Марианн Кейс - Люси Салливан выходит замуж

— Нет, я настаиваю, — громогласно восклицал Гас, сталкивая со стола мою сумку.

— Ладно, — сказала я.

— Ты меня очень обидишь, если будешь возражать. Я восприму это как личное оскорбление, — предупредил он меня в порыве небывалой щедрости.

— Гас, — прервала его я, — я не спорю.

— Что? А. Тогда понятно. — Моя уступчивость немного сбила его с толку. — Что ты будешь?

— Джин с тоником, — сделала я свой скромный заказ.

Он ушел, а когда вернулся с моим джином и пинтой пива и порцией виски для себя, его лицо было мрачнее тучи.

— Господи, — пожаловался он, — это же грабеж среди белого дня! Ты знаешь, сколько они взяли с меня за этот твой джин с тоником?

Во всяком случае, не больше, чем возьмут с меня за наш следующий заказ, пронеслось у меня в голове. И почему он всегда пьет две порции, когда всем хватает одной?

Вслух я лишь смиренно пробормотала: «Извини», потому что не хотела портить вечер, на который возлагала столько надежд. Но Гас недолго пребывал в унынии. Он всегда отличался частой и быстрой сменой настроения.

— Твое здоровье, Люси, — улыбнулся он и чокнулся своей пинтой о мой дорогостоящий джин с тоником.

— Твое здоровье, — ответила я, стараясь придать голосу искренность.

— Я пью, следовательно, я существую, — провозгласил Гас, широко ухмыльнулся, и полпинты как не бывало.

Я натянуто улыбнулась. Обычно мне нравились его остроты, но не сегодня вечером. Почему-то все шло не так, как мне хотелось.

В разговоре то и дело возникали неловкие паузы, во время которых я мучительно придумывала, что сказать. В прошлом, с тоской вспоминала я, нам всегда было о чем поговорить. А Гаса, похоже, поддержание беседы вообще не волновало. Он не обращал внимания на периоды молчания. Не обращал он большого внимания и на меня, поняла я вдруг.

Сидя за столом, уставленным напитками, с сигаретой в руках, он был вполне доволен собой и окружающим миром. Мы устроились так, что Гасу было удобно следить за посетителями паба, многих из которых он знал, и время от времени он обменивался с ними приветствиями и кивками. Спокойный, как тритон.

Вот так, молча, с улыбочками, он прикончил первые две порции выпивки и сходил к бару за двумя новыми. Купить что-нибудь мне он не предложил. На самом деле, припомнила я, он практически никогда и не предлагал. Просто раньше я закрывала на это глаза. Но теперь они открылись и закрываться не желали.

В молчании мы посидели еще несколько минут, пока он не прикончил всю купленную выпивку. После чего он сказал, утирая губы:

— Теперь твоя очередь проставляться, Люси.

Как робот, я встала и спросила, что он будет пить.

— Пинту и маленькую, — сказал он самым невинным тоном.

— Что-нибудь еще? — с сарказмом поинтересовалась я.

— Большое спасибо, Люси, — обрадовался он открывшейся возможности. — Ты такая добрая. Я бы не отказался от сигарет.

— Сигарет?

— Да.

— Сколько? Десять пачек?

Его это привело в буйный восторг.

— Одной хватит, но если ты настаиваешь, то бери все двадцать.

— Да нет, я не настаиваю, — покачала я головой.

Стоя у барной стойки, я пыталась понять, что так раздражает меня. И решила, что все дело во мне. Я ожидала от него слишком многого. И у меня были завышенные требования.

Мне хотелось, чтобы Гас был добр ко мне, чтобы он уделял мне внимание, я хотела услышать, что он скучал без меня, что я красивая, что он без ума от любви ко мне.

Ничего этого я не получила. Он даже не спросил, как у меня дела, не объяснил, где он был и почему не появлялся почти четыре месяца.

Нет, наверное, это было несправедливо по отношению к Гасу: ожидать, что он спасет меня от всех моих бед и проблем. Он не был тем человеком, которому я могла бы вручить свою жизнь со словами: «Вот, почини». Да, я слишком много хотела.

«Расслабься, — посоветовала я сама себе, — и получай удовольствие. По крайней мере ты с ним. Разве он не вернулся к тебе? И он все тот же остроумный, веселый парень, каким был всегда. Чего еще тебе надо?»

К столику я вернулась с напитками, сигаретами и новыми надеждами.

— Вот спасибо, Люси, — сказал Гас и набросился на бокалы, как женщина в предменструальный период набрасывается на кремовый торт.

И весьма скоро объявил, что надо выпить еще. Подумав, он добавил:

— И ты платишь.

Внутри меня что-то упало и разбилось. Я благотворительностью не занимаюсь. Больше.

— Да неужели? — холодно произнесла я, не в силах сдержать гнев. — С каких это пор воздух стали принимать в качестве средства оплаты?

— Какой воздух? — спросил он, настороженно глядя на меня. Он очевидно заметил во мне нечто доселе ему незнакомое.

— Гас, — злорадно прищурилась я, — у меня больше нет денег.

Это было не совсем так, в кошельке у меня еще оставалось несколько монет на обратную дорогу домой и на пакетик чипсов, но я предпочла скрыть этот факт. Иначе он выудил бы у меня все до пенса.

— Ты ужасная женщина, — засмеялся он, — зачем ты меня так пугаешь?

— Я серьезно.

— Ну, хватит уже, — добродушно отмахнулся он. — У тебя же есть эта волшебная карточка, которая может добывать деньги из железных ящиков и дырочек в стене.

— Да, но…

— Чего ты ждешь? Давай, Люси, не теряй зря время. Сбегай к банкомату и принеси налички, а я покараулю пока наши места.

— А как же ты?

— Ну, раз уж ты сама спросила, то пинта пива поможет мне скрасить время ожидания, спасибо.

— Нет, я имею в виду, ты сам не хочешь сходить за деньгами? У тебя разве нет кредитки?

— У меня? — Гас зашелся безудержным хохотом. — Кредитка — у меня?

Он посмеялся еще немного, а потом скорчил физиономию, говорящую, что по его мнению я сошла с ума.

Я молча ждала, когда он закончит гримасничать.

— Нет, Люси. — Смеяться он перестал, но рот его еще кривился в усмешке. — Нет, Люси, у меня нет кредитки.

— У меня тоже нет, Гас.

— Я знаю, что у тебя она есть, — обличил меня в обмане Гас. — Я видел!

— Раньше была, а теперь нет.

— Прекращай шутки шутить.

— А я не шучу, Гас.

— Где же теперь твоя кредитка?

— Ее проглотил банкомат. Потому что на моем счету не осталось денег.

— На твоем счету нет денег? — Гас был поражен до глубины души.

«Так ему и надо», — подумала я. И тут же устыдилась. Несправедливо было вымещать на Гасе свое недовольство папой.

Я почувствовала непреодолимое желание поделиться с Гасом всем тем, что случилось, объяснить ему, почему я стала такой раздражительной. Мне хотелось, чтобы меня поняли, простили и пожалели. И поэтому я, недолго думая, пустилась в описание нашего с папой совместного проживания, и как он просит у меня денег, и как мне трудно отказать…

— Люси, — перебил меня Гас.

— Что? — с надеждой посмотрела я на него.

— Я знаю, что мы сделаем, — сказал он, ослепительно улыбаясь.