Елизавета Горская - Милая любовь (СИ)

пижамных штанах... его мускулистые плечи, плоский живот, длинные ноги... Мое

тело покрылось мурашками.

- Что они здесь делают? - прохрипела я, ощущая странную слабость во всем теле.

Странно. Ведь я даже не пила.

- Светлана - и есть та самая невеста, - с невозмутимым видом ответил мне Олег.

- А где жених? - вновь завертела я головой. - Он же должен быть где-то

поблизости...

- Он стоит рядом с ней, - произнес Олег, сжав челюсти.

- Что? - простонала я, не веря своим ушам.

Я перевела взгляд на Арсения Валерьевича и его спутницу. Они о чем-то мило

беседовали. В какой-то момент учитель взял ее руку и прижался к ней губами,

затем наклонился и что-то шепнул на ухо. Девушка смущенно улыбнулась.

Не в силах выносить это, я отвернулась. Так паршиво я еще никогда себя не

чувствовала.

Это что, получается, что я влезла в это идиотское платье и надела жутко

неудобные высоченные каблуки, по вине которых всю дорогу сюда боялась

переломать себе ноги, ради того, чтобы наблюдать, как эти голубки мило воркуют

у меня на глазах? Или может быть, чтобы порадоваться за них и пожелать им

счастья? И ради этого Олег притащил меня сюда? Вот же...

- Какого черта?! - зашипела я, вонзив ногти в рукав Олега. - Это что, шутка такая?

- Нет, - стиснул зубы Олег.

- Тогда... - Я сглотнула и попыталась выровнять дыхание. - Тогда зачем я здесь?

Чего ты хотел этим добиться?

- Я хочу помешать их помолвке.

- Что?

- Он не любит ее, - проговорил он тихо.

Да кто он такой, чтобы судить, кто кого любит?! Он что, Господь Бог?

- Я не желаю участвовать в этом, понятно тебе? С меня хватит всего этого дерьма.

Я собралась уходить, когда Олег грубо схватил меня за локоть и буквально

оттащил в сторону, зажав в каком-то углу. Его глаза гневно сверкали.

- С тебя хватит? - прорычал он, схватив меня за плечи и грубо встряхнув. - Да ты

же еще ни черта не делала! Ты думаешь, я вырядился в этот дурацкий смокинг и

привел тебя сюда, чтобы просто повеселиться? Я хочу расстроить помолвку друга -

вот почему мы здесь. Я не хочу, чтобы человек, которого я люблю больше, чем

брата, больше себя самого, совершил самую чудовищную ошибку в своей жизни и

женился на нелюбимой... Он не любит ее, Мила. Поверь мне, я знаю о чем говорю.

Думаешь, я не заметил, как он смотрел на тебя тогда в баре - ты как раз в тот

момент целовалась с этим Темным - или как его там? Будь его воля, он бы

испепелил этого парня взглядом. Видела бы ты его тогда - на нем лица не было. Я

ничего не имею против самой Светланы. Она - хорошая девушка, умная, добрая.

Но любит-то он тебя, Мила. Неужели ты этого не замечаешь? Он же бредит тобой...

- Не говори так, - всхлипнула я. - Ты вселяешь в меня надежду, а это неправильно.

Разве это возможно? Он же сам воздвиг стену между нами. То и дело твердит, что

наши отношения лишь сугубо профессиональные, что я для него ученица и только.

- Мила, иногда мы говорим одно, а чувствуем совершенно противоположное.

- Но я не понимаю... Почему он отталкивал меня? Почему заставлял думать, что я

ему безразлична? Из-за возраста? В этом все дело?

- Он боится...

- Чего? - прошептала я.

- Он боится любить, Мила. Боится, что...

- Что я умру? - внезапно дошло до меня. - Он боится потерять меня... как Женю?

Но я не собираюсь умирать! - воскликнула я, внезапно оживляясь. - У меня нет

рака. Я здорова, как бык. Я даже простудой редко болею.

- Я думаю, дело не только в этом. Понимаешь... ведь он до сих пор винит себя в

смерти Жени... Да, он из кожи вон лезет, убеждая других, что общение с сиротами

помогло ему все забыть и почувствовать себя нужным. Но все это чушь! Боль

никуда не ушла. Ему практически каждую ночь снятся кошмары, из-за которых он

просыпается весь в поту. Все это время он был один. Пока... пока не увидел в доме

ребенка двух очаровательных малышей, без которых уже не мог представить своей

жизни. Он сразу же захотел их усыновить, но детям нужна мама. Сеня понимал это

как никто другой - когда ему было четыре, его мать умерла, отец растил его в

одиночку. А тут он познакомился со Светланой, которая обожает детей и даже

подрабатывает волонтерам, чтобы этим детям помогать. И тогда он решил, что

она-то и станет матерью его детей, а остальное не важно.

- Значит, все это делается ради детей?

- В большей степени да, из-за них.

- Тогда я тем более не имею права вмешиваться. Посмотри на меня. Какая из меня

мать? Я же сама еще ребенок. Что я смогу дать этим детям?

- А кто говорит, что ты должна стать матерью этим детям? Ты любишь его, а

значит, должна стать прежде всего его женой. А со временем нарожать ему детей, о

которых он так мечтает.

- А что будет с Сашей и Машей?

- Их усыновит кто-нибудь другой.

Я задумалась.

Если я соглашусь помочь Олегу и каким-то непонятным образом помешаю

помолвке Арсения Валерьевича и Светланы, то эти дети потеряют возможность

вновь обрести семью. Хочу ли я этого? Смогу ли я жить с этой ношей на сердце? Да

и с чего он вообще взял, что учитель любит меня? Возможно, я нравлюсь ему - и

это немудрено, ведь мы столько времени провели вместе. А что, если у поступков

Олега иные мотивы? Может он любит Светлану и пытается таким образом отбить

девушку у друга? А тут я, вся такая несовершеннолетняя и по уши влюбленная в

учителя, и он решил использовать меня в своих целях, а на последствия ему

плевать...

Я все еще ломала голову над тем, как поступить, когда услышала смех Арсения

Валерьевича, а затем и приятный женский голос, принадлежащий, вероятно,

Светлане. Они были где-то поблизости. Я почти ощущала их присутствие.

- Ну? - вопросительно вскинул брови Олег. - Что ты решила, Мила?

- Я не могу...

- Что? - недоверчиво сузил он глаза.

- Я не могу поставить свое собственное счастье выше счастья этих детей. Им

нужны родители.

- Какая же ты все-таки идиотка, Мила! - прорычал Олег и, стиснув меня в

стальном кольце своих рук, самовольно прильнул к моим губам. Глаза мои

расширились, сердце неистово забилось в груди. Я попыталась вырваться, но

мужчина проявил изумительное упорство, удерживая меня. Тогда я сжала губы,

изо всех сил противясь поцелую. Хмыкнув, Олег продолжил целовать мои

сомкнутые губы, не делая никаких попыток разжечь во мне ответные чувства.

- Не вырывайся, Мила, - неожиданно выдохнул он мне в губы, по-прежнему

страстно сжимая меня в объятьях. - Я не хочу делать тебе больно. Пожалуйста...

позволь меня тебя поцеловать…

12

Я зажмурилась и попыталась расслабиться. Но меня словно сковали цепями. Я

едва могла двигаться, тело одеревенело, а вся моя сущность была наполнена

отвращением к себе и к этому по сути незнакомому мне мужчине.