока она не ушла, захлопнув дверь.

«Какие они оба хорошие. Интересно, как чувствует себя Пётр из-за своей проблемы… Считает несчастнейшим из людей? Или, наоборот, находит во всём положительное? Часто можно видеть людей с изъянами, которые искренне улыбаются каждому дню и любимым друзьям; и здоровых людей, сокрушающихся, жалующихся и плачущихся похлеще калек, даже не подозревая, как трудно тем… другим. И я порой так себя жалею, когда происходит не то, чего я желаю. А теперь так стыдно!.. Как я могу позволять себе это? Надо прекращать!» — думала Станислава, поднимаясь по ступенькам в квартиру к братьям. Она плакала, как плачет человек, понимающий, что долгое время был не прав, несправедлив, что всё время жил с закрытыми глазами.