Джейд Ли - Отчаянная тигрица

— Скажи, что ты любишь меня. Признайся в этом.

У нее пересохло во рту. Она пошевелила губами, но так и не смогла произнести ни звука. Она не может лгать ему сейчас, когда его дракон находится в ее лоне и он с такой надеждой смотрит на нее.

— Скажи это, — прошептал он. — Прошу тебя.

Она молчала. Если она произнесет эти слова, то это будет означать, что она действительно любит его. Она попыталась подвигать бедрами, чтобы отвлечь его, но он крепко сжал ее, не давая пошевелиться.

— Ну же, — прохрипел он. — Ты любишь меня?

Любит ли она его? Сможет ли она его полюбить?

Существует только один способ выяснить истину…

Каждая глава этой книги начинается отрывком из замечательной поваренной книги, которая называется «Премудрости китайской кухни, классические семейные рецепты праздничных и целебных блюд». Ее автор Грейс Юн. Все отрывки несколько изменены и сокращены из соображений экономии места, однако их смысл я старалась передать как можно точнее. Несмотря на то что я совсем не умею готовить, эта книга доставила мне истинное удовольствие, и я настоятельно рекомендую вам прочитать ее.

Подойдя к двери, первый раб остановился. Сначала он внимательно осмотрел свою одежду, потом привел в порядок мысли и даже провел рукой по гладко выбритой голове. Лицо его оставалось невозмутимо спокойным. Все было в полном порядке. Однако, несмотря на это, он никак не мог унять сжимавшую грудь тревогу, и эта тревога усиливалась с каждой минутой. Вместо того чтобы подавить ее, он намеренно подогревал в себе неприятное чувство, позволив страху овладеть им настолько, что у него задрожали руки. Он даже прищурился. В таком состоянии ему будет легче сохранять бодрость духа и трезвость мысли в присутствии хозяина.

Он вполз на коленях в столовую Су Цзянь Ле. Господин Су не требовал того, чтобы его главный слуга проявлял такое подобострастие, однако первый раб знал, что многие из его предшественников, забыв о своем положении, становились излишне самоуверенными. Даже его старший брат поддался искушению, и это в конце концов стоило ему жизни. Именно поэтому первый раб всегда преклонял колени перед хозяином. Это напоминало ему о том, что, несмотря на его богатство и высокое положение, он по-прежнему остается рабом.

Когда в комнате появился первый раб, господин Су даже бровью не повел. Его утренняя трапеза представляла собой некий твердо укоренившийся ритуал, поэтому хозяин молча пил чай. Тем временем слуги убрали со стола рисовый отвар, который обычно подавали ему на завтрак, и бросили на жаровню душистые листья, чтобы их аромат приглушил запах пищи. Там мгновенно вспыхнули яркие искры, в отблесках которых засверкал нефритовый браслет хозяина. Браслет этот был выполнен в форме пятипалого дракона. Вне всякого сомнения, эту дорогую вещь подарил ему император, как самому влиятельному и удачливому коммерсанту Шанхая. После довольно продолжительной паузы господин Су, махнув рукой, приказал своему первому рабу говорить.

«Занимается ясный день, цветы сливы раскрываются навстречу солнцу, и тонкая ветвь трепещет на ветру. Возможно, сломавшись, вскоре она упадет. Собака скулит, от страха дрожа». Это стихотворение, конечно, нельзя назвать одним из его лучших творений, однако его смысл вполне понятен. Говорится в нем совсем не о погоде. К сожалению, день сегодня выдался довольно пасмурным. Даже в этом самом престижном районе китайской части Шанхая небо было серым и унылым. Нигде не видно нежных цветов, потому что наступает зима. В этом стихотворении речь идет о людях, очень разных людях, находящихся в подчинении у хозяина, и о тех, кто в скором времени может оказаться под его властью.

— Расскажи мне об этой ветке, — сказал господин Су.

— Крестьянин Люк собрал весьма скудный урожай. Он смог заплатить только три четверти своего долга.

— У него есть дочери?

— Он их уже продал. К тому же его дочерей нельзя назвать красавицами, — ответил первый раб. — Денег, которые он выручил от продажи, едва хватило на то, чтобы заплатить проценты.

— Есть ли у него сыновья?

— Трое.

— Красивые?

— Только самый старший из них.

Господин Су задумался, крепко сжав губы. Продать старшего сына — что может быть ужаснее для мужчины?

— Расскажи мне о собаке, — сказал он.

Первый раб медлил с ответом. Он понимал, что, вынося приговор человеку и его семье, необходимо тщательно взвешивать каждое слово.

— Крестьянин Люк преклоняется перед вашим могуществом. Он смиренно исполнит любую вашу волю. Собака ведет себя так, как подобает собаке.

Глаза господина Су мгновенно загорелись. Он решил проявить милосердие, но не потому, что был человеком добрым и великодушным. Дело в том, что сегодня ему было ужасно скучно и он понимал, что, окончательно добивая и без того несчастную собаку, не сможет развлечься.

— Прикажи продать его младшего сына императору. Пусть он станет евнухом. Потом продай его волов. Пусть вместо них оставшиеся сыновья тянут плуг. У него будет еще один месяц в запасе.

Что ж, это довольно суровое наказание. Милосердием здесь и не пахнет. Однако первый раб еще ниже склонил голову, выражая свою покорность воле хозяина. Ни одному крестьянину не под силу заплатить долг в месячный срок после того, как он собрал и продал свой урожай. А если он к тому же лишится своих волов, то это вообще можно считать делом безнадежным. Тем не менее этот несчастный целый месяц будет свободным человеком, и это уже кое-что.

Господин Су налил себе еще чаю.

— Расскажи мне о цветах, — приказал он.

— На этой ветке два цветка. Один из них темный. Он вот-вот завянет. Другой цветок — маленький. Он только начинает расцветать.

Господин Су даже не посмотрел на него, продолжая с наслаждением пить чай. Но первый раб заметил, как задрожали его пальцы. Господин Су удивился, узнав, что на ветке появился еще один цветок. Он хорошо знал первый цветок, который ему уже порядком надоел.

— Мистер Ван не платит налоги?

— Как вы и предполагали, он скрывал свои истинные доходы, — ответил первый раб. В его голосе появились едва уловимые нотки восхищения. И восхищение это было искренним. Оно помогло ему скрыть чувство радостного ожидания, от которого у него даже сердце забилось быстрее. Господин Су отличался невероятной изобретательностью в выборе методов и орудий казни. Особенно в те дни, когда он изнывал от скуки.