Ольга Бенуа - Осенние звёзды

— Светк, а Светк, давай, как раньше, на последний сеанс, последний ряд, а после кино… — он обнял жену, зафиксировав руки на ее груди.

Мужнины руки ее напрягли, но женское чутье подсказывало, что никоим образом нельзя их отсюда убирать. Надо изобразить подобие страсти, движение, дающее мужу почувствовать, что его ласки ей приятны. Мягко высвободившись из объятий, повернувшись к нему лицом, она нежно поцеловала его.

— Хорошо, давай в кино, но сейчас лучше оставить меня наедине со сковородкой и твоими любимыми котлетами. Только на ужасы я не пойду, лучше комедия.

«Мелодрамы про любовь мне в жизни хватает», — подумала Светлана, выдохнув лишь когда Николай покинул кухню. За десять минут общения с мужем она похудела на полкило. Мысли хаотично заметались под новой стрижкой.

«Неужели что-то заметил? А вдруг он следил за мной или нанял частного детектива?» — она присела на стул, стала судорожно искать в ящике стола сигареты. Отыскав среди моря бумажек пачку «Вог», выбежала на балкон.

Организм, последние три недели лишенный табака, отреагировал на дозу болезненным спазмом, закружилась голова. «Делать-то что теперь?»

В последнее время Светлана успокоилась, перестала корить себя за двусмысленное положение, с одной стороны, замужняя женщина, с другой — встречающаяся с неженатым мужчиной. К ней вернулся вкус к жизни, стало радостно вставать по утрам, готовить завтрак для домодчадцев, а по вечерам гулять с Александром. Она была счастлива, сидя на двух стульях: семья с привычным укладом и милый друг, глядящий на нее влюбленными глазами. Ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно. Забота о семье — ее обязанность, посиделки под луной — ее воплощенные грезы.

«Так, надо успокоиться, проанализировать ситуацию. В конце концов, сама кашу заварила», — рассердилась она на себя. И как всегда, слабый голосок из глубины сознания малодушно подсказал: «А может, об этом подумаем завтра?» и ей действительно захотелось, как героине «Унесенных ветром», зарыться с головой в юбки старой негритянки или кашемировое пальто Александра, чтобы совесть и страх оставили ее душу, не терзали, как зловещие грифы, раздирая на куски и лишая покоя.

— Черт, котлеты! — она кинула недокуренную сигарету в консервную банку, прикрепленную проволокой к балконным перилам. Рванула к плите, теряя тапочки.

Успокоенный поцелуем, Николай спустился на первый этаж за газетой. Он отмел предположения сына об измене жены, но отметил для себя, что для профилактики надо проявить заботу, дать порцию нежности.

Супружеская жизнь представлялась ему огромным кораблем. Он сходил то на один берег, то на другой, но всегда возвращался на свое судно. Походы «налево» рассматривались без эмоций, как разрядка для полигамного организма мужчины. Супруга же была капитаном трансатлантического лайнера, покидающая его последней, в идеале отправляющаяся на морское дно вместе с кораблем. Хотя, по правде сказать, кому Светка нужна кроме него, икебана засушенная. У молодых-то с ухажерами туго. Видать, гормоны играют, от этого странности в поведении. То у Лариски платье для театра занимает, то тратит уйму денег на линзы.

— Свет, — он опять появился на кухне с газетой в руках, — а помнишь, как мы с тобой на «Макбет» ходили?

— Еще бы, давали всего один спектакль. Мама по знакомству достала билеты. Вся приличная публика города собралась, а ты… храпел на весь зал.

Она аккуратно распределяла деревянной лопаткой на сковороде оставшиеся в живых котлеты. Обгоревшие трупики их собратьев покоились под слоем газеты в помойном ведре.

— Точно, я тогда в поликлинике на полторы ставки работал, устал страшно, а тут ты в выходном платье стоишь вся в слезах — «билеты пропадают». Я к главному, можно, мол, машиной воспользоваться. Любимая девушка плачет. И мы с тобой на «скорой» да с мигалкой к парадному подъезду театра, где народ, как разноцветная клумба, толпился. Глаза у всех были! Думали, наверное, кто из артистов заболел и спектакль отменят. Знали бы они, что их ожидает. Я-то думал, Шекспир, — хихикнул Николай, отдаваясь воспоминаниям.

— Угу, ты заснул, как только свет погасили.

— Было дело, но я просыпался каждый раз, как только кореянка в национальном костюме выходила на сцену с какой-то хренью и начинала на одной струне плакать, что жизнь не удалась.

— Мне было так стыдно! К счастью, выходила она каждые двадцать минут и будила половину зала, пытавшуюся вздремнуть, — Светлана улыбалась.

— Зато, когда действо закончилось, зал бушевал овациями. Люди рыдали, не веря, что пятичасовой кошмар наконец-то завершился.

— Ты преувеличиваешь, спектакль был альтернативный, но довольно интересный.

— Чем? — Николай начал накрывать на стол, как вдруг раздался звонок в дверь.

Супруги переглянулись. Гостей к обеду не ждали. Светлана пошла открывать. По звукам, доносившимся из коридора, Николай уловил голос сына и незнакомое писклявое детское. Светлана заглянула на кухню с выпученными, как у древесной лягушки, глазами, прошептав:

— Коль, там Илья! С девушкой! Давай, быстро переодевайся, а я в магазин.

— Да ты что?!

— Мог бы заранее сказать, поросенок. Впервые привел девушку, а у меня кроме котлет с макаронами ничего. Только я должна тебя предупредить. Девушка не одна.

— С кузнецом?

Светлана бросила укоризненный взгляд на мужа.

— С детками.

— И много их? — нахмурился Николай.

— Двое. «Королевская парочка» — мальчик и девочка, — Светлана убежала к гостям, поправляя вчерашнюю укладку.

Николай тихонько прошуршал до коридора, занял наблюдательный пост.

Дверь в комнату была приоткрыта. Видеть он мог лишь отражение фигур в зеркальной «стенке». На диване сидел сын и существо женского пола, двое детишек шести-семи лет делили кресло. Он услышал Светкино:

— Я сейчас, только на минуточку, — и не успел он скрыться в недрах спальни, как жена вылетела из комнаты, пребольно ударив его дверью.

— Господи, ты еще здесь? Я же просила!

— Да бегу уже, бегу, — потирая ушибленный лоб, Николай проследовал в спальню за Светланой. Распахнув шкаф, та подала ему легкие брюки и светлую тенниску в тонкую полоску. Сбросив велюровый костюм, она осталась в красном нижнем белье. Натягивая тенниску, Николай отметил, что, конечно, фигура жены далека от совершенства, но в море кружев и рюш было что-то пикантное. Она уже надела юбку и синюю кофту, а ему все еще мерещилось яркое пятно.

— Может, я в магазин? — великодушно предложил он.

— Ага, как в прошлый раз? Я тебе список дала, а ты вернулся с пустыми сумками, так как некоторые названия продуктов просто отсутствуют в твоем лексиконе.

— Да откуда мне знать, что словом «цуккини» именуют кабачок, так бы и писала.