Триш Мори - Вынужденный брак

Ее сердце замерло. Или то было дыхание? Казалось, весь мир застыл в ожидании.

А потом его рот накрыл губы Элен, и ей не требовалось уже дышать, и думать тоже не требовалось. Она получила все необходимое, и даже больше того, воплощенное в сладком поцелуе Паоло. Мягко, нежно его губы соприкасались с ее губами, их тепло было бальзамом, заживляющим сердечные раны, трущийся о кожу подбородок будто соскребал ее боль.

Пальцы Элен, отчаянно сжимавшие его рубашку, выпрямились и заскользили по тонкой материи, исследуя, узнавая, упиваясь ощущением твердой, мускулистой плоти под ней.

Его поцелуй стал требовательнее, давая и беря больше. Гораздо больше. Вкус этого поцелуя воспламенял ее, лишая последних остатков здравого смысла.

Почему он оказался тут? Зачем пришел? Ей не было дела до этого. Паоло здесь, рядом с ней, его поцелуй полон вожделения, а больше ничего не имело значения.

Тепло распространялось вслед за руками Паоло, проходя через тонкий шелк ее халата, словно того и не было. А потом его губы спустились к шее Элен, рождая новое пламя и жажду обладания.

Паоло отодвинул в сторону отворот халата, прокладывая дорогу для губ, прошедшихся от линии шеи к плечу. Элен задрожала, каждая клеточка ее кожи трепетала, готовясь стать следующим местом, которого коснутся его жаркие губы. Вцепившись в него, она искала опору, чувствуя, что колени подгибаются.

Когда губы Паоло коснулись нежной груди Элен, острое желание пронзило девушку. Из ее горла вырвался сдавленный стон. Паоло приподнял голову, и взгляд Элен метнулся к его глазам.

Их темные глубины переполняло желание.

На секунду Элен охватила паника: а вдруг он прочтет слишком многое, глядя в ее разгоряченное лицо? Может, ей не стоит смотреть на него?

Однако Паоло успел увидеть то, что искал. Он взялся за пояс, затянутый на талии. Пояс развязался, и полы халата медленно разошлись в стороны.

Со свистом выдыхая воздух, Паоло восторженно изучал ее наготу. Груди Элен, казалось, налились еще полнее, холмики сосков отчетливо проступали на них, сигнализируя о бушующей внутри ее страсти.

— Perfezione, само совершенство, — сказал он, в возбуждении переходя на родной язык.

И события вдруг ускорились. Его руки потянулись к ней, спуская халат с плеч. Халат упал вниз, но заниматься им не было времени, потому что губы Паоло уже прильнули к ее губам, а руки исследовали каждую выпуклость и впадинку ее тела.

Элен изогнулась, прижимаясь к нему крепче. Его пальцы коснулись тоненьких розовых трусиков, оттянули резинку, погладили обнаженное тело.

Она часто задышала, но кислород поступал медленнее, чем надо, сжигаемый в огне их страсти. С каждым дыханием, с каждой секундой пламя разгоралось сильнее, жажда росла — всепоглощающая жажда прикасаться к нему. Ощущать его рядом. Внутри себя. Элен растворялась в собственном желании. Только так можно заглушить отчаянную боль.

Она начала лихорадочно дергать пуговицы на его рубашке, не заботясь, расстегиваются они или отрываются, он же продолжал покрывать ее тело поцелуями. Распахнув рубашку, она принялась ласкать гладкую кожу, под которой ощущались упругие мускулы.

Руки Элен поползли ниже, достигли пояса его брюк, забрались внутрь. Внезапно ее кисти оказались намертво блокированы руками Паоло.

— Пощади, — хрипло взмолился он. — Довольно.

Да он шутит! Они только начали. С кем-то другим — может быть, и довольно. По крайней мере, так бывало. Два друга за двенадцать лет, две легкие интрижки, оставившие у нее впечатление, что с ней не все в порядке. Может, так и есть. Ни один из тех парней не позволил ей ощутить и частицы того, что она чувствует сейчас. Никому не удалось пробудить в ней хоть искру такого желания. Трудно и имена-то их припомнить.

И Паоло говорит о пощаде?

Она вырвала одну руку, положив ладонь на вздувшуюся ткань брюк, неопровержимо доказывающую его желание.

— И не проси, — прошептала она.

Его тело застыло, и на одно холодное мгновенье Элен подумала, что все пропало, что она зашла слишком далеко. Никогда не позволяла она себе быть такой смелой, потому что ни разу в жизни желание не охватывало ее с такой силой. Но возможно, не ей быть искусительницей…

И вдруг Паоло не то застонал, не то зарычал, а затем, подхватив Элен на руки, отнес ее в спальню и опустил на кровать. И чуть ли не единым движением сбросил с себя рубашку и туфли. Не дав ей возможности ощутить себя слишком одетой, он немедленно стащил трусы сначала с себя, а после с Элен.

И впился в нее глазами.

— Ты прекрасна, bella donna, — прошептал он, ложась рядом.

Вкрадчивый голос Паоло ласкал ей слух. А рот… О, его горячий рот творил чудеса, будоражил и возрождал к жизни. Он зачаровывал, брал в плен, опьянял.

Все, что ей оставалось, — прижаться к нему, сдаваясь на милость победителя. Везде, где прошлись его руки, вспыхивали пожары и фейерверки.

Элен приоткрыла губы, уступая его напору. Прерывистое дыхание Паоло перешло в хрип; он навалился на нее.

— Я хочу тебя, — пробормотал Паоло, сверкая горящими желанием глазами, и Элен почти поверила ему. Но даже среди опьянения страсти ей казалось, что лицо его затуманено, что он никак не может прекратить сражаться с терзающими его демонами.

Ее словно ударили в грудь. Сапфир! Он видит Сапфир. Представляет, что это с ней он сейчас.

А ей ничего не остается, как попытаться хотя бы ненадолго смягчить его страдания.

Элен закрыла глаза, чувствуя тело Паоло, все крепче прижимающееся к ней. Он впивался в ее рот, открывая губы своим языком, и вдруг одним долгим толчком вошел в нее.

Она повторяла его движения, поднимая бедра, сжимая мускулы, продлевая удовольствие, подлаживаясь под заданный им ритм. Ей хотелось дать ему удовольствие, заставить забыться, отплатить чем-то за понесенные потери, но вместе с тем ее собственные чувства нарастали, готовые перелиться через край.

Наконец его рот оказался рядом с ее грудью, зубы чуть прикусили тугой пик груди, и это случилось.

Ей показалось, что мир вспыхнул и рассыпался на тысячу мелких кусочков, цветными искрами запорхавших вокруг нее. Разрядка Паоло продлила ее собственную, волна за волной накрывала ее, все кружилось вокруг в водовороте сверкающих огней. Потом искры стали меркнуть, возбуждение спадать, а тело медленно опустилось на землю.

Должно быть, Элен задремала, потому что очнулась от его голоса.

— Ты что-то сказал? — пробормотала она.

— Я говорю «извини».

Внезапно ей стало холодно.

— Тебе не следует извиняться. Все произошло по обоюдному согласию.

Паоло качнул головой.

— Я забыл о защите. Такого никогда не случалось.

Его слова вернули ее к реальной жизни. Какого черта они думали? Впрочем, они явно ни о чем не думали, кроме как об отчаянном желании слиться друг с другом.