Розалинда Лейкер - Жемчужное ожерелье. Том 1

Она поняла, кого он имел в виду.

— Нет, но мне кажется, я их видела. Они скоро будут во дворе.

Он замысловато выругался, употребляя слова, которые она никогда в жизни не слышала. Подходя поближе к работнику, она раздумывала над тем, что бы они могли значить. Длинная галерея вся была густо увешана портретами и занимала значительную часть дома. В ней находилось четыре камина, которые обогревали помещение в зимнее время. Здесь мужчины развлекались игрой в мячи, а женщины совершали прогулки в плохую погоду. Приблизившись к работнику, она с удивлением увидела, что он замазывает штукатуркой лицо юного короля.

— Зачем вы это делаете, мистер Ридли? — спросила она с негодованием в голосе.

Работник ответил ей, не прекращая работы:

— Ваш отец храбрый человек. Он повесил здесь этот портрет. Но обитателям этого дома не поздоровится, если круглоголовые увидят его.

Джулия, которая и так весьма опасалась за Сазерлей, всплеснула руками:

— Но что им здесь нужно?

— Лучше спроси об этом свою маму, я ничего не знаю.

Она понимала, что он все знает, но считает неуместным говорить ей правду.

— Но они же заметят сырую штукатурку.

— Поэтому-то я и покрываю ею чуть не всю стену, а не только лицо короля. Пусть думают, что тут идет ремонт и я замазываю щели, — он подмигнул ей. Его морщинистое лицо исказилось в гримасе. — Они ни о чем не догадаются.

Джулия так не считала. С грустью она посмотрела, как под штукатуркой исчезает красивый королевский профиль — большие глаза, хорошо очерченный нос и подбородок, чувственные губы и тонкие усики над ними. Когда все это исчезло, она вздрогнула.

— Где моя мама? — спросила она, повышая голос. — Вы знаете, где она?

— Миссис Паллистер и мистрис [1] Мистрис — уст. то же, что миссис (прим. ред.). Кэтрин находятся где-то на первом этаже. (Он называл Кэтрин по-старинному мистрис, потому что она любила, когда ее так называли.) — Не было бы никакой разницы, если б я начал работу вчера, так как к сегодняшнему утру штукатурка все еще не высохла бы. Пусть лучше они увидят меня за работой.

Она прикусила губу, ее взгляд выражал обиду.

— Кажется, все, кроме меня, знали, что в дом должны прийти круглоголовые кромвельцы. Если бы я не услыхала крики за окном, то все еще спала бы.

Он посмотрел на нее так, будто хотел утешить.

— Держу пари, что именно этого и хотели обе леди Паллистер. Они думали, что круглоголовые придут рано утром, когда ты будешь спать, так что тебе не придется волноваться, — тут он резко дернул головой, услышав стук в дверь зала. — Это они! Беги быстрее к маме, детка. Там ты будешь в безопасности.

Вся дрожа, она выбежала из Длинной галереи и, остановившись возле решетки, посмотрела вниз. Теперь зал являл собой совершенно другую картину, чем несколько минут назад. Там собрались все обитатели дома. Ее мать и бабушка стояли рядом друг с другом. За их спинами выстроились восемь служанок, повариха и поваренок. (Все слуги-мужчины отправились в поход вместе с хозяином.) Девятая служанка стояла у дверей и ждала знака мистрис открыть их. Сверху они казались фигурками на шахматной доске. Все смотрели на запертые двери. Стук усилился, раздались громкие крики:

— Именем парламента, открывайте!

Явно побледневшая и дрожавшая Анна была одета в свое самое яркое платье рубинового цвета. Она надеялась, что в таком наряде произведет большее впечатление на своего врага. Она стояла чуть впереди своей свекрови, как и подобает хозяйке дома. Даже в этот ранний час у нее был безупречный внешний вид. Ее темные волосы аккуратно заплетены и уложены в высокую прическу, скрепленную металлическими пластинами. Такие прически были в моде среди роялисток. У нее было много всяких украшений — розочки, ленты и даже одна крошечная бабочка. В то утро она выбрала самое блестящее из них. В ушах, почти невидимые под локонами волос, поблескивали изумрудные серьги.

Она пристально смотрела на запертые двери, по которым уже начали стучать прикладом мушкета. В руке у нее был зажат расшитый кружевами носовой платок. Она казалась такой хрупкой и беспомощной. Еще мгновение, и с ней случится обморок. У Джулий защемило сердце. Она была вне себя от мысли, что кто-то смеет пугать мать.

Кэтрин, одетая в тафту бронзового цвета с широким кружевным воротником, напротив, держалась совершенно невозмутимо, несмотря на свой почтенный возраст. Она обратилась к невестке слегка хриплым голосом:

— Ради Роберта и короля возьми себя в руки.

Анна кивнула. Во время предыдущих набегов круглоголовых она лежала в постели, оправляясь после выкидышей, которые явились результатом этих потрясений. Служанка задергивала ее кровать шторой, чтобы она не видела, как эти люди роются в ее шкатулке, платяном шкафу и сундуке. Во время этих обысков у нее пропало немало драгоценностей.

И вот теперь ей пришлось столкнуться с участниками налета лицом к лицу. Она едва держалась на ногах. Однако упоминание Роберта придало ей сил. Невероятно, но она представила себе его лицо в самый интимный момент, когда они оба лежали на широком и теплом брачном ложе. Ее нервы так напряглись, она так хотела бы видеть мужа рядом с собой, что чуть было не закричала. Тем не менее Анна помнила, что будь он здесь, ему пришлось бы вступить в бой за свою свободу; поэтому было лучше, что он уже покинул Сазерлей. Расправив плечи, она велела служанке открыть двери. Она впервые с того момента, когда ей сообщили ровно в полночь, что круглоголовые должны прийти в дом, успокоилась. Ее голос более не дрожал.

— Открой дверь, Джоана.

Джулия, которая хотела было броситься к матери, замерла на месте, понимая что ее не ждут здесь, так как взрослые считают ее еще маленькой. Она уставилась на двери, сжимая рукой деревянный листик. Служанка отодвинула засов и повернула большую ручку в виде кольца. Как только двери открылись, женщина бросилась назад и заняла свое место среди других служанок.

Большая тень упала на мраморный пол в клеточку, и в зал вошел парламентский офицер громадного роста. На его ногах — большие сапоги с раструбами. Он шел, позвякивая шпорами. Мрачное выражение его лица ясно говорило о том, как он недоволен, что его не сразу впустили в дом. Приблизившись к обитателям дома, он положил руку на эфес сабли и остановился. Вслед за ним в зал прошел сержант и стал рядом с офицером. Через открытые двери виднелся строй, состоящий из дюжины солдат.

Офицер круглоголовых вежливо обратился к Анне:

— Вы миссис Паллистер?

— Да.

— Я капитан Хардинг, — он угрожающе нахмурился. — Почему вы не открыли двери сразу?

Она окинула его холодным взглядом. Могла ли она сообщить ему о том, что упала в обморок, направляясь в зал? Кэтрин привела ее в чувство, подняла на ноги. На ее счастье, свекровь стала отвечать на вопросы офицера.