Лидия Лукьяненко - Ключевой момент

И вот на свадьбе подруги Таня стояла в новом небесно-голубом платье без рукавов, напоминающем греческий хитон. Изящные складки ниспадали легкой волной, одно плечо было открыто, а на другом переливалась серебристыми стразами крупная пряжка. Свои длинные золотистые волосы Таня завила крупными локонами, а украшение на голову сделала сама из остатков ткани. Тонкая голубая полоска чуть выше бровей придавала ей сходство с ее любимыми героинями Эллады. Свои изумрудные глаза она подкрасила голубыми тенями, да так, что их цвет теперь казался почти синим. На ноги надела простые босоножки без каблука, но тоже серебристые и с высокой шнуровкой. Ни дать ни взять — греческая богиня.

— Ах, Танька! — Мама восхищенно качала головой. — Прямо Афродита! Смотри только, чтобы из-за тебя на свадьбе парни снова драку не устроили.

Свидетелем был Васька. Он шел страшно гордый рядом со своей прекрасной спутницей, которую вел под руку. Невеста была в красивом кружевном платье, длинных, до локтей, перчатках и в белой шляпке по последней моде. Рядом с ее вычурным нарядом Таня казалась изысканно-простой, а потому необычайно красивой. Восторженный гул пронесся в толпе, когда она со свидетелем заняла свое место позади невесты. Настя даже слегка нахмурилась от досады. Она никак не ожидала, что Танька затмит ее. Таня не реагировала ни на восхищение парней, ни на зависть девчонок. Держалась ровно, с достоинством. Чинно шла в свадебной процессии до клуба, расписывалась в книге актов гражданского состояния, сопровождала молодоженов к обелиску с вечным огнем, к школе — в общем, в те места, которые было принято посещать в их поселке после торжественной регистрации.

Один случай позабавил всех. Когда молодожены с гостями возвращались по улице к дому невесты, навстречу свадебной процессии вышел Костя с женой. Жена его, молодая симпатичная блондинка, была беременна и, придерживая руками выступающий живот, тяжело дышала от жары. Костя шел нагруженный объемистыми сумками. Увидев свадьбу, он остановился. А затем, разглядев за Настей Таню, и вовсе смешался. От неожиданности он уронил одну сумку. Из нее на дорогу вывалились огурцы, а Костя стоял, открыв рот, и не сводил с нее зачарованного взгляда. Все увидели его замешательство и стали подтрунивать над бедным Костей.

— Эй, мужик, очнись!

— Что рот открыл?

— Смотри, огурцы гуси утащат.

Жена Кости, не понимая, что происходит, вертела головой, глядя то на Костю, то на проходящую свадьбу. Таня с трудом сдержала улыбку и сделала вид, что ее это не касается.

— Вы что, Костю не пригласили? — позже спросила она подругу.

— Пригласили, — ответила та, — но он сказал, что не сможет. Думаю, это из-за тебя.

Потом была свадьба. Столы накрыли прямо в саду, под навесом. Под липой установили свою аппаратуру музыканты. Молодых встречали родители с караваем в руках. В общем, все как положено. Обильный стол, много шума, крики «Горько!», танцы до заката. К вечеру свадьба переместилась во двор жениха. Снова застолье, водка — рекой, молодые пляшут, пожилые поют. Таня держалась Васьки, и тот старался не отходить от нее даже на минутку. Они дружно выполняли свои утомительные обязанности свидетелей: участвовали в похищении и выкупе невесты, во всех остальных деревенских обрядах, оставшихся от далекого прошлого. Как историку, Тане это было даже интересно. Но она сильно устала.

Федьку с женой заметила давно. На свадьбе в поселке гуляли все. Федька держался неплохо. Лена была нарядной и веселой. Тане пришло в голову, что, пожалуй, они — подходящая пара. Оба высокие, стройные. Таня находилась все время рядом с невестой, которая, пребывая в праздничном настроении, простила подруге ее красоту и держалась, как всегда, приветливо, делясь своими женскими секретами. После полуночи молодых отправили отдыхать, а свадьба зашумела с новой силой. Теперь на месте молодых сидели свидетели и целовались под крики «Горько!». Гости не хотели расходиться, требовали хлеба и зрелищ до утра.

Таню проводил Вася, который всю свадьбу заботливо охранял ее от чересчур назойливых ухажеров. Конечно, он позволил некоторым из них потанцевать со свидетельницей, но все время держался рядом со стойкостью королевского пажа. Таня была ему благодарна. А он, окрыленный многочисленными поцелуями, просто воспарил. Проводив ее, Васька тут же признался ей в любви и выказал готовность жениться на ней хоть завтра. Таня что-то пробормотала в ответ, едва не засыпая на ходу.

Мама ждала ее. Она ушла со свадьбы давно, но не могла уснуть, не дождавшись дочери. Таня пожелала ей спокойной ночи и вошла в свою комнату, не зажигая света. Окно было распахнуто настежь, и она боялась привлечь комаров. Сменив платье на ночную сорочку, она долго, сидя в темноте, расчесывала слипшиеся от лака волосы, потом закрыла окно и с наслаждением вытянулась на постели. Как же она устала!

Таня еще не успела уснуть, как в оконное стекло что-то заскреблось. Она подумала, что ей показалось, но звук повторился. В одной ночной сорочке, как привидение, она подошла к окну, но ничего не увидела. За окном была тьма кромешная. Ночь стояла темная, беззвездная и безлунная. Такие ночи бывают накануне дождливого дня. Приглядевшись, она с трудом увидела силуэт и распахнула окно, уже догадавшись, кто это.

Федька быстро влез через окно, беззвучно прикрыл створки и повернулся к ней. Так они стояли и молчали в полумраке, а потом качнулись навстречу друг другу. Он прерывисто дышал, сдерживая дрожь, но был нежен. Поцелуи его были крепкими, но не жесткими, объятия — бережными. Женитьба пошла ему на пользу, цинично отметила Таня. Наверное, жена ему объяснила, что нельзя на женщину накидываться, как голодный волк. Не говоря друг другу ни слова, они опустились на постель. Он ласкал ее, но не торопился. Положил ладонь ей на живот. Таня удержала его руку.

— Нет, — шепнула она, — мне проблемы не нужны. Потерпи, женой утешишься.

Ему это не понравилось. Он замер, и несколько минут они лежали без движения. Наконец Таня улыбнулась и, чуть привстав, склонилась над ним, ища его губы. Он не мог противостоять ей. Это было волшебно. Никогда еще ласки не доставляли ей такого блаженства. Он спустил с плеч ночную сорочку и осыпал ее грудь поцелуями. Таня не знала, что это так приятно. Она наслаждалась каждым мгновением и не могла больше противиться…

Федя приходил к ней каждую ночь, пока она была в поселке. Это было сумасшествие, но она ничего не могла с собой поделать.

— Ты меня приворожила, — говорил он, — ты колдунья.

— Ага. «За одни глаза меня б сожгли на площади», — перефразировав слова популярной песенки, пропела она.

— Точно. Если я знаю, что ты рядом, ничего не могу с собой поделать. Иду за тобой, как бычок на веревочке.