Оксана Алексеева - Игра Теней

— Не пытаюсь. Но не будь таким засранцем, Линкер.

— Хорошо, Энни, не буду, — он снова остановился и обнял меня. — В конце концов, кто, если не ты, выведет меня на Ки Роджерса?

— Придурок!

— Мне очень нравится тебя целовать, Питерс. Так что можем и повстречаться вполсилы.

— Болван!

Так или иначе, но он все же предложил мне поехать на вечеринку вместе. А мне не оставалось ничего иного, как согласиться. Перед моей дверью лежали три розы, а в комнате Джейн всучила мне еще с десяток — себе заработала бонусы или, действительно, подкинули другие Игроки.

К моей огромной радости, Дэн не захотел ехать в пятницу в город. Так прямо и сказал, что потом проблем не оберемся — кто-нибудь обязательно начнет шуметь, потом кто-нибудь обязательно вызовет полицию, и потом все гуляки будут отчитываться перед ректором. Тогда я даже подумала, что Дэн уже понимал, что между нами с Линкером что-то происходит — мы сбегали с уроков вдвоем, мы держались за руки и тогда, когда моего имени уже не было в топе, мы смотрели друг на друга… да, это самый очевидный признак — когда люди почти постоянно смотрят друг на друга и ищут глазами, даже если находятся в разных углах огромного помещения. Но мне нужно было составить с Дэном честный разговор, на который я пока не отваживалась. Джейн, конечно, тоже не поехала — ей там делать было нечего, раз ее возлюбленный оставался в Академии.

Вечеринка, как и было предсказано гениальным Дэном Диккенсом, превратилась в полный бардак уже через полчаса: алкоголь рекой, откровенные танцы, жмущиеся по углам парочки. Последнее нас не особо смущало, потому что мы с Эриком нечто подобное из себя и представляли. А уж под действием алкоголя я вообще кое-как останавливала себя от того, чтобы не начать стаскивать с него рубашку.

Когда Эрик ушел за очередной порцией горячительного, неподалеку от меня раздался грохот — это Джон Ховард — пьяный в умат — чуть не упал и свалил на пол какие-то вещи со столика. Но он выпрямился, снова сильно пошатнулся и под всеобщий смех отправился танцевать. Девчонки обожали Ховарда, даже в таком состоянии, поэтому подбадривали его восторженным визгом.

Но долго он не протянул, снова шатнулся в сторону — и тут его перехватила я, усаживая на диван и позволяя отдышаться.

— Ох, Энни, как же я нажрался… — выдал он мне свою сокровенную тайну.

Я придвинулась ближе:

— Джон, а как дела у Алекса Миллера? Вы же были друзьями?

— Почему были? — он икнул. — Мы и есть друзья. Нормально у него дела. Оклемался… будет поступать в Калифорнийский…

Речь у него была не особо внятная, но я пыталась разобрать каждое слово.

— Зачем же он решил выйти из Игры? По-моему, это было глупо.

Джон перевел на меня затуманенный взгляд — возможно, что Игрок в нем нажрался не так сильно, как ученик выпускного класса. Но, похоже, ему просто было недосуг слишком глубоко вдумываться:

— А он и не выходил…

— Что? — я помотала головой Эрику, чтобы пока не подходил. Джона нельзя было сбивать с мысли. Эрик мой посыл понял и снова отшагнул подальше. — Как это — не выходил?

— Энни, ты только никому… — Ховард дышал мне перегаром прямо в лицо. — Алекс не выходил из Игры. Ки объявил в чате, что Алекс решил выйти и выкинул его с сайта, а Алекс не решал…

— Но зачем Ки делать это? Зачем кого-то подставлять, если Миллер хотел Играть дальше?

— Потому что Алекс кое-что узнал… Ки просто решил вытравить его из Академии, чтобы…

Был риск, что Джон уснет прямо на моем плече.

— Что, что он узнал?

— Ты думаешь, что я такой дурак, Энни?.. Даже если бы я был в курсе, то никому бы не сказал…

Бедного Ховарда от меня утащили какие-то девчонки и снова заставили танцевать, хотя теперь это на танцы уже совсем не походило. Эрик на мой рассказ просто задумчиво качал головой.

— Даже если это правда — а Миллер мог и соврать Ховарду — то это ровным счетом ничего не меняет. Об этом могут знать пара-тройка друзей Миллера, но никто из них не станет протестовать.

— Но если это правда, то что Миллер мог такого узнать, что Ки побоялся его оставить в Академии?

— Может, вычислил кого-то из Теней… А я уверен, что каждая Тень знает Ки Роджерса… Или какое-то задание… Я не представляю…

А потом мы снова наслаждались вечеринкой — и буйное счастье во мне становилось на паузу только в те моменты, когда нам с Эриком приходилось отрываться друг от друга. В конце концов, этот невообразимо прекрасный мир не исключал и физиологические потребности, и необходимости достать еще алкоголя.

Мы вскочили на ноги от пронзительного крика. Музыку тут же выключили, а толпа заторможено потекла в сторону шума. О произошедшем мы с Эриком узнали через несколько минут, и теперь молчали, не зная, что сказать, окруженные множеством таких же молчавших людей. Через полчаса уже отвечали на вопросы полиции.

Джон Ховард — любимец девчонок и лучший друг Алекса Миллера — упал с балкона и свернул себе шею.

Конечно, в Академию все возвращались угнетенными. Да и сопровождение нашего автобуса полицией создавало еще более гнетущую атмосферу. Никто не разговаривал. Эрик держал меня за руку, отвернувшись к окну.

Я не могла избавиться от мысли, что смерть Джона тесно связана с нашим разговором. Кто-то в толпе мог частично подслушать, о чем мы беседовали… И неважно, что он так и не раскрыл, что же такого накопал Алекс Миллер — важно только то, что со стороны это могло выглядеть так, что он мне мог это сказать. И если это так, значит, Ки Роджерс — самый настоящий убийца. По многочисленным показаниям, Джон Ховард был настолько пьян, что не стоял на ногах — и это чистая правда! Упал ли он сам, или все же ему помогли? И если все же последнее — от этой мысли кровь замерзала в жилах — то подозревать можно любого из присутствующих! И даже Эрика. Хоть мы и не разлучались надолго, но чтобы завернуть за пьяным Джоном на балкон и толкнуть — потребовалось бы несколько секунд.

Завтра кого-то вызовут на повторную дачу показаний — но уже было ясно, что свидетелей нет. Завтра же нам предстоит взбучка от ректора, конечно, родителям тоже сообщат — и сейчас это точно никого не волновало. За нами из автобуса вышла девушка, которая не стесняясь, рыдала, а подруга пыталась ее успокоить. Едва мы миновали проходную, натолкнулись на одного из моих одноклассников, который, конечно, еще не знал, что произошло.

— Эй, Питерс! Беги утешать свою соседку!

Я просто притормозила перед ним в ожидании пояснений. Он, наверное, уловив общее настроение, все пристальнее всматривался в проходящих мимо учеников, и объяснял теперь тише, скорее, по инерции:

— Так Диккенс ее сегодня кинул. При всех назвал жирной тушей… чтоб отлипла от него… и еще… а почему Эллисон плачет? Что случилось?