Лада Лузина - Я - ведьма!

— Придя в редакцию, ты сделала вид, что звонишь, а сама набрала этот номер и, увидев, у кого из трех журналисток зазвонил телефон, сбросила звонок.

Все оказалось до обидного просто!

— Я не понимаю только одно, — попыталась подловить подругу Наташа, — при чем здесь Михаил Булгаков?

— О… — округлила губы ведьма. — Автор «Мастера и Маргариты» знал: помимо магии прикладной, есть магия природная — заключенная внутри каждого из нас, вместе с Богом и Дьяволом. И если уж человек придумал себе собственный мир…

— Он может довести себя до смерти самовнушением!

— Не самовнушением, — по-учительски строго поправила ее Карамазова, — ВЕРОЙ. Верой и желанием. На двух этих чувствах строится вся сила Христа и Сатаны. Вся магия мира! Все колдовские заклинания и обряды — лишь символы этой веры. И если тебе удалось вызвать весну, то только потому, что ты исступленно хотела этого и верила — это так. Ясно?

— Нет! — в отчаянии закричала певица. — Темно! Если ты действительно ведьма, то докажи… Сделай так, чтобы я наконец поверила тебе!

— Хорошо… — протянула Иванна.

И в ту же секунду ее модный костюм и очки в золотой оправе растаяли без следа — на Карамазовой снова был растянутый свитер и потертые джинсы.

— Вау! — пораженно вскрикнула Могилева.

Больше добавить было нечего. Объяснить увиденное галлюцинацией явно не представлялось возможным.

— И все же в нашем споре победила не я, а ты, — утешила подругу Иванна. — Нельзя игнорировать реальный мир. Вчера мне пришлось стащить у тебя журнал и материализовать в нем первую попавшуюся картинку, потому что у меня нет ни одной приличной вещи для выхода в люди. А если бы не ты, не было бы даже журнала. Ты вообще мне очень сильно помогла, хотя и мешала, конечно, тоже…

— Материализовать? — возбужденно повторила Наташа, благополучно прослушав все остальное. — Ты можешь материализовать любую картинку из журнала? Что ж ты мне раньше не сказала?! Я трачу такие бешеные бабки, чтобы каждый раз выходить на сцену в чем-то новом! А ты! Еще подруга называется! Еще ведьма!

Ее гневную тираду прервала телефонная трель.

— Алло, — фыркнула в трубку Карамазова.

— Вы меня слышите?

Вопрос был излишним, голос на другом конце провода орал столь истерично, что его слышала даже Наташа.

— Это Иванна Карамазова? Ведьма? Меня зовут Лина Васько… У меня в сумке чудом оказалась ваша визитка. Не знаю как… Но нам нужно встретиться. Срочно! Мне попался один браслет… Он не должен был попасть ко мне, но сегодня я нашла его у себя в сумке. Я выбросила его в окно, а через секунду увидела, что он опять лежит у меня на столе. Я вышла на улицу и выбросила его в мусорный бак. А через пять минут, в метро, снова нашла его в кармане. Я бросила его под поезд. И вот… сейчас приехала домой и… — Голос затравленно всхлипнул. — Он ждал меня дома. Он преследует меня. Мне страшно! Простите, вы, наверное, плохо понимаете….

— Что вы, я вас прекрасно понимаю, — отозвалась Иванна. — Но, к сожалению, ничем не могу вам помочь.

Ведьма брезгливо бросила трубку на рычаг.

Наташа в упор посмотрела на нее.

— Ты ж говорила, что браслет не волшебный, — подозрительно сказала она.

— Я говорила: БЫЛ не волшебный, — поправила Иванна и любовно погладила обложку книги «Магия Вуду».

Потрепанная книжица довольно хрюкнула в ответ и утробно замурчала. И на этот раз Наталья Могилева не стала убеждать себя в том, что она ослышалась.

— А не рано наряжать елку? — поинтересовалась Иванна Карамазова, прикрепляя звезду на макушку.

Огромная ель, купленная звездой украинской эстрады Натальей Могилевой в оранжерее ботанического сада, утыкалась головой в потолок и занимала ровно треть комнаты — Наташа была максималисткой.

— Конечно рано, — согласилась подруга. — Я же не католичка. Но в противном случае у меня не будет ее вообще. С двадцать первого по тридцатое — работаю по три концерта в день в разных городах. В новогоднюю ночь — семь выступлений по клубам. Дома буду только урывками — пару часов, чтобы переупаковать чемоданы. Для артистов Новый год — это вырванные годы. И знаешь, как грустно, мотаясь по «елкам», знать, что у тебя даже собственной елки нет…

— Не знаю, — отрезала Иванна. — Я не люблю Новый год.

— Что?! — Певица чуть не выронила прозрачный шар с нарисованным на нем ангелом. — Как можно не любить его? Ты же любишь зиму!

— Зиму — да, праздник — нет. — Иванна слезла со стремянки и взяла сигарету.

— Все дело в том, что тебе не с кем его праздновать, — нашла объяснение Наташа. — Вот если бы у тебя был мужчина… Женщины всегда хиреют без любви! За неделю, что меня не было в Киеве, ты… — Она спешно попыталась найти самую мягкую формулировку. — В общем, очень плохо выглядишь.

— Так, словно состарилась на пятнадцать лет, — безжалостно сформулировала Карамазова.

— Потому что ведешь нездоровый образ жизни! — набросилась на нее Могилева. — Не возьмешься за голову, на тебя ни один мужик не посмотрит.

— Я — ведьма, — сухо напомнила ей Иванна.

— Ах да… — В голосе певицы появилась ирония. — Как я могла забыть об этом!

— Ведьма способна приворожить любого, даже если она выглядит на шестьдесят.

— Ну так приворожи себе кого-то! — подначила ее Наташа.

— Есть одна проблема, — кисло усмехнулась подруга. — Ведьмы не влюбляются. Поэтому им нет смысла никого привораживать.

Певица в раздражении швырнула сверкающий новогодний «дождик» обратно в коробку с игрушками.

— Ну это же ерунда! — фыркнула она. — Замкнутый круг. Все можешь и ничего не хочешь. Какая-то мертвая петля! Скажи еще, что ты никогда никого не любила! Что у тебя сроду не было мужчин!

— Были, — сказала Карамазова.

— Ну и куда они подевались? — съехидничала Могилева.

— Последний из них умер.

Наташа испуганно ойкнула и зачем-то опять вцепилась в свой «дождик».

— Прости… — проникновенно попросила она. — Я не знала. Я поняла. После него ты не хочешь ни с кем другим?

— Мне противно даже думать о сексе.

— Ты не можешь забыть его до сих пор. Да?

— Не могу, — честно призналась ведьма. — То, что было между нами, незабываемо.

Артем удовлетворенно наблюдал, как Алена издевается над тестом: безжалостно расчленяет его на небольшие симпатичные кусочки, раскатывает скалкой, словно катком для асфальта, душит, выворачивает наизнанку, и в результате всех этих экзекуций получается очередная порция вареников с вишней.

Садистско-насильнические ассоциации кружились в Теминой голове после его вчерашнего телесюжета о бандитских зверствах. Эта миниантология — от беспредельщиков 90-х до отморозков начала XXI века, — щедро приправленная хроникой и кадрами из фильмов, вызвала взрывной резонанс. Весь вечер взбудораженные зрители обрывали телефон программы «Безумный мир», а сегодня утром главный режиссер сам позвонил Артему, чтобы похвалить его работу за динамичность, остроту и высокий рейтинг. И теперь журналист Артемий Курников заслуженно почивал на лаврах в виде углового дивана Алениной кухни, убежденный: жизнь удалась!