Джеки Браун - Ближе к сердцу

Однажды Холли пожаловалась подружке, что мать не разрешает ей краситься, и уже на следующее утро на первой полосе «Моренсия дейли» прочитала статью под названием «Королевские битвы за макияж». Конечно, Оливия тогда была в бешенстве. Впредь Холли стала куда более осторожной… и гораздо более замкнутой. И еще более одинокой.

Тогда ее самыми близкими подругами были кузины Амелия и Эмили. Неудивительно, ведь они, будучи второй и третьей в очереди на престол, прекрасно знали, что значит всегда быть на виду у телекамер и не иметь права на личную жизнь, ни на секунду не забывать, что каждый твой шаг будут обсуждать и осуждать по всей стране, следить за каждым жестом и внешностью так, словно они не юные девушки, а участницы Королевской собачьей выставки.

Но, к сожалению, чем старше становились кузины, тем больше они отдалялись от Холли, которая не могла не чувствовать явную зависть, исходящую от бывших подруг, ведь только одна из них станет королевой Моренсии и войдет в историю, а память о претендентках на престол быстро канет в Лету.

Их отчуждение вызывало у Холли почти физическую боль, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что она испытала, услышав слова Нейта. Неужели он думает, что она такая: капризная, испорченная девчонка, которая только и может, что сорить деньгами, которых не зарабатывает?

Но это не так. Холли, как и любой принцессе, приходилось «отрабатывать» свое содержание. Много лет назад выяснилось, что ее жизнь принадлежит не ей, а гражданам Моренсии, которые хотят знать все подробности жизни своей обожаемой принцессы. Оказалось, что она достояние всей страны. Ее фотографии печатались на футболках, чашках, плакатах, декоративных тарелках и магнитах, которые раскупали приезжающие в Моренсию туристы, а видеоролики из ее жизни постоянно крутились по местному телевидению.

Наверное, фраза Нейта причинила ей такую боль, потому что здесь, на острове, Холли надеялась снова почувствовать себя обычной девушкой, одной из множества туристок, приезжающих сюда на выходные. Она хотела снова пожить нормальной жизнью, побыть среди людей, которые, глядя на нее, видели бы ее саму, а не корону, которую она когда-нибудь наденет.

Как глупо.

Что ж, ей повезло, что Нейт не рассказал Хенку, кто она такая. Даже если теперь все островитяне будут думать, что она избалованная богатая наследница, приехавшая на Сердце, чтобы узнать, как живут простые люди, пусть так и будет. Анонимность сама по себе уже счастье, которое было ей недоступно почти десять лет.

Мужчины вышли из кухни и замерли, увидев ее. Нейт выглядел виноватым, наверняка сейчас он пытался угадать, сколько из их разговора она слышала. Хенк о таких сложных вещах не задумывался.

– Рад вас видеть, мисс, – широко улыбнулся он. – Вижу, вы уже оправились после того незапланированного купания в озере. Прекрасно выглядите.

Вряд ли это было правдой. Холли переоделась в сухую одежду, но она основательно помялась, пока лежала в чемодане. Волосы, хоть и были тщательно расчесанными, оставались влажными и пахли водорослями.

– Я хотела принять душ, но не смогла разобраться с тем, как он работает, – смущенно объяснила она.

– Да, он у меня с характером, прости, что не догадался сразу показать тебе, – сказал Нейт.

– Ничего.

– Пойдем, я покажу тебе.

– Спасибо. И я хотела узнать, что делать с мокрыми вещами.

– Брось их в сушилку, – откликнулся он, поднимаясь по лестнице.

Холли чуть поморщилась. Платье было шелковым, и после такой процедуры его оставалось только выкинуть.

– Может, на острове есть химчистка? – с надеждой спросила она.

– Она есть в городе на материке, – вмешался Хенк. – Я могу занести ваши вещи туда во время следующего полета, а потом забрать.

– Спасибо, но я не хотела бы доставлять вам неудобства.

– Мне совсем не сложно, – настаивал Хенк.

Холли едва заметно поморщилась. Именно к такому услужливому обращению она привыкла в Моренсии. Не важно, что сейчас Хенком руководили не верноподданнические чувства, а желание понравиться богатой туристке, ощущение было одинаково неприятным.

– Еще раз спасибо, я подумаю, – дипломатично ответила Холли, надеясь, что за пару часов пилот забудет о своем предложении, и последовала за Нейтом.

Первое, что Нейт увидел, войдя в ванную, были кружевные трусики и лифчик, лежащие на стиральной машине. Холли вспыхнула и спрятала их за спиной.

– Итак, – смущенно кашлянув, начал Нейт, – вот этот рычаг нужно повернуть, чтобы переключиться на душ. Чем сильнее ты поворачиваешь кран, тем горячее становится вода.

Он включил воду, чтобы показать ей, как все работает. Струя получилась неожиданно сильной, и капельки воды осели на смуглой коже его рук и груди. По сравнению с ним, массу времени проводящим на солнце, Холли была болезненно бледной. Она выглядела так каждый раз в начале лета, когда приезжала с бабушкой на остров, зато к концу сезона ее можно было принять за местную. Или простолюдинку, как это называла недовольная Оливия, жаловавшаяся, что каждый раз ей возвращали совершенно одичавшего ребенка.

Воспоминание о матери вызвало легкий укол вины. Но тем не менее она не собиралась возвращаться в Моренсию раньше чем через неделю. Пусть мать думает, что хочет. Может, она и считает, что помолвка с Филиппом – это дело решенное, но для самой Холли все далеко не так просто.

Нейт выключил душ и повернулся:

– Что-нибудь еще?

– Мне нравится, как ты переделал дом.

– Я больше занимался обновлением коттеджей.

– Когда мы шли по пляжу, мне показалось, что их стало больше.

Нейт кивнул:

– Я много раз предлагал отцу расширить дело, но он говорил, что и тех коттеджей, которые были на тот момент, достаточно, чтобы они с матерью работали не покладая рук.

– Мне нравились твои родители, – улыбнулась Холли.

– Ты им тоже очень нравилась, – тихо рассмеялся Нейт. – Они очень надеялись, что ты окажешь на меня хорошее влияние и я стану таким же вежливым, как ты.

Они хором рассмеялись, но потом вдруг замерли, глядя друг другу в глаза. Напряжение между ними казалось почти материальным. Нейт поднял руку, словно хотел убрать прядь, упавшую ей на щеку. Но в последний момент передумал и вместо этого открыл ящик комода, стоящего за ее спиной.

– Здесь чистые полотенца, – сказал он. И не смывай воду в туалете перед тем, как мыться, иначе тебя ошпарит кипятком. Это одна из тех вещей, которые я еще не успел усовершенствовать.

С этими словами Нейт вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Когда Холли вышла из ванной, гроза превратилась в настоящий шторм. Дождь хлестал по окнам, сверкали молнии, перемежаясь с громовыми раскатами и озаряя тяжелые свинцовые тучи короткими вспышками.