Глория Альварес - Узы брака

— Ты слишком напугана, чтобы поверить мне. Ты спасаешься бегством — от меня, своего прошлого, от себя.

— Я просто не желаю повторять ошибок.

— Значит, я тоже ошибка?

— Дейн, ну неужели ты ничего не понял? — вздохнула она, с трудом сдерживая слезы. Выплакаться можно и потом, когда он уйдет. — Одной любви недостаточно, должны еще быть уважение и ответственность, а этого нет. — Она сунула руки в карманы и отступила. — Потому между нами все кончено, — прошептала она. — Я вдруг поняла, что перестала распоряжаться собственной жизнью… Когда-то я поклялась, что больше никто не заставит меня отказаться от независимости, но внезапно выяснилось, что от меня ничего не зависит! Этого я не допущу. Я буду поступать так, как считаю нужным, а все, кто не согласен со мной, могут отправляться ко всем чертям!

— Но я люблю тебя, — предпринял Дейн последнюю отчаянную попытку спасти свои надежды и мечты.

— Квент тоже любил меня, — с горечью напомнила Каролина. — Неужели ты не понимаешь, что мы с тобой не уживемся? Я не могу… так нельзя… прошу тебя, уйди… — Отвернувшись, она не то вздохнула, не то всхлипнула.

Дейн в досаде стиснул кулаки. Он потерял все, и потеря причиняла ему нестерпимую боль. Он любил Каролину, любил ее сына, заботился о них, как ни о ком другом, но этого оказалось слишком мало.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? Что ж, я уйду, — произнес он. — Я не стану досаждать ни тебе, ни себе. Ты прекрасно обойдешься без меня. Жаль, что ты слишком пуглива, чтобы рискнуть и обрести настоящую семью. Ты никогда не будешь счастлива, пока не забудешь о прошлом, как это сделал я.

Каролина не ответила — что он могла сказать? Она уже успела убедиться, что переделать человека невозможно. Люди меняются лишь по собственной воле, да и то не всегда.

— Да, я ухожу, но попомни мои слова: жизнь для тебя начнется лишь после того, как ты перестанешь бояться Брэдфордов. Иначе они постоянно будут напоминать о себе. Отказываясь от встречи с ними, ты вредишь себе, мне и Квентину.

Грудь Каролины сдавило от боли. Дейн держался почти агрессивно, настроившись на ссору; он ничуть не изменился — перед ней по-прежнему стоял Бродяга с Миссисипи.

— Уходи, Дейн, — наконец выговорила она. — Тебе больше нечего сказать.

— Верно, — дерзко усмехнулся он. — Ищи меня в Нашвилле. Или в Новом Орлеане. Я снова начну странствовать. Коттедж-Крик я буду вспоминать как городок, где мне удалось сочинить пару неплохих песен. — Он помедлил и провел ладонью по собственной щеке, напоминая Каролине о недавних объятиях. — Таких, как «Отдай дьяволу его долю». Песен о мимолетных увлечениях, не имеющих ничего общего с любовью.

Он вскинул на плечо рюкзак, прошагал через холл и открыл входную дверь. В дом ворвался ледяной ветер. Каролина поежилась, представив себе Дейна под проливным дождем без шляпы, перчаток и пальто. Таким он вошел в ее жизнь, таким и уходил. По щеке Каролины скатилась капля — должно быть, дождевая. Вот только откуда она взялась?

Два часа спустя Каролина наконец выплакалась. Даже мысли о предстоящем визите Брэдфордов не могли отвлечь ее от рыданий. Все ее тело немилосердно ныло, она чувствовала себя древней старухой. После прощания с мечтой о семье ей осталось только помочь сыну распрощаться с мечтой о бабушке и дедушке.

— Квент! — позвала она, направляясь в гостиную Уотсонов.

Дверь открыла Хипзайба, рядом с ней стоял Квентин.

— А где Дейн? — спросила Хипзайба.

— Я прогнала его.

— Напрасно, Каролина.

— Это мое дело, тетя Хипзайба! В советах я не нуждаюсь. — Она вздохнула и привычно потянулась к безымянному пальцу, но не нашла на нем кольца. — Господи, как я устала! Мы с Квентином уходим домой.

— Не торопись, детка. Что ты задумала? Не забывай: какова провинность, таким должно быть и наказание.

— Квентин — мой сын, тетя Хипзайба, — негромко, но решительно напомнила Каролина. — Я сама решу, как быть с ним. Не вмешивайся.

— Каролина, мы с Квентином родственники. Нас и без того слишком мало. Нельзя наказывать ребенка за желание познакомиться с родными людьми.

Каролина выпрямилась и уставилась на тетю. С каких это пор все вокруг начали интересоваться воспитанием ее сына? Почему присвоили себе право решать за нее? Ее голос прозвучал холодно и жестко:

— Я накажу его за непослушание, за то, что он солгал мне. Квентин совершил непростительный поступок.

— Так накажи! — выкрикнул Квентин. — Делай что хочешь, отбери у меня скрипку, но только прошу тебя, не сердись!

Каролина ошеломленно уставилась на дрожащего Квентина, по щекам которого ручьем лились слезы.

— Прости меня! Я не думал, что ты так рассердишься. Напрасно я написал это письмо. Не прогоняй меня!

— Квентин, что с тобой? — Каролина присела на корточки и заглянула в глаза сыну. — Как я могу прогнать тебя? Я же тебя люблю.

— Ты же прогнала мистера Дейна, хотя и любила его, — шепотом возразил мальчик.

Каролина оцепенела. Неужели Квентин считает себя виноватым в том, что Дейну пришлось уехать? Такого Каролина и представить не могла. Она собиралась строго отчитать сына, а гнев излить на Брэдфордов. Но Квентин почувствовал ее озлобленность и испугался.

— Милый, мне жаль, что ты так расстроился, — мягко произнесла она. — Но мистер Дейн — чужой человек, а ты мой сын. Я вправе решать, что будет лучше для тебя, понимаешь? Сейчас я очень сердита на Брэдфордов за то, что они написали тебе. А еще я сержусь потому, что ты не показал мне письмо, — ведь ты знал, что я запрещу отвечать на него. Ты совершил ошибку и теперь должен ответить за нее. Но несмотря на это, я люблю тебя, Квент.

— Это самое худшее, что я натворил, — всхлипнул мальчик. — Но мне так хотелось увидеться с ними!

— Каролина, прошло уже пять лет, — вмешалась Хипзайба. — Разве можно быть такой злопамятной? По крайней мере поговори с ними сама и посмотри, изменились ли они.

Несколько минут Каролина молча гладила сына по голове.

— Мне нечего им сказать.

— И не надо, — подхватила Хипзайба. — Просто дай им шанс извиниться, а потом ты сможешь решить, как быть дальше.

Внутри у Каролины все сжалось, головокружение нарастало. Она с трудом поднялась.

— Понимаю, это нелегко, Каролина. Но в этом случае ты отплатишь добром за зло. — Каролина отрицательно покачала головой, и Хипзайба обняла ее, утешая, как ребенка: — Подумай, разве плохо заключить перемирие и обрести покой?

Каролина отстранилась и, пока Хипзайба собирала вещи Квентина, оглядела комнату: новые обои, блестящая белая мебель, самодельные коврики, пестрые подушки на диванах, фотографии родных и друзей. Хипзайба старательно вила гнездышко для себя и Зика. На миг боль, поселившаяся в сердце Каролины, отступила. Нельзя поддаваться унынию, надо заботиться о Квентине, бороться с трудностями, оставаться благоразумной и рассудительной.