Эмми Лорин - Потерять и найти

Что ж, она дала ему повод для таких чувств. После ее откровенного поведения сегодня утром Карла хорошо представляла, какие надежды он питал на этот вечер. Но ее отчужденность и холодность не могли оставить никаких сомнений на этот счет с того самого момента, когда она открыла ему дверь. И вот теперь Джарид бесился без меры. Она не могла его винить, но...

Карла перевела взгляд на свое отражение в окне и вздохнула свободнее, убедившись в том, что ее побледневшее лицо по-прежнему ничего не выражает. Уже больше часа, с тех пор как они подъехали к его дому, она играла роль бесстрастной, лишь из вежливости интересующейся чем-то гостьи. Собственное лицедейство начинало ее утомлять. А теперь и поведение Джарида. Ее взгляд вернулся к его мрачному отражению в стекле.

Пристально наблюдая за ней, Джарид тем не менее подыгрывал ей, изображая из себя галантного кавалера. Но теперь эта роль начинала раздражать его, Карла отчетливо видела признаки нетерпения. Уже предчувствуя недоброе и пытаясь как-то оттянуть надвигающуюся бурю, она попыталась отвлечь его.

– Могу себе представить, какой захватывающий вид открывается отсюда, – сказала она, проведя ладонью по стеклу.

– Да, вид что надо, – откликнулся он и таким образом поставил точку на обсуждении пейзажа. Он подошел близко, слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя спокойно.

– Ответь на мой вопрос.

Она замерла, ощущая жар его тела, запах мужского лосьона, слыша его тяжелое дыхание. Сжимая в руке хрупкую ножку бокала, она медленно и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Несмотря на все ухищрения, решительный момент настал, и изворачиваться далее было невозможно. Она заполняла неловкие паузы комплиментами в адрес дома. Она расхваливала мексиканские кушанья. Она превзошла себя, с восторженной искренностью разглагольствуя о глубоком реализме полотна, изображавшего каньон, которое для пущего эффекта висело над огромным, выложенным природными камнями камином. Словно акробат, она балансировала на канате, неся бессвязную ахинею в роли бесстрастно-вежливой гостьи. Теперь канат кончился. Усилием воли пытаясь придать взгляду равнодушное выражение, Карла смотрела в его неподвижные глаза, отраженные в окне:

– Да, я передумала.

– Почему?

Карла почувствовала некоторую гордость, не спасовав перед мягкой язвительностью его тона. И в ответ ухитрилась беспечно повести плечами:

– Я... э-э, решила, что все же не могу себе позволить на две недели оставить галерею ради праздного осмотра живописных мест.

– Я не верю.

Хотя это казалось невозможным, но она почувствовала, как внутри ее все сжалось еще сильнее.

– Ты хочешь сказать, что я лгу? – спросила она с напускным спокойствием.

– Да.

Она вновь пожала плечами – правда, на этот раз не столь удачно скрывая свои чувства.

– Думай, что хочешь.

– Всегда так делаю.

Джарид говорил глухим, низким голосом, но Карла отчетливо слышала каждый слог, им произносимый. И вдруг она... растерялась. Теплота его дыхания коснулась сзади ее шеи. И сразу же нервные волокна, подхватив сигнал, молниеносно распространили его по всему телу. Кожа загорелась, словно мириады иголочек вонзились в нее, даря странное, мучительное наслаждение. Одновременно с этим отчаянно закричал ее разумный внутренний голос, наполняя чувством тревоги. Он начал убеждать Карлу что-то делать, отодвинуться, бежать от столь грозной близости, пока еще не поздно, пока Джарид не...

Поздно! Кончик его пальца слегка коснулся согретого дыханием места на шее. Непрерывно возрастающее возбуждение, вызываемое медленным, плавным движением его пальца, с нежной чувственностью ласкающего ее обнаженную шею, достигло живота, и брюшные мышцы непроизвольно сократились.

«Потрясающе!» – подумала Карла с содроганием. Он едва коснулся – а у нее уже такое чувство, будто она на краю пропасти!

Беги от него подальше, черт побери!

Приказ исходил от ее разумного «я», из глубин подсознания. Карла рада была бы подчиниться, но связь между мозгом и ногами, должно быть, оборвалась где-то посередине, ибо ноги категорически отказывались слушаться. Карла открыла рот, чтобы проверить, владеет ли она хотя бы своим голосом.

– Джарид... – выдавила она из себя и тут же умолкла, когда блуждающий палец наткнулся на завитки волосков на ее шее. – ...Ради Бога, перестань...

Она чуть не задохнулась, когда палец повторил свое движение.

– Прекрати! – воскликнула она, не в состоянии, однако, скрыть ответную дрожь.

– Как я люблю трогать тебя, – страстно бормотал он, наклоняя голову. – Твоя кожа так же нежна, как согретый у пламени шелк. – Его губы скользнули по ее напряженной шее, горячее дыхание, обжигая кожу, усиливало ответную дрожь. – И я знаю, что и ты это любишь.

– Нет!

Однако в ее голосе не было уверенности. И Карла уже разжала губы, чтобы подкрепить свой отказ еще какими-нибудь словами, но в этот момент кончик языка Джарида, словно пробуя на вкус ее тело, дотронулся до согретой дыханием кожи. Карла вновь шумно вздохнула. Джарид провел языком один раз, затем другой...

– Опять врешь.

В его тоне послышались резкие нотки, выдававшие растущее нетерпение.

– Еще сегодня утром тебе нравились мои ласки и даже больше чем нравились.

– Нет, – Карла повела головой, одновременно отрицая его слова и пытаясь прекратить сводящие с ума прикосновения губ. Все было напрасно.

– Да, – прошептал Джарид, умело и неторопливо лаская ее. – Я мог овладеть тобой еще сегодня утром в твоем офисе. – Он слегка укусил ее, вырвав стон из ее плотно сомкнутых губ. – Я мог взять тебя где угодно: на столе, на полу, даже стоя, приперев к стенке. – Его голос звучал тихо, но убежденно.

Нет... Нет... О Господи, нет! Не в состоянии справиться со своими ощущениями, вынужденная слушать его, Карла закрыла глаза, беспомощная перед нахлынувшей на нее волной унижения. Джарид намеренно причинял ей боль своей грубостью. Но страдать ее заставляли не столько его слова, сколько заключенная в них правда.

– Все, Джарид... Не надо... – Ком в горле мешал Карле говорить. Ее душили жгучие слезы от стыда и раскаяния и еще более горькие – от возникшего вдруг страха. Нет, не перед Джаридом. Страха за свое слабеющее сопротивление.

– Я должен, я хочу этого и буду делать то, что хочу, – зарычал он, словно подтверждая жестокость, приписываемую ему Анной. Его язык бешено плясал в водовороте его влажного дыхания, неся сладостную пытку ее коже и разбуженным ощущениям. – Что-то изменило твое отношение ко мне с момента, когда я ушел от тебя утром, и до моего появления вечером.

Чтобы усилить атаку, Джарид принялся порывисто водить кончиками пальцев по всей длине ее руки. В ответ мириады иголочек вновь, как несколько минут назад, затанцевали по коже, вызывая зуд нетерпения от плеч до кончиков ногтей.