Аннэ Фрейтаг - Счастье рядом

Я делала вид, что она оставила меня в беде, но это не так. Это было только мое решение. Я облизываю три конверта, заклеиваю их и подписываю, чтобы не перепутать. Наверное, мне стоило еще раз позвонить Тине и попросить у нее прощения. Я немного подумала, и что-то во мне воспротивилось. Я больше не хочу сочувствия и не хочу никакой реакции на свои слова. Я просто хочу попрощаться. И извиниться. Именно это я сейчас и сделала. Три конверта шуршат в моей руке, и я улыбаюсь, потому что на душе становится легче, когда пишешь вещи, которые не решаешься сказать. Мозг словно освободился от хлама. Как будто я навела в голове порядок, и от этого она стала ясной. Без сочинения Лариссы я бы этого не сделала. Об этом я тоже ей написала.

Солнце встает, я откладываю наушники в сторону и достаю первую порцию таблеток, мои легкие кричат, умоляя об этом. Они сжались еще сильнее, чем вчера. Может быть, это наказание за то, что я не спала всю ночь. И я рада, что мама сейчас не видит меня. И доктор Майнфельдер. Я вспоминаю, как он сказал мне: «Тесса, сон тебе необходим больше, чем кому-то другому». И о том, как я ответила, что смогу хорошенько выспаться, когда умру. Я помню его выражение лица и как тяжело он вздохнул. Он мне нравился. Он на самом деле испробовал все. Если и был какой-то выход, он нашел бы его.

Я выключаю фонарик, снова ложусь на крышу и разглядываю молочно-серое небо и тяжелые облака, в которых скопился дождь. Солнце пробивается сквозь тучи, лучи ложатся на мое тело. Письмо Оскару еще не готово, оно оборвалось на середине предложения, но, мне кажется, конец я смогу написать, только когда посмотрю ему в глаза. Когда пойму, что мы – это еще мы, что нам удастся преодолеть ссоры и терпеть друг друга. Я смотрю на экран телефона: 4:56. Мои веки тяжелеют, но я не решаюсь закрыть глаза, потому что сразу усну. А я не могу уснуть, потому что могу не проснуться, и тогда последним, что я запомню, станет наша ссора. Я не могу умереть, не увидев улыбку Оскара. Его улыбку и эти глаза, которые видят меня насквозь. И в эту секунду, когда я думаю об этом, слышу, как рядом со мной открывается замок палатки и Оскар вылезает из нее. Я поднимаюсь, вот он. Его глаза выглядят такими уставшими, какими я ощущаю свои.

– Ты тоже не смогла заснуть? – его голос звучит непривычно шершаво. Я качаю головой. – Я тоже. – Он улыбается мне. – Не против, если мы будем не спать вместе?

– Нет, – шепотом отвечаю я.

Оскар забирается ко мне на крышу. Ложится на спину, вытягивает руку и дает мне знак, чтобы я ложилась на правое плечо. Моя щека соприкасается с его футболкой, и я прижимаюсь к нему. Ладонью я чувствую его сердцебиение.

Какое-то время мы лежим и молчим. Он берет мою кисть и подушечками пальцев проводит по изящным линиям на ладони. Снова и снова, пока не появляется странное ощущение онемения. Через несколько минут он шепчет:

– Тесс?

– М-м?

– Прости меня.

Я чувствую его дыхание и прикосновение теплых губ к моему лбу.

– И ты меня.

– Тебе не за что извиняться. Ты ничего не сделала.

– Да нет, сделала. – Я опираюсь на локоть и смотрю на него. – Я не должна была тебя отталкивать.

– Нет, – серьезным тоном возражает он. – Для тебя это заходило слишком далеко, и это нормально.

– Нет, не нормально. – Я глубоко вздыхаю и качаю головой. – Это было потрясающе. – Вспоминая его, себя и то, как он меня целовал, я громко сглатываю. – Мне хотелось этого и сейчас хочется.

– Тесс, это нормально, – он гладит меня пальцами по щеке.

– Нет, Оскар, ты не понимаешь…

– Я понимаю. Ты не хотела, чтобы я задел твой шрам, – тихо говорит он. – И я должен был знать об этом. – Я хочу возразить, но он кладет палец на мои губы. – Этого больше не повторится. – Его глаза смотрят в мои и бегают туда-сюда. – И, если тебе так будет комфортнее, ты останешься в футболке. – Он делает паузу, затем убирает палец. – Хорошо?

– Хорошо, – шепчу я.

Оскар прижимает меня к себе и обнимает мое ослабленное тело.

– Насчет моей сестры…

– У тебя, должно быть, есть причины, по которым ты не хотел рассказывать мне о ней, – перебиваю я его.

– Тесс, не то чтобы я не хочу рассказать тебе это… я… я просто не знаю как, – он отпускает меня и массирует лоб. Мы смотрим друг на друга. – С момента ее смерти я не рассказывал ни одному человеку о том, что чувствую.

– Почему? – осторожно спрашиваю я.

– Без понятия, – он садится. И я тоже сажусь. – Наверное, чтобы позлить родителей, – наконец отвечает он. – Они хотели, чтобы я обратился за помощью к специалистам. Я думаю, они до сих пор убеждены в этом. – Оскар неодобрительно цыкает. – Но что это даст? Элис мертва.

– Верно, – отвечаю я. – Но, может, ты смог бы тогда отпустить ее.

– Но я не хочу отпускать ее.

– Я знаю, Оскар, но когда-то тебе придется это сделать, – шепчу я и смотрю ему прямо в глаза. – Так же, как однажды тебе придется отпустить меня.

Он смотрит на меня влажными глазами и качает головой. Его подбородок дрожит.

– Я не смогу.

– Ты должен .

– Я никому ничего не должен, – упрямо говорит он.

– И все-таки, Оскар, ты сделаешь это.

Первая слеза скатывается по его щеке, и я вытираю ее.

– Но почему?

– Чтобы жить дальше.

Я знаю, что она права, но зачем жить, если ее больше нет? И что это за проклятая привычка – забирать самых важных для меня людей?

– Оскар? – тихо говорит она и берет меня за руку.

Ее светлые волосы отливают красным при свете солнца, но за ней все серое. Еще никогда небо по цвету так хорошо не подходило к моему настроению, как сейчас. Такое ощущение, что оно не может решить между восходом солнца и концом света. Красное и розовое борются против темной серости облаков. А во мне борются два желания: с одной стороны – удержать ее как можно дольше, а с другой – бежать от нее и своих чувств к ней так быстро, как это только возможно. Но их не осуществить. Ни одно, ни другое. Я знал, что это будет непросто, но даже не подозревал насколько. Я думал, если подарю ей прекрасные моменты, она забудет обо всем. Но чем больше она забывается, тем счастливее становится и тем сильнее мне хочется удержать ее. Вот только мне это не под силу. Я потеряю Тесс. И не знаю, как смогу пережить это.

Мне девятнадцать, и я в первый раз влюбился. По-настоящему. Так сильно, что едва могу сдержаться. Я знаю, каково это – внезапно потерять кого-то. Как много времени нужно, чтобы все осознать. Но ожидание смерти Тесс подобно утоплению. Слезы катятся против моей воли, и мы молчим так громко, отчего мне хочется закричать еще сильнее. Это может произойти в любой день. Это может произойти сейчас. В этот момент. Или через час. Или я проснусь утром, а она лежит рядом мертвая. И от этих мыслей можно свихнуться. Я разнес бы все вдребезги.