Андреа Лоренс - Спутница для кинозвезды

– Не знаю, что ты слышала, но заверяю, разговор был не об этом.

– Разве? Брось, Джулиан, будь честным. Сколько бы ни твердил, что хочешь стать серьезным актером, ты уже подсел на съемки в блокбастерах. Заявляешь, что не можешь уйти от боевиков из-за брата, но неужели расходы на его лечение настолько велики? Такие же, как содержание особняка в Беверли-Хиллз? Твои спортивные машины? Личные тренеры и повара? Дорогие безделушки для дорогих женщин? Держу пари, нет. Ты собираешься использовать эту историю, чтобы бросить меня, потому что я не вписываюсь в этот образ жизни. Потому что не помогу тебе стать еще более яркой звездой.

– Ты прекрасно знаешь, что это не имеет ничего общего с моим образом жизни и карьерой. Очевидно, ты не слышала всей беседы с Россом, иначе не обвиняла бы меня в таких вещах. Я был бы счастлив пройти по красной дорожке с Гретхен, которую знал. Я считал тебя прекрасной. Особенной. И каждое мое слово тебе было правдой. Но этот спор с Россом бессмыслен, потому что я не могу смотреть, как ты причиняешь зло моей семье.

Слезы гнева угрожали хлынуть из глаз Гретхен. Но она не хотела плакать. Особенно перед Джулианом. Хотя чем сильнее она боролась со слезами, тем труднее становилось их удержать.

– Я никогда бы не сделала такого с тобой. Или с Джеймсом. Или с твоей матерью. И если думаешь, что я способна на такое, значит, не знаешь меня так хорошо, как воображаешь.

– Полагаю, что нет, но мы были вместе только несколько дней, верно? И при этом явно не влюблены.

Гретхен сжалась от его издевательского тона. Какой абсурдной показалась в его устах сама мысль о любви! И какое счастье, что она не призналась ему в своих расцветших чувствах! Не хватало еще, чтобы он бросил это признание ей же в лицо!

– Что они предложили тебе, Гретхен? – грозно спросил он. Лицо его было так искажено злобой и уверенностью в ее предательстве, что она не узнавала Джулиана, которого знала. – Деньги? Неужели тех десяти тысяч, которые я пообещал заплатить тебе, недостаточно?

– Разве дело в деньгах? Плевать, сколько бы они мне ни предложили. Я бы не продала эту историю прессе. И даже не хочу брать денег у тебя!

Джулиан закатил глаза и взял со стола конверт. Сунул ей в руки и отступил, прежде чем она успела отказаться.

– Почему не хочешь взять деньги? Потому что тебе заплатили куда больше?

Гретхен была так расстроена, что даже не взглянула на конверт.

– Никто ничего мне не платил. Никаких денег. Не знаю, как убедить тебя в этом. И я не хочу твоих денег. Потому что неправильно брать их, когда мы… Мне казалось, мы были больше чем просто какая-нибудь фиктивная голливудская пара.

Он отвел от нее глаза, уставился на бежевый ковер гостиничного номера.

– Это всего лишь игра, Гретхен. Когда я заставил тебя думать, что это реальность, ты расслабилась и вела себя естественно перед камерами. Нам никогда бы не удалось обмануть репортеров, если бы ты не поверила в то, что действительно мне нравишься.

Услышав это, Гретхен оцепенела. Неужели он говорит правду? Неужели играл на ее чувствах, потому что она так скованна и неловка? Она знала, что не слишком хороша в общении с мужчинами. Но неужели ее так легко одурачить? Что ни говори, Джулиан актер, но она поверить не могла, что он способен на такой обман. Говоря это, он избегал встречаться с ней взглядом. Она была уверена, что между ними происходит нечто большее, но по какой-то причине он не позволял себе признать правду.

Гретхен низко опустила голову. Взгляд случайно упал на конверт в руке.

– Что это?

– Десять тысяч долларов, как договаривались. Ты выполнила свою часть сделки, причем самым приятным образом.

На его лице появилось злорадное выражение, которое ей не понравилось. Она отчаянно хотела избавиться от своей девственности, но не могла вынести, что он способен злорадствовать, потому что ему так легко это удалось.

– Очевидно, – с горечью добавил он, – пятитысячного бонуса за то, что будешь молчать насчет моего брата, оказалось недостаточно, и поэтому ты все выложила репортеру.

Гретхен закрыла глаза, ощущая, как рвется сердце в груди. Другого объяснения резкой боли, от которой перехватило дыхание, не находилось. И слов не было, но какая разница. Слова никакого значения не имеют. Он решил, что она виновна, и ничто не убедит его в обратном.

А если она и была бы виновна, что это изменит? Если он притворялся, что она ему нравится, только для того, чтобы все прошло как надо, между ними нет ничего такого, что стоило бы спасать. Все, что она может, держаться изо всех сил ровно столько, сколько понадобится, чтобы выбраться из этого номера, сохранив достоинство.

– Очевидно, – обронила она, взяв себя в руки и подражая его горькому тону.

А когда открыла глаза, увидела, что он выходит из спальни с дорожной сумкой. Он по-прежнему избегал ее взгляда, обойдя по самой широкой дуге и направляясь к двери.

– Надеюсь, ты сумеешь с толком употребить деньги, полученные за предательство.

Он распахнул дверь и вышел, даже не оглянувшись.

Гретхен хотелось побежать за ним, убедить, что говорит правду, но ноги не слушались. Пусть она не слишком высокого мнения о себе, однако слишком горда, чтобы молить. Но тут колени задрожали, подогнулись, и она рухнула на диван. Закрыла лицо руками и снова зарыдала. Второй раз за утро. Слезы текли ручьем, намочив конверт.

Она дура. Дура, которая поверила, будто такой человек, как Джулиан, захочет иметь что-то общее с такой, как она. Дура, которая подумала, что может найти счастье с человеком, стоявшим так высоко. Он просто фантазия.

И вот теперь все кончено.

Всю неделю Гретхен была погружена в работу. С ее обязанностями это было легко. Всегда находилась свадьба, которую нужно украсить, проконсультироваться с женихом и невестой, закончить дизайн программок и приглашений, отослать печатать. И слава богу. Ей необходимо отвлечься.

Два выходных превратились в сущий кошмар. Она сидела в квартире, плакала и ела печенье. Это совсем ничему не поможет!

Но к тому времени, как вернулась в офис, стало легче. Она была готова сосредоточиться на работе и забыть о Джулиане Купере.

К несчастью, все не так-то легко. Особенно если имеешь трех подруг и коллег, не упускающих случая сунуть нос в чужие дела. Они тут же заметили, что романтический воздушный шарик лопнул. В понедельник она оставила совещание, сияя от счастья, а вернулась во вторник утром только что не в трауре. Не ответила ни на один вопрос, зато дала достаточно информации, чтобы удовлетворить их. Все кончено. Больше она не желала говорить на эту тему, особенно когда рана так свежа. Пока что от нее отстали, но только потому, что были заняты подготовкой к очередной свадьбе.