Энн Мэтер - Рядом с Адамом

– Что с тобой случилось, Мария? – спросил он. – Ты же хорошо плаваешь.

– Я отвыкла плавать так далеко, – призналась Мария с неохотой.

– Тебе надо больше тренироваться, – сказал Адам, – а то так и утонуть можно. Ты плаваешь дома?

– Изредка, – проговорила она, тяжело отдуваясь, – да и не с кем. У отца нет времени, а твоя мать вообще воды боится.

Мария легла на спину и блаженно растянулась на нагретых солнцем камнях. Адам лежал на животе, опираясь на локти, и рассматривал ее. Его близость не позволяла Марии расслабиться до конца. В то время, когда он, наверное, полагал, что она просто нежится на солнце, ее опять начали терзать сомнения. Она припомнила вчерашний разговор с Лорэн. Может быть, Адам действительно возится с ней, чтобы успокоить свою совесть? И на самом деле приносит себя в жертву каким-то якобы внушенным ему обязательствам? Тем более что Лорэн еще спит.

Мария резко вскочила. Она не хотела никаких жертв с его стороны. Ей была отвратительна жалость. Лучше уж полное безразличие. Мария смотрела на синюю полоску воды между скалами, где они сидели, и на утесы, поднимающиеся из моря… Здесь было так красиво, и ей и вправду удалось ненадолго забыться, но теперь слова Лорэн, сказанные вчера вечером, снова лишили ее покоя, и присутствие Адама вдруг стало почему-то невыносимым. Мария ловко соскользнула в воду и быстрым кролем припустила к берегу. Выйдя из моря, она начала яростно растираться полотенцем, словно пытаясь отогнать от себя неприятные мысли. Она отжимала воду из волос, когда со слегка растерянным видом подошел Адам.

– Почему такая спешка? – поинтересовался он. – Я тебя чем-нибудь обидел?

Мария равнодушно пожала плечами:

– Вовсе нет. Мне просто захотелось на берег, вот и все. Что – запрещается? Наверное, уже пора идти на завтрак.

Она отбросила полотенце и собралась было натянуть брюки прямо на мокрый купальник, но Адам остановил ее:

– Подожди, ты же вся мокрая. Давай немного посидим тут на берегу и посушимся.

Мария посмотрела на него с вызовом:

– Знаешь что? Перестань ради меня уродоваться. Я сама о себе позабочусь.

– О чем ты говоришь? – опешил Адам.

– Тебе не нужно меня развлекать, я привыкла к одиночеству, и одной мне никогда не скучно. Понял?

– Да что на тебя нашло? – Адам сгреб ее запястье. – Еще минуту назад ты была вполне довольна моим обществом, а сейчас ведешь себя так, как будто я убить тебя хотел!

Мария закусила губу и свободной рукой пыталась разжать его хватку.

– В чем дело? – допытывался Адам, крепко держа ее запястье. – Может быть, Лорэн тебе что-то сказала?

Меньше всего Мария хотела еще каких-нибудь неприятностей со стороны Лорэн, поэтому она отрицательно замотала головой:

– Что такого она могла мне сказать? Я просто не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным проводить со мной время.

– А я и не чувствую себя обязанным! Ты, возможно, удивишься, но до этого момента мне очень нравилось проводить с тобой время. – Он выпустил ее руку. – Но если ты так считаешь…

Адам подобрал полотенце и с мрачным выражением стал растирать себе грудь. Мария рассматривала его. Он был красив. Неудивительно, что Лорэн так липнет к нему, подумала она. На теле Адама не было ни грамма жира, а в густых темных волосах – ни намека на седину. Длинные пальцы и загадочная глубина глаз говорили об эмоциональности его натуры. Мария почувствовала, что ей не так-то просто будет избавиться от своей влюбленности в Адама.

Он вдруг повернул голову и заметил, что она смотрит на него. Она покраснела и опустила глаза.

– Не уходи, – попросил он.

– Хорошо, – ответила Мария, презирая себя за безволие.

Она снова расстелила полотенце и уселась на нем. Адам сделал то же самое. Он сидел, вытянув ноги и закинув руки за голову.

– Ты заметила, что ты сейчас впервые без спора сделала то, что я попросил? Может быть, скоро мы сможем жить вместе, не ругаясь. Это было бы здорово.

Мария изучала линию горизонта и, казалось, ничего не слышала. Она не очень-то ему верила.

– Когда ты приступаешь к занятиям? – вдруг спросил он. – Ведь Дженет звонила тебе?

– Кто это – Дженет? – очнулась Мария.

– Мой секретарь. Она мне сказала, что все разузнала, и пообещала тебе позвонить.

– Ах… да. Видишь ли, я хотела посоветоваться с тобой. Ты, наверное, предпочел бы, чтобы я начала прямо сейчас? Тогда мне придется догонять группу, которая занимается уже месяц.

Адам хитро прищурился:

– Я предпочел бы оставить решение за тобой. Но помни, что если ты отложишь начало занятий на осень, то… Мало ли что может случиться за такой долгий срок. Например, ты можешь умереть от скуки… Или надумаешь вернуться в Килкарни. Так что, может быть, лучше действительно начать заниматься уже сейчас?

– Хорошо, я подумаю, – пробормотала Мария, возвращаясь к созерцанию линии горизонта.

– Подумай-подумай. Я на тебя не давлю. Как ты захочешь, так и будет.

Адам лег на спину и закрыл глаза. Казалось, он спит. Мария гадала, что означают все эти нежности. Наверное, он понял, что грубостью и запретами от нее ничего не добиться, и сменил кнут на пряник. Мария не могла понять, что ее больше раздражает – откровенная грубость Адама или такая вот лживая вежливость. В конце концов она склонилась к мысли, что предпочла бы первое. Мария вообще не любила притворства.

Солнце уже давно высушило волосы и купальник Марии, когда Адам наконец открыл глаза и лениво произнес:

– Пора идти. Не знаю, как ты, а я проголодался. У Элис наверняка уже все готово.

Мария послушно встала, вытряхнула песок из полотенца и начала одеваться.

– Элис, наверное, нравится здесь, – тихо бормотала она, натягивая брюки, – хоть какая-то перемена.

Адам нахмурился:

– Мне как – понимать твой намек или обойдемся?

Мария, вспыхнув, неопределенно пожала плечами. Ей стало стыдно за свой несдержанный язык и жаль, что чудесное утро в компании Адама теперь было окончательно испорчено. Мария взяла полотенце и потащилась было к лестнице, но он остановил ее, положив ей руку на плечо. Он стоял так близко, что она чувствовала жар его тела.

– Ты не ответила, Мария.

– Ты слишком мнителен, Адам, – проговорила она, не оборачиваясь. – Я ни на что не намекала. Я просто сказала, что Элис здесь нравится. В моих словах не было никакого двойного смысла.

– Неправда. Ведь ты иначе не умеешь! Ты хотела сказать, что Элис здесь в первый раз, не так ли? – Он сжал ей плечо. – Что тебе наговорила Лорэн? Почему ты на меня обижена?

– Мне больно. Пусти! – Мария пыталась сбросить его руку. – У меня, наверное, синяк будет на плече.

– Так тебе и надо, – процедил он сквозь зубы, награждая ее вдобавок тычком, и пошел туда, где он оставил полотенце. – Домой дойдешь сама, – бросил он через плечо.