Джилл Мэнселл - Соло

Он в шутку выразил мимикой облегчение, как будто у него и вправду отлегло от сердца.

— Так, значит, конкуренции нет.

— Ну, я бы этого не сказала…

Росс вдруг сделался серьезен и внимательно посмотрел на Тессу.

— Тесса, я хочу попросить тебя кое о чем. Ты дашь обещание, что это сделаешь? Такое обещание, которое не нарушишь?

Тесса пожала его руку. Она едва могла говорить, но все же выговорила:

— Да. Конечно… конечно, я обещаю.

— Прекрасно, — сказал Росс, и его лицо расплылось в широкой злорадной улыбке. — Как только я встану с этой койки и снова буду в полном рабочем состоянии, ты должна будешь меня искушать. Всеми способами. И длиться это будет по крайней мере сутки, иначе я все свои деньги забираю назад.

— Шантажист! — воскликнула Тесса, молясь, чтобы его оптимизм не оказался беспочвенным. — Я думала, ты говоришь всерьез!

— Я серьезен как никогда, — ответил он с видом оскорбленной невинности. — Я не могу себе представить лучшего стимула выздороветь. А пока… губы у меня в прекрасном рабочем состоянии. В качестве подготовки можешь попробовать меня поцеловать.

…………………………………………..

Каждый день к Россу приходило посетителей намного больше, чем ему положено по рангу. В перерывах между визитами им занимались медсестры, физиотерапевты, нейрохирурги и снова физиотерапевты. Один раз явился психиатр, чтобы подготовить Росса к тому, что он может навсегда остаться инвалидом. Этот визит продлился меньше пяти минут. Росс заявил психиатру, что поскольку инвалидом он оставаться не намерен, то разговор будет пустой тратой времени, и вежливо попросил психиатра убраться из палаты.

Но каждую ночь, когда Росс оставался в одиночестве в отдельной палате, вдыхал больничный запах и глядел на пластиковые потолочные панели, у него появлялось много времени для размышлений и много тем. Единственное, о чем ему не надо было думать, так это о том, как смириться с пожизненной недееспособностью. Потому что, хотя он и любил всем сердцем Тессу и Оливию… а может быть, это даже было причиной… он знал, что лучше умрет, чем проведет остаток жизни в инвалидной коляске.

…………………………………………..

На шестой день к нему пришла Мэтти.

— Спасибо за то, что пришли, — сказал Росс, внимательно разглядывая полную женщину лет сорока в синем платье и подобранных со знанием дела туфлях, духи у нее тоже были приятные. В ее взгляде читалась настороженность, но в то же время в нем присутствовала и гордость.

— Вы сказали по телефону, что это важно, — негромко проговорила Мэтти. — Я полагаю, это касается Грейс.

— Да. В общем. Она приходила ко мне неделю назад. Я не поверил тому, что она сказала.

— Ну и? — сказала Мэтти, явно не желая помочь ему.

Росс вздохнул. Разговор оказался еще труднее, чем он предполагал.

— Ну и, — начал он, встретившись с ее холодным, немигающим взглядом, — если вы понимаете, о чем я говорю, то, может быть, вы скажете мне, правда это или нет.

— Если я понимаю, о чем вы говорите, — ответила женщина сухо, — то, значит, вы знаете, что это правда. Грейс вряд ли способна выдумать такую историю и попытаться убедить меня в ее истинности, ведь так?

Последовала долгая пауза, во время которой Росс размышлял над простой логикой этого утверждения, и не мог не восхититься ею. Наконец он сказал:

— Значит, я — ее отец. Боже, какая нелепая ситуация. Я прошу прощения, но я действительно никак не могу вас вспомнить. Где мы с вами… это… встречались?

— На летнем балу в Бристоле, — сказала Мэтти, махнув рукой, словно отмахиваясь от чего-то малозначительного. — Это на самом деле неважно. Вы были пьяны, а я расстроена. Я не виню вас в том, что случилось.

— Я все равно прошу прощения, — повторил Росс. — Вам наверняка пришлось нелегко. Если бы вы связались со мной, я бы… помог.

«Я не хотела, чтобы ты мне помогал, — подумала Мэтти, вспомнив ужасное унижение, которое она тогда переживала. — Я хотела, чтобы ты любил меня так, как мне казалось, что я тебя люблю».

Вслух же она произнесла:

— Теперь это неважно. Не всегда было легко, но я справилась. Мы справились. Естественно, всех этих неприятностей можно было избежать, если бы только Грейс не поступила на работу в ваш отель. Я, кстати, была против.

Росс нахмурился.

— Если вы так решительно были настроены по этому поводу, то я не понимаю, зачем вы вообще сказали ей, кто я такой? Не проще ли было…

— Конечно, проще! — вырвалось у Мэтти, но когда она заметила во взгляде Росса выражение полного непонимания, то вспомнила, что он ведь понятия не имеет о девичьей страсти к нему Грейс. Мэтти залилась краской и села на стоявший позади нее стул. — Прошу прощения, — пробормотала она. — Действительно, вероятно, проще было бы не говорить ей, но в то же время я чувствовала, что должна это сделать.

— Бедный ребенок. Неудивительно, что у нее в голове все так перепуталось. — Росс подумал немного. — А где она сейчас? Ей уже удалось найти новую работу?

— Не знаю. На прошлой неделе она исчезла. — Лицо Мэтти напряглось, и она добавила: — Грейс оставила мне письмо, в котором сообщила, что отправляется искать работу на южное побережье, и с тех пор я не получала от нее никаких вестей.

— Когда она с вами свяжется, — осторожно произнес Росс, — скажите ей, пожалуйста, что вы приходили ко мне и что… все в порядке.

Мэтти, почувствовав смену интонации, с подозрением на него посмотрела.

— Когда, вы сказали, Грейс к вам приходила?

Росс не мог сдержать улыбки. Ему нравилась эта гордая, смелая, стойкая женщина. Она чем-то напоминала ему Тессу.

— Неважно, — ответил он. — Это касается только меня и Грейс. Но, пожалуйста, передайте ей, что я ее понимаю. И что я прошу меня извинить. Вероятно, в прошлом я не очень хорошо к ней относился, но сейчас, когда мы кое-что выяснили, мы, возможно, сможем во всем разобраться.

Глядя на покрытое тонкой белой простыней парализованное тело Росса, Мэтти думала о превратностях судьбы. Она долгие годы вспоминала совершенство этого тела, но, полюбив Ричарда, поняла, как мало на самом деле значит телесная красота.

На глаза навернулись слезы, но Мэтти сумела улыбнуться ему в ответ.

— Конечно. И я надеюсь, что вы скоро поправитесь.

— Не беспокойтесь, — сказал Росс, думая, действительно ли он чувствует покалывание в кончиках пальцев, или это игра воображения. — Поправлюсь. Я обещал.

— Холли? Это Макс.

— Да? — крайне осторожно ответила Холли. Когда она неожиданно услышала его голос, сердце ее все же заколотилось чаще, но за последние месяцы она все-таки научилась немного себя сдерживать. Вечный оптимизм вызывает лишь страдание, в этом она убедилась на собственном опыте. Теперь Холли начала наконец примиряться с мыслью, что романа между ними так и не будет.