Пат Бут - Палм-Бич

Старые шлюхи даже не моргнули... и не ответили. Последовав примеру "старших", "первокурсница" тоже не откликнулась. Но взгляд ее сказал о многом.

- Скажите, не могли бы вы мне помочь? Джо Энн не была обескуражена. Картина была ей знакома. И она обещала многое.

- И как же мы можем чем-нибудь помочь такой богатой белой дамочке, как вы, милая? Что-нибудь потеряли?

Это подала голос стоявшая справа туша в парике, продемонстрировав гнилые зубы и наверняка столь же гнилой запах изо рта. "Первокурсница" продолжала смотреть, ее полные губы приняли несколько озадаченное выражение, большой палец она беспечно засунула за свой пояс-юбку.

- Ну, я думала, вы сумеете мне помочь потратить немного денег.

Джо Энн постаралась, чтобы ее голос звучал завлекающе. Это оказалось нетрудно. Ладони ее уже были влажными. Остальные части тела тоже быстро приходили в соответствующее состояние.

В двух парах глаз уже забрезжили первые признаки понимания. В юных глазах было удивление.

Вступившие в разговор засмеялись, и смех этот не был приятным. Очевидно, именно таким он и был задуман.

- Не в том месте ищете "цыпочек", милая. И даже не в том штате. Вам уж лучше отправиться в Нью-Йорк, или Лос-Анджелес, или в какую-нибудь из этих грязных дыр, где занимаются всякими такими пакостями.

Джо Энн неотрывно и настойчиво смотрела на ту, которую желала, не обращая внимания на отповедь старой помойки. Наконец до девушки все дошло, и радость быстро вытеснила удивление с ее юного лица.

- Мне надо потратить три сотни долларов, - поспешила объяснить Джо Энн, пока противная сторона не успела уйти в глухую защиту.

Так, удачно. Теперь она завладела их вниманием. Как она и думала, три сотни намного, намного превышали прейскуранты этого рынка, и деньги оказались доходчивее слов.

Выступавшая в роли спикера представительница троицы явно дрогнула. Когда она вновь заговорила, в голосе ее звучали досада и разочарование. В этой глухой местности не стоит устраивать лесбийских игрищ, если хочешь сохранить здоровье. Мужики, которые за тобой присматривают, не понимают таких вещей. Так можно и без зубов остаться. Но три сотни долларов? Боже, этой "курочке", должно быть, сильно приспичило.

- Отъезжай, милая. Нам не нужны твои вонючие доллары, - выдавила она из себя в конце концов.

- Эй, минутку.

"Сработало, как часы", - подумала Джо Энн. Это наконец заговорила та, на которую она нацеливалась.

- А что вы хотите за три сотни долларов? Девочка хотела получить ответ на свой вопрос. Насчет денег она поняла, но понятия не имела, чего от нее ждут взамен. Поцелуя? Чего-нибудь еще?

- Мы договоримся по дороге. Получишь деньги без обмана.

- Послушай, Мона, не связывайся. Ты просто еще неопытная, милая. Твоему это не понравится. Клайв, он не любит таких вещей. Наживешь себе кучу неприятностей. Правда ведь, Сьюзи?

Сьюзи, не привыкшая к роли судьи и, вполне очевидно, немногословная, энергично закивала головой в знак согласия.

Две побитые собаки объединились. Продавать себя женщинам не принято. Это почти то же самое, что перейти в католичество в протестантской Англии или надеть ботинки на толстой подошве на коктейль на яхте. И Клайв, кем бы он ни был, разделял точку зрения, что такое поведение определенно противоречит правилам хорошего тона. Джо Энн про себя рассмеялась. В этом перевернутом с ног на голову мире совсем другие правила, но какими бы они ни были, считается, что их все-таки надо придерживаться.

Теперь Джо Энн уже обращалась прямо к этой шикарной девчонке. Она уже была на полпути к цели. На полпути к воротам рая.

- Слушай. Давай запрыгивай сюда, и мы все обсудим, ты и я. Получишь полсотни, если только меня выслушаешь. От этого вреда не будет.

Девушка довольно засмеялась, смех ее был глубоким, грудным, в нем звучали теплота и радость. Жизнь все еще забавляла, ее. Она пока была для этого достаточно молода. И у нее еще хватало ребячества рискнуть и презреть пока неосознанную опасность, потому что опасность эта была где-то в будущем.

Она не колебалась, и даже не оглянулась на своих подруг, они вольны были давать любые советы, она уже заключила неписаный контракт, сделав шаг к открытой дверце машины Джо Энн.

Как только ее шикарная задница плюхнулась на обтянутое белой кожей сиденье автомобиля, все лицемерие юбки-пояса сошло на нет. Джо Энн открылись целые акры длинного черного бедра и аляповато-розовые трусики. Еще она вдохнула аромат дешевых духов, которые перебивал другой, тонкий, опьяняющий, значительно более сильный, сводящий с ума аромат разгоряченной девчонки.

Джо Энн не теряла времени. Моторы внутри нее уже вовсю работали. Она добавила газа автомобильному двигателю и вылетела со стоянки, прежде чем кто-либо из участников сделки мог передумать.

На шоссе она повернулась и посмотрела на свой улов, а рука ее, словно притянутая магнитом, потянулась к гладкой коже открывшегося бедра. Она провела языком по своим пересохшим губам и судорожно сглотнула, ощутив под рукой волнующее тепло. Когда она открыла рот, голос ее дрожал от предвкушаемого удовольствия.

- Куда теперь?

Крупные полные губы надулись в ответ.

- Раньше я никогда не делала этого.

Джо Энн попыталась изобразить подбадривающую улыбку. Ей приходилось слышать все это раньше. Слова тогда были более изысканными, но смысл их тот же. Ответ ее был обычным.

- Доверься мне. Узнаешь целый новый мир. Чернокожей девочке понравились слова про новый вир, но ей хотелось услышать кое-что еще.

- У вас деньги при себе?

Джо Энн печально улыбнулась. Чуть не забыла. Это ведь не просто прогулка. Это сделка. Не те ли самые чувства охватывают сейчас девушку, какие когда-то испытывала она сама во время своих похождений по бесконечным гостиничным номерам? А чувствовали ли те мужики то, что она ощущает сейчас? Легкое разочарование от того, что все это не только из любви к самому процессу. Потом она засмеялась. Нет, на самом деле все просто. Она сняла себе тело на время. На час или около того она его владелица. И не надо думать ни о каком обольщении. Доллары делают все это ненужной чепухой.

- Возьми три сотни из сумочки и показывай, куда ехать.

В голосе ее появились прежде отсутствовавшие резкие нотки. "Я желаю поскорее начать представление", - говорил ее тон.

- Кстати, сколько тебе лет? Скажи правду. Это все равно не имеет значения.

В живых карих глазах появилась настороженность, но при прикосновении длинных шоколадного цвета пальцев к трем сотенным купюрам все опасения словно ветром сдуло.

- Четырнадцать, - сказала она и чуть отодвинулась от касающейся ее руки Джо Энн. - А что, слишком молода?

Вопрос был вызывающим, даже дерзким. Но она будет самой юной из всех. Почти аж на три года. Это мелочь, но приятная. Четырнадцать лет, чернокожая и, по крайней мере, в том, что касается женщин, девственница. Какого черта подобная идея не приходила ей раньше?