Наталия Доманчук - Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры

Анька кивала и показывала пальцем на меня.

— Девочки, вы что, не знаете английского? — с ужасом в глазах спросила Инга.

— Почему не знаем? — возразила я. — Я очень хорошо знаю английский. Меня, видишь, официант понял. Я попросила салат и кофе, и он мне сейчас его принесет.

— Я тоже знаю, — сказала Анька, — йес, но, о’кей, плиз, бэби комон и ноу проблэм.

— И все? — опять спросила Инга, и ее глаза округлились, став размером с пятирублевые монетки советского образца.

— Этого достаточно, поверь мне, — ответила Анька, посмотрела на официанта и опять показала пальцем на меня.

— Сэлад энд кофе? — решил он поиграть в угадайку.

— Йеееесс, — громко сказала Анька, — и с оксфордским акцентом повторила: — Сэлад энд кофе, плиз. — И уже обращаясь к Инге: — Английский — очень простой язык!

Когда официант скрылся, Инга прикрылась салфеткой и шепотом спросила:

— И с таким английским вы собираетесь клеить местных мужиков?

— Чего ты шепчешь, — удивилась Анька, — тут же все равно по-русски никто не понимает.

— У любви свой язык, — решила соригинальничать я.

Инга взялась за голову.

— Нет никакого языка у любви! У вас ничего не получится, если вы в английском ни бельмеса.

— Как это не получится? Спорим? — сказала Анька и встала. — Вон там, видишь, сидят два мужика. Я сейчас пойду и как минимум проговорю с ними полчаса или до тех пор, пока нам не принесут еду.

— О чем ты с ними будешь говорить? Господи, я думала, что ты умней. — Инга театрально закрыла лицо руками, показывая, что она в полном шоке. — Мужчины не настолько глупы, как ты думаешь!

— Да, мы знаем! Они еще глупей, чем мы думаем, — вставила я свои пять копеек.

— Нет, дорогуша, ты ошибаешься. Для того чтобы понравиться мужчине, ты должна по крайней мере за полчаса общения хоть десять минут потратить на то, чтобы похвалить его, его маму, его одежду, его собаку…

— Так он ведь там без собаки сидит, — удивилась я и опять посмотрела в ту сторону, где сидели двое незнакомцев.

— У-у-у, — не выдержала Инга. — Идите, идите к ним. Я очень хочу посмотреть, что у вас получится.

Я резко встала, сказала «хык» и, взяв Аньку под руку, направилась к соседнему столику.

— Как будет «здрасьте» по-английски? — тихо спросила у меня Анька.

— Не помню, — так же тихо ответила я.

Когда мы подошли к столику, где сидели мужчины, Анька сделала лицо китайской фарфоровой куклы, подняла правую руку и помахала им. Я несколько раз кивнула и улыбнулась.

Мужчины ничего не понимали и только глупо улыбались.

— Туристо, — наконец вспомнила я английский.

— А-а-а, — обрадовался один из мужчин и, протянув мне руку, сказал: — Иво.

Второй тоже решил включиться в беседу:

— Алесандро.

— Лора, — ответила я, — а это Анна.

— О, Лора, Анна!

Они смотрели на нас и улыбались.

Но у меня почему-то было такое впечатление, как будто это не мы не понимаем по-английски, а они.

— Э-э… — попытался взять инициативу на себя Иво, но Алесандро его перебил и изрек:

— Che cosa?..

Мы с Анькой переглянулись.

— Чего? — спросила я. — Какая коза? Ты что-нибудь поняла?

Анька замотала головой:

— Мы русские. Ферштэйн?

В тот момент мужчины были похожи на небольшой вычислительный центр, который после нескольких алгебраических операций и обмена информацией запищал, задымился и выдал ошибку. Они опять посмотрели на нас и улыбнулись своей неповторимой наитупейшей улыбкой.

— Вод-ка. Прос-ти-тут-ки, — вдруг вспомнила Анька, чем славится наша родина.

— Руссо? — догадался Алесандро.

— Да, руссо, Путин, коммунизм, — обрадовалась Анька, что ее, наконец-то, поняли.

— Э-э… — опять что-то попытался сказать Иво, но этот гад Алесандро его опять перебил и громко сказал:

— Итальяно. — И слегка наклонил голову.

Я вздохнула, а Анька закатила глаза и сказала:

— Итальянцы, мать их!.. Бай-бай! — И, взяв меня за руку, повела к Инге.

— Ну как? Не получилось? — спросила Инга и хихикнула.

— Конечно не получилось. Они на английском совсем говорить не умеют, — возмущалась Анька.

— Они иностранцы, — добавила я.

— Да вы что? И откуда? — опять поинтересовалась Инга.

— Да итальянцы, блин.

— Шурик и Ваня, — уточнила я.

— Обожаю итальянцев, — сказала Инга и встала из-за стола. — Ждите меня здесь, никуда не уходите.

Она подошла к иностранцам, присела за их столик, они о чем-то болтали, что-то показывали на пальцах, смеялись. Потом она попросила официанта принести ее заказ за этот столик, затем начала что-то доставать из сумочки, и они смеялись, нет, они гоготали на весь ресторан.

Мы с Анькой ели свой салат, пили кофе и исподлобья следили за Ингой и ее новыми товарищами.

— Вот как это у нее получается? — спросила Анька.

— Это врожденное, — ответила я и вздохнула.

— Знаешь, мне кажется, если мы во всем будем ее слушаться, то через пару месяцев точно будем носить колечко на безымянном пальце.

— Я готова не только ее слушаться. Я готова быть ее рабыней, только чтоб в ближайшее время услышать марш Мендельсона.

— Я тоже, — ответила Анька.

Инга еще немного посидела с иностранцами, потом они обменялись телефонами, и подруга вернулась к нашему столику.

— Вы уже рассчитались?

— Нет, — промямлили мы.

Она попросила счет и так, совсем невзначай сказала:

— Заплатите только за себя. За меня уже заплачено, — она еще раз бросила взгляд на итальяшек и улыбнулась.

После ресторана мы поехали к Инге.

— Расскажи, что мы станем делать дальше, — попросила Анька.

— Значит так. Пока вы будете учить английский, я познакомлю вас с русскими мужчинами. Чтобы время зря не тратить.

— А где ты нас познакомишь?

— У нас есть русское сообщество. Раз в неделю мы встречаемся в одном клубе. Там только русские. Если не напиваться до усрачки, то это довольно скучная компания, а если прийти и тяпнуть пару стопочек водки, то все будут казаться милашками.

— А свободные мужики там есть?

— Есть. Целых три штуки! Одного зовут Геннадий. Раньше работал переводчиком, сейчас перебирает бумажки в каком-то офисе. Сразу говорю: даже не подходите. С виду очень приятный и симпатичный, на самом деле тоже вполне безобидный, но НИ-КА-КОЙ, — произнесла она по слогам.

— В каком смысле? Импотент? — спросила я.

— Почему сразу импотент? Нет, с этим у него все о’кей. Просто он балбес. Ничего не имеет и не хочет иметь в жизни. Или ждет, что все это упадет с неба. А такого не бывает.

— Понятно, — кивнула Анька, — давай дальше.

— Второй — Сергей. Ну что я могу о нем сказать? Умный он. Очень. И дом имеет, и тачка классная. И работа супер. За таким не пропадешь. Но у него есть один маленький недостаток.

— Наверное, он гей. Потому что у нормального человека не может быть столько положительных качеств, — предположила я.