Владимир Андреев - Жажда мести: Жажда мести. Храм любви

— Хорошо, хорошо, — сказала Нандинья, — надевай все, что хочешь!

Девушка решила все-таки, на всякий случай, заехать за Арти и отвезти ее в клуб.

Ярко освещенный зал был заполнен нарядной публикой. Играла музыка, на эстраде танцевала группа девушек в довольно смелых нарядах, в которых сочетались индийские мотивы с американской смелостью.

Две молодые женщины вошли в зал и сразу привлекли к себе всеобщее внимание. Впереди шла Нандинья в переливающемся платье, глубокое декольте невольно останавливало на себе взгляд. Она потратила много времени на макияж и прическу, посетив лучший салон, и чуть было не опоздала за своей подругой, которая собралась было уезжать на ферму.

Арти двигалась, чуть отстав от нее. Она была одета в красивый национальный костюм, но на фоне блестящего великолепия Нандиньи немного стушевывалась. На лице Арти не сияла такая победительная улыбка, как у подруги, она шла скромно, но такое достоинство и благородство чувствовались в ее облике, что тот, кто хоть раз вгляделся в нее, уже не обращал внимания на эффектную Нандинью.

Первым, кого они увидели, был адвокат Дикшит. Одетый в хорошо сшитый вечерний костюм, он выглядел совершенно иначе, чем в офисе за рабочим столом.

— О, адвокат! — приветствовала его Нандинья.

Она недолюбливала этого человека, проявлявшего очевидное равнодушие к ее чарам.

— Добро пожаловать, Арти, — обратился он к женщине, как бы не замечая ее подругу. — Я очень рад, что вы нарушили свое уединение. Вы прекрасно выглядите.

Арти благодарно ему улыбнулась. Нандинья не вслушивалась в их разговор, она кого-то высматривала.

Тот, которого она искала, уже давно наблюдал за ними, сидя за стойкой в баре. Санджей был уверен в своих силах, но, увидев Арти, он ощутил непонятное волнение, вовсе ему не присущее. На всякий случай он заказал порцию виски, чтобы немного расслабиться.

Тем временем в дело вступил Хералал.

— Красавица моя, доченька, — запел он еще издалека, подходя к женщинам, — наконец-то мы…

— Добрый вечер! — оборвала его Нандинья, сложив руки в традиционном приветствии.

Она возненавидела Хералала после того, как узнала, что это он уговорил Санджея женится на Арти.

Хералал с удивлением уставился на нее, потом продолжил заранее заготовленную речь:

— Разреши мне…

— О, привет! — крикнула Нандинья какой-то знакомой, опять перебив его.

— Ты дашь мне сказать? — возмутился Хералал.

— Да, да, — рассеянно ответила Нандинья и куда-то отошла.

— Что я хотел сказать? — обратился управляющий к адвокату.

Тот недоуменно пожал плечами.

— Ах, да! — вспомнил он. — Мне от имени клуба поручено приветствовать тебя.

— Спасибо.

— Это здание построил твой отец, и мы все рады видеть здесь дочь господина Гупты, — закончил он, наконец, свое запутанное приветствие.

Это объяснялось тем, что Хералал изрядно пропустил в баре и теперь с трудом соображал, о чем говорит.

Санджей решил приступить к активным действиям и двинулся к Арти, но дорогу ему загородила группа молодых людей, которые окружили гостью, как только узнали, что она дочь господина Гупты, наследница миллионного состояния.

— Здравствуйте… Позвольте… — послышались возбужденные голоса со всех сторон.

Арти не ожидала такого бурного натиска и явно растерялась. Ее выручило вмешательство Хералала, расчищающего путь для своего племянника:

— Нет, нет! Позвольте бедняжке немного осмотреться, оставьте ее в покое!

Арти отошла в сторону, опустив глаза, и вдруг перед ней возник кто-то большой, в роскошном белом костюме. Она подняла взгляд и увидела красивое улыбающееся лицо, светлую бородку, внимательные, участливые глаза, как бы говорящие о добром и честном характере, открытом для людей.

— Госпожа Арти, — сказал Санджей, вежливо сложив руки, — я счастлив видеть вас.

Весь его облик говорил о том, что это так и есть, что он счастлив видеть эту женщину. Такова была отличительная черта Санджея, он говорил так вдохновенно, начиная очередной роман, что сам искренне начинал верить в свои слова, принимая те простые чувства, которые испытывал к женщинам, за любовь. На самом деле он просто не знал, что это такое. Молодой человек считал, что весь смысл любви в простом обладании женщиной, а вокруг этого накручено много лишнего, но раз уж таковы правила игры, он готов им подчиняться. Санджей всегда достигал, чего хотел, и на этом останавливался. Он оставался на земле, заоблачные сферы любви были ему недоступны. У его души не было крыльев, чтобы туда подняться.

— Простите меня, пожалуйста, — сказала Арти, вглядываясь в Санджея, — мне кажется, мы с вами не знакомы?

— Так я вас познакомлю, — выскочил из-за спины Хералал.

Он увидел отступление от намеченного плана. Нандинья ускользнула в сторону, бросив Арти, хотя должна была свести ее и Санджея.

Нандинья никак не могла заставить себя сделать это — своими руками отдать любимого другой женщине. Она обещала Санджею, но все-таки не смогла.

— Это Санджей, сын моей покойной сестры, — продолжил Хералал, — из Дели.

— Я хорошо знал вашего отца, — вступил в разговор Санджей, — он мне очень помог в начале моей карьеры.

— Почему в начале? — переспросил Хералал. — Год назад господин Гупта хотел поручить ему все торговые операции, но Санджей отказался! — развел руками управляющий. — Его собственная фирма процветает, — вдохновенно продолжал лгать Хералал, — где ему оторваться от собственного дела.

Он захихикал, довольный своей выдумкой, и взглянул на Нандинью, стоящую у эстрады — вот от кого не отрывается этот племянничек.

— Знаешь что, Санджей…

Но и тут Нандинья его оборвала. Она подошла к Арти и взяла ее за руку.

— Я не могу больше ждать, пойдем, сейчас начнется представление!

— Да, конечно, — сказала женщина, совсем потерявшаяся под пристальным взглядом молодого человека. На нее давно не смотрели с таким восхищением.

— Извините меня, пожалуйста, — шагнул вслед за ними Санджей, — можно мне к вам присоединиться?

Нандинье ничего не оставалось, как согласиться. Она пыталась увести Арти, но не получилось.

— Конечно! — деланно улыбнулась Нандинья. — Мы с Арти не возражаем.

— Ну вот и прекрасно! — не выдержал Хералал.

— Очень вам благодарен, — поклонился. Санджей.

Вежливость в обращении была его оружием. Он никогда не испытывал робости перед женщинами, робость приводила к смущению в словах и поступках, а женщины не любят, когда с ними не умеют обращаться. Они ценят тонкость и деликатность в обхождении. На многих из них, считал Санджей, можно не тратить даже притворства, достаточно формальных знаков внимания — цветов, например, и сердце женщины уже получает уязвимую трещину. Он так и поступал, зная, что его внешность действует раньше его слов, а, значит, женщинам ничего больше и не нужно.