Наталья Берзина - Окончательный диагноз

Здесь, в старом городе, жизнь воспринималась совершенно иначе, в особенности сейчас, в дни фестиваля. Пусть вчерашнее разухабистое веселье и оставило после себя целые «монбланы» мусора, дворники в оранжевых веселых жилетах уже вовсю трудились, убирая и приводя в порядок улицы и скверы. За ратушей, по центральной улице, уже тянулась кавалькада автоцистерн — мыла мостовую. Невесомая водяная пыль поднималась над асфальтом улицы, и в облаках ее сияла радуга. Утренний воздух, удивительно свежий, возможно, от близости реки, невидимыми волнами заполнял комнату. Лена невольно поежилась от прохлады и, услышав приближающиеся шаги Олега, юркнула в постель. Замерев в ожидании, она думала, что же принесет ей этот день.

Олег вошел с подносом в руках, явно уже успевший умыться и чисто выбриться. Песочного цвета шорты подчеркивали рельефные мышцы сильных длинных ног, упругость загорелой кожи, позволяли в деталях рассмотреть поросшую густым светлым волосом широченную грудь. Даже шрамы не портили картины, Лена просто залюбовалось сильным, мужественным телом.

— Завтрак! — торжественно объявил Олег, приближаясь к постели.

Лена с удивлением и восторгом приняла поднос. Тосты, омлет, высокий стакан с соком, вазочка с аппетитной клубникой и чашка головокружительно ароматного кофе.

— Спасибо! А сам? Ты разве не завтракаешь? — спросила она, устраиваясь поудобнее, не обращая внимания на сползшую с груди простыню.

— Я уже выпил кофе, пока ты спала, — ответил Олег, опускаясь в кресло. — Ты сегодня работаешь?

— Не-а! Сегодня до самого вечера я свободна как птица, только к шести на дежурство, на сутки. Так что я еще успею тебе надоесть хуже осенней мухи. Если сейчас не прогонишь, конечно, — с аппетитом уплетая завтрак, сказала Лена.

— Даже не надейся! В таком случае ты в полном моем распоряжении до самого вечера. Видимо, нам с тобой необходимо составить план действий, чтобы успеть как можно больше. У тебя есть какие-нибудь пожелания?

— Нет, наверное. В общем, я не знаю. А что предлагаешь ты?

— Поскольку до полудня в городе делать нечего, мы можем поехать на озеро, поплавать, позагорать, а после, вернувшись обратно, уже на месте решить, чем будем заниматься.

— Это, конечно, замечательно, но вот только купальника у меня с собой, как ты мог заметить, нет, так что придется заехать ко мне домой.

— Можно, но не нужно. Купальник можно купить по дороге. Возле санатория есть магазин. Там же и перекусить возьмем.

— Олег, у тебя все так просто получается, что мне становится не по себе. Ты что, всегда так или просто передо мной пальцы разгибаешь?

— Милая, я привык путешествовать налегке. Никогда ничего лишнего. Только самое необходимое, то, без чего в самом деле невозможно обойтись.

— Скажи честно, Олег, ты на своей курьерской работе действительно так хорошо зарабатываешь? Или ты наследный принц? Такая квартира, как у тебя, обходится, как я понимаю, очень недешево.

— Пусть тебя это не беспокоит. Ты принимаешь мой план?

— Да! И еще раз да! Я полностью тебе подчиняюсь.

— В таком случае у тебя полчаса на сборы — и вперед!

Разумеется, получаса Лене не хватило. Пока она нежилась в ванне, детально восстанавливая в памяти прошедшую ночь, пока старательно рисовала лицо, прошло намного больше времени. Олег все это время сидел в кабинете за компьютером и что-то писал. Когда полностью готовая Лена вошла к нему, он мельком взглянул на нее и, улыбнувшись, сказал:

— Прости меня, пожалуйста! Мне нужно еще буквально двадцать минут, чтобы закончить. Посмотри пока телевизор, музыку послушай, я быстро.

Ни тем ни другим Лена заниматься не стала, она вышла на балкон и, облокотившись на старинные кованые перила, стала разглядывать то, что происходило на улице. Прямо на тротуаре художники устроили импровизированный вернисаж. Впрочем, не удивительно: город, давший миру одну из ярчайших звезд, прославившую его, по-видимому, обладал некой художественной аурой. Недаром ведь Мастер именно с ним сравнивал извечное пристанище живописцев — Париж. Казалось, здесь пишут все, разве что за редким исключением. Вот и сейчас прямо на мостовой развернулась самая удивительная из всех когда-либо виденных Леной выставок. Смешение стилей, техник, манер исполнения завораживало. Портреты и пейзажи, жанровые зарисовки и изысканные натюрморты соседствовали с фантастической феерией и чуть мрачноватыми работами в готическом стиле. Каждый художник стремился не только продать, но и поярче заявить о своих работах. Жаркие споры, яростные дискуссии возникали тут по разному поводу, возле любой картины. Пусть не было здесь полотен в дорогих рамах, но тем не менее цены на некоторые работы казались Лене просто фантастическими. Несмотря на это, сюда приезжали ценители из разных стран и увозили с собой на родину частицы древнего города, воспроизведенные мастерами кисти на полотне.

— Ты, я смотрю, так увлеклась, что совершенно забыла о наших планах! — раздался за спиной Лены голос Олега. Он стоял в дверном проеме, с неизменной улыбкой, красивый, подтянутый, и протягивал ей руку. Лена, приняв ее, пируэтом приблизилась к Олегу и, прижавшись спиной к его мощному телу, сказала:

— Залюбовалась картинами. Ну что? Поедем?

— Да! Карета у ворот, сударыня, — сказал Олег, нежно целуя ее в мочку уха.

Флигель оказался не так уж и мал, отстоящий метров на сто от дома Ивана, он мог сойти за вполне самостоятельный, по обывательским меркам, роскошный коттедж. Дэну не удалось рассмотреть ни само здание, ни то, что скрывалось внутри. Его попросту затолкали в одну из комнат на первом этаже и заперли дверь.

Нашарив на стене выключатель, он оглядел свой приют. Небольшая, метров двенадцать, комната, узкая кровать, стол, простой деревянный стул да лампочка под потолком — вот и все убранство. За белой дверью — душевая с туалетом. Не раздеваясь, Дэн завалился на постель и вскоре забылся тревожным сном. Рано утром, еще не было восьми, его растолкал один из качков.

— Вставай, хозяин зовет! — бросил он и вышел из комнаты.

Дэн наскоро поплескал водой в лицо, пошарил взглядом, но так и не нашел ни зубной щетки, ни пасты, направился к предусмотрительно оставленной раскрытой двери.

В сопровождении разбудившего его здоровяка Дэн поднялся на террасу с тыльной стороны особняка. За накрытым к завтраку столом сидел сам Иван. Рядом с ним замерла в напряженной позе готовая сорваться по малейшему приказу вчерашняя горничная. При свете дня она показалась Дэну еще красивее, чем ночью. В меру загорелое лицо, точеные руки, чуть пухлые чувственные губы, едва-едва подведенные, огромные, синие, как небо, глаза. Роскошные, слегка волнистые, пышные светло-русые волосы. Не девушка — само совершенство.