Мэхелия Айзекс - Любовный яд

Шарон заметалась, пытаясь что-то сказать, успокоить женщину, которая всегда была так добра к ней. Но в голове ее мелькала только одна мысль: Дугласу все известно. Но как давно он узнал ее тайну? И почему промолчал? И, о Боже, каковы его намерения в отношении Майкла?

Фелисия подняла голову.

– Почему ты нам ничего не сказала? – спросила она наконец. Голос ее казался уставшим и больным. – Неужели мы заслужили такое отношение? Этот ребенок... Этот мальчик – наш с Харольдом внук. Если Дуглас тебе надоел, ты сказала бы ему об этом, а не убегала.

Шарон посмотрела на нее:

– Я не могла.

– Почему?

– Вы же знаете почему. – Шарон вся сжалась. – Потому, что это был ваш сын.

– Да, мой сын, – тяжело вздохнула Фелисия, – что из того? Если ты забеременела, он имел право знать об этом.

Шарон всхлипнула:

– Не хотите же вы сказать, что одобрили бы нашу связь?

Леди Ирвин покачала головой:

– Нет.

– Ну вот видите, как же... – Шарон внезапно замолчала, – а что означает ваше «нет»? Вы ничего не знали?

Фелисия устало посмотрела на нее.

– Шарон, у тебя же есть сын. Неужели ты не знала бы, влюбись он в кого-нибудь?

Шарон широко открыла глаза.

– Вы не могли... Как же вы...

– Как я узнала? – Фелисия поднялась на ноги и посмотрела Шарон в глаза. – Дорогая, о том, что происходило, я догадалась с самого начала. Я же видела, как он смотрел на тебя. И его внезапное желание так часто бывать в Ноулэнде – все стало совершенно ясно.

Шарон удивленно посмотрела на мать Дугласа.

– Так почему же вы не остановили нас?

– Каким образом?

– Я не знаю, – Шарон попыталась придумать какой-то выход, – ну, перестали бы приглашать меня в Ноулэнд для начала.

– И ты действительно думаешь, этого было бы достаточно? – голос Фелисии звучал строго и отрешенно. – Разве вы не встречались в Глазго или Лондоне? Если бы я вмешалась, могла и потерять сына.

Шарон совершенно растерялась:

– А Харольд...

– Сэр Ирвин ничего об этом не знал. Теперь он, конечно, в курсе дела. Но тогда я объяснила ему своеобразное поведение Дугласа употреблением наркотиков.

Шарон закусила губу.

– Вы меня ненавидите?

Фелисия беспомощно развела руками.

– Как можно ненавидеть человека, не зная его? – сказала она печально. – То, что ты сделала, очень жестоко, но я верю, что у тебя были на то основания. Мне хотелось бы знать, что ты собираешься делать сейчас.

– О Фелисия, – из глаз Шарон потекли слезы, – что я могу делать? Скажите мне, как я должна поступить, и я послушаюсь, – она нерешительно посмотрела на леди Ирвин, потом храбро продолжала: – Вы хотели бы увидеть Майкла. Понимаю. Я привезу его к вам. Скажите только, когда.

Фелисия вздохнула:

– Это не так просто.

– Да?

– Да, – покачав головой, пожилая дама отвела глаза в сторону. – Я не думаю, что Дуглас захочет видеть его. Он решил вычеркнуть вас обоих из своей жизни.

Это был неожиданный удар, и Шарон даже слегка покачнулась, как будто ее действительно ударили. Она предвидела возможность такой реакции со стороны Дугласа, но все равно услышать это из уст матери Дугласа... Она промолчала, а Фелисия, посмотрев на нее, произнесла:

– Разве это удивляет тебя? И ты этого не хочешь, не так ли? Дуглас рассказал нам, что ты скрыла от него, кто отец твоего сына. И если бы этот мерзкий Мэрфи не сообщил ему, что ты была беременна, когда внезапно исчезла, Дуглас так никогда и не разобрался бы в этом деле. А эта старая фотография только послужила ему еще одним доказательством.

Шарон перевела дыхание:

– Я хотела сказать ему...

– Так почему же не сказала?

– Потому... потому что... потому, что он спал со мной, – потому, хотела она добавить, что я поняла: он может причинить мне боль...

– Потому, что он тебе неприятен? – спросила Фелисия. – Может быть, ты вообще хотела вычеркнуть этот период из своей жизни?

– Нет.

– Тогда в чем же дело?

– Потому, что я люблю его, – с болью произнесла Шарон, – и Майк – наш с ним сын.

Фелисия долго и внимательно смотрела на Шарон. Затем, когда та начала чувствовать себя неуютно от взгляда, проговорила:

– Ты думаешь, я должна поверить в это? И мой сын спивается только потому, что ты любишь его?

– Он не...

– Тогда отчего он упал в обморок?

– Да... вы говорили, что он пьет...

– И пьет здорово с тех пор, как Мэрфи выгнал его с работы. И ты не знаешь, что это произошло из-за тебя? Но это правда. Он не сообщил, где ты находишься. Кто-то другой отправился на Сан-Педро, чтобы разыскать тебя.

Шарон облизнула пересохшие губы. Совершенно очевидно, что Дуглас не рассказал матери о том, что виделся с ней на острове. Трудно сказать, хорошо это или плохо. Ей с трудом верилось, что она призналась матери Дугласа в том, что любит его. Но теперь сказанного не вернешь.

Фелисия протянула руку.

– Тебе больше нечего сказать? Не думаешь ли ты, что у Дуга есть шанс? Ведь ты сказала, что любишь его. Тогда докажи это. Скажи ему об этом, дорогая. И пусть он решает, что делать дальше.

Это напомнило ей то время, когда она впервые приехала в Ноулэнд. Весна только началась, но погода стояла исключительно теплая. Шарон захотелось прогуляться, и она попросила шофера такси остановиться у ворот. Вдоль дороги к дому росли тюльпаны, а в полях летали птицы. Возле кобыл, которых выращивал Брюс, резвились жеребята, и вся природа вокруг как бы замерла в ожидании чего-то.

Но что ожидает ее, подумала Шарон, вступая на гравийную площадку перед входом в дом и каждой клеточкой ощущая тревогу за будущее. По иронии судьбы, она приехала сюда, чтобы повидать Дугласа. Фелисия сообщила, что обычно он живет в Глазго.

Но, подумалось ей, подобно раненому животному, он мог приехать в родной дом, чтобы залечивать раны. А вернее, чтобы утвердиться в своем решении. По словам матери, он избегал общества, редко бывал трезв и не знал, как жить дальше.

А знала ли она, как ей жить? Отбросив назад волосы, Шарон огляделась вокруг. Она знала, что Фелисии здесь не было, а Брюс уехал в Венгрию на ярмарку-распродажу лошадей.

Оставался сам сэр Ирвин, но Фелисия предупредила, что он будет работать в своем кабинете, и пообещала позвонить дворецкому, чтобы тот встретил Шарон.

Казалось, все обстоит благополучно, но все же женщина нервничала.

Шарон никак не могла свыкнуться с мыслью, что вновь находится здесь. Захочет ли Дуглас встретиться с ней? Ведь он хотел вычеркнуть ее из своей жизни. Во всяком случае, он так сказал. То, что его мать не верила ему, ни о чем не говорит. Та считала, что он теряет контроль над собой. А подумала ли Фелисия, что будет с Шарон, если Дуглас отвергнет ее? Или для нее главным было дать сыну шанс принять правильное решение? В лучах полуденного солнца тихий дом выглядел очень гостеприимным. Поблескивали стекла увитых плющом окон. Из труб на крыше вился легкий дымок.