Наталия Доманчук - Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры

Итак, Клава посмотрела на меня глазами электрика, который пришел менять проводку, и голосом Мэрилин Монро, но почему-то с легким немецким акцентом сказала:

— Пойдемте.

И мы пошли. По коридору. Впереди я увидела голубую дверь с надписью «Приемная».

Там я присела на стульчик, а Клава зашла в каморку и вышла, держа в руках мою голову.

Да, я не сошла с ума. У нее в руках была моя голова. Еще одна. Только не живая, а как будто манекен.

Я в ужасе схватилась за свою родную голову, пока еще живую, но Клава только зло улыбнулась и сказала:

— Да что вы все боитесь! Это же ваша, приглядитесь внимательно.

Я попыталась приглядеться, но мне стало дурно. Клава подала мне стакан воды и добавила:

— Сейчас я подключу ее, и все будет нормально.

Одним резким движением она наклонила мою живую голову к коленям, что-то щелкнуло у меня на шее, и, когда я поднялась, увидела, что у меня теперь не одна, а целых две головы. И обе живы и в легком шоке.

— Ну а теперь я кое-что вам объясню, — сказала Клава, уселась поудобней в кресло и откусила кусочек от морковки, которая лежала у нее на столе. — В Городе Худеющих женщина становится слабой. Она иногда забывает, зачем вообще сюда пришла. Поэтому мы изобрели вторую голову для того, чтобы она следила за процессом худения и ставила женщину на путь истинный, когда это требуется. Как только вы решите покинуть наш город — надеюсь, это произойдет не раньше, чем вы похудеете, — вторая голова будет сразу же удалена, и вы в полном порядке возвратитесь домой.

Наконец-то я нашла в себе силы заговорить:

— Я очень сильная женщина, и мне ваша помощь совершенно не нужна, — промямлила моя родная голова и покосилась на чужую.

Клава хмыкнула, захрустела еще одним куском морковки и выдала:

— Все вы так говорите. Посмотрим, как вы запоете на третий-пятый день. Ладно, у меня времени нет. Давайте я быстро запишу ваши данные. Итак, ваше имя?

— Наташа, — еле слышно пропищала моя родная голова.

— Рост?

— Метр семьдесят шесть.

— Вес?

— Семьдесят шесть.

— У вас десять килограммов лишнего веса, — отрапортовала Клава.

— Я хочу похудеть на двадцать, — промямлила моя родная головушка.

— Хык, — ответила чужая, — ты вначале на десять похудей, а потом поговорим!

Клава махнула рукой Чужачке: мол, оставь ее в покое, пусть витает в мечтах, если ей это нравится, — и, посмотрев на меня, сказала: — Вот, возьмите папку. Она ваша. Почитайте. Если что-то будет непонятно — спрашивайте у меня.

Потом она сдала меня с рук на руки какой-то толстой тетке, которая провела меня в палату и строго сказала:

— Пейте побольше жидкости. Это вам поможет.

Я хотела ей возразить, что заграница нам поможет, но решила не будить в ней зверя.

Открыв папочку, я нашла там описание тридцати восьми диет и комплекс упражнений по похудению. Больше всего мне понравилась система Протасова и какого-то Маньяка или Мантияка, а также упражнения на «бедро внутри» и «бедро сбоку», которые можно выполнять, лежа на животе.

Как ни странно, но к своей второй голове я очень быстро привыкла. Она почти все время молчала, и только если я пыталась перелистнуть страничку в папочке, останавливала меня и говорила: «Читай внимательней».

На обед я съела какой-то салатик и кусок отварного мяса без соли. Сделала комплекс упражнений и сто раз попрыгала на скакалке.

Перед сном, кое-как уложив две свои головы на одну подушку, я начала мечтать: если приложить усилия, то с двумя головами я запросто могу стать президентом, ну, или на крайний случай премьер-министром. С такими прекрасными грезами и уснула.

Насколько плохо иметь вторую голову, я узнала только утром, когда кроме положенного вареного яйца и ломтика помидора присмотрелась к овсяному печенью и дотронулась до него пальцем. Чужая голова стала истерически кричать и даже попыталась стукнуться об стенку.

Уж не знаю, остановили ее мои родные мозги или что-то другое, но, когда я в страхе залпом выпила стакан кипяченой воды, голова перестала истошно орать и посмотрела на мои бедра.

— Что? — сказала моя родная головушка. — Бедра как бедра. Попробовала бы ты родить трехсполовинойкилограммового ребенка.

Чужачка ее речи не вняла и пискнула:

— Клава, между прочим, тоже недавно родила!

Это был нокаут. В самое солнышко.

В этот день я не то что не притрагивалась к печенью, я боялась его представить, даже в километре от меня.

На второй день Чужачка вела себя хорошо и почти все время кемарила.

На третий день мои две головушки устроили спор.

— Да я вообще не знаю, что тут делаю, — кричала Роднуля и рассматривала себя в зеркало. — Кто вообще сказал, что мне нужно худеть? Я выгляжу великолепно!

— Ты выглядишь, как свинья, — орала ей в ответ Чужачка и скрипела зубами.

Чтоб хоть как-то заглушить этот спор, я пошла прогуляться по городу. К вечеру они угомонились и стали играть в молчанку.

На четвертый день я проснулась в диком голодном поту. Чужачка, непонятно каким образом предвидевшая мой приступ голода, уже не спала и шепотом подсказывала: «Выпей стаканчик кипяченой водички с лимоном».

— Да пошла твоя водичка знаешь куда?! — завопила моя Роднуля.

Чужачка замотала собой, показывая, что не понимает.

— И ты сейчас пойдешь туда же! — ответила ей Роднуля и отдала ногам команду бежать на кухню.

Ноги с радостью выполнили ее приказ, а руки уже открывали холодильник в поисках кусочка копченого мяса, сыра или шоколадного торта.

Чужачка снова стала истерически орать, Роднуля пыталась затолкать ей в рот торт, но та его выплевывала и закатывала глаза.

Кончилось это тем, что появилась Клава, отобрала у меня папку, силой выдернула Чужачку, успокаивая ее словами: «Без собеседования больше никого впускать не будем», а мне все с тем же немецким акцентом сказала: «Вон!»

Так я впервые оказалась за пределами Города Худеющих. Я стояла спиной к входной двери и видела перед собой уже знакомый указатель «Город Умалишенных».

Боясь, что туда меня примут без собеседования, я стала колотить ногами в знакомую дверь и кричать: «Я больше не буду! Пустите меня назад».

Мимо проходила полная дворничиха. Она подошла ко мне и заговорщицки прошептала на ушко:

— Сейчас они тебя все равно не впустят. Зря стараешься. Езжай домой, отдохни, расслабься и приезжай сюда через недельку-другую.

— Но мне нужно похудеть сейчас. И срочно! Мне надо экзамен сдавать, а преподаватель любит худеньких, — объяснила я дворничихе свою проблему и смахнула слезу. — Ну да, сорвалась, — продолжала я. — Ну подумаешь, с кем не бывает! Нельзя же сразу выгонять. А поговорить? А объяснить? А наставить на путь истинный?..

— Нет, тут такого нет, — вздохнула дворничиха.