Ги Раше - Повелитель змей

— У меня их еще много, полная корзина! — крикнул Хети, швыряя в братьев змей.

Ему не пришлось вынимать из корзины следующих: охваченные ужасом, братья убегали со всех ног.

— Мама! — закричала Исет.

Еще немного, и она кинулась бы к хижине. Но Хети остановил ее.

— Боюсь, ты ничем не сможешь ей помочь. Смотри, твои братья остановились, они хотят вернуться. Вон там две змеи, которых я в них бросил, а две другие уже уползли в хижину. Они могут напасть на тебя, когда ты войдешь, потому что я их как следует разозлил. Нам нужно уходить, и как можно скорее.

Он повел Исет к берегу, столкнул лодку в воду и, вслед за возлюбленной взобравшись на борт, быстрыми и точными движениями направил суденышко к зарослям тростника. Нахаш и Ханун следили за ними и потрясали кулаками, не будучи в силах им помешать.

Ночь вступила в свои права, когда Хети привел лодку в окруженную густыми зарослями бухточку — на то место, где они с Исет впервые увидели друг друга. Пока они плыли, Исет смыла озерной водой слезы с лица и, на какое-то время позабыв о своем горе, поблагодарила Хети за его хладнокровие и смелость, снова и снова повторяя, что он спас ее, что он теперь ее защитник и ее бог. С этих пор, говорила она, ее никто и ничто не страшит, потому что рядом с ним она в безопасности.

Хети нарвал стеблей тростника и папируса, принес больших листьев водяных лилий и на клочке суши, окруженном зеленью, устроил пахнущее свежестью мягкое ложе. В это время года, которое соответствует нашим концу лета или первым дням осени, в Египте все еще стояла сильная жара, а воздух был наполнен влагой возвращающихся в русло вод. Эта жара только усилила страсть, которая, как и жизненная сила, переполняла молодые тела. Эмоции, которые они пережили, страхи, какое-то время владевшие их душами, — все утонуло в вожделении. Исет шепнула Хети, что хочет этой же ночью стать его супругой, хочет принадлежать ему безраздельно.

— Один Осирис знает, что случится с нами завтра, — сказала она со вздохом. — Быть может, завтра мы отправимся на прекрасный Запад, в Дуат. И я не знаю, сохранят ли в ином мире наши тела способность испытывать и дарить удовольствие, жить нашей любовью.

Он слушал ее шепот, но почти не разбирал слов. Хети прижимал ее нежное горячее тело к своему телу, а губы наслаждались вкусом кожи его Хатор, он упивался ее ароматом, красотой. Он никак не мог решиться сделать главное, тогда она сама взяла в руку объект своего вожделения, ставший таким же твердым, как кусок дерева, и направила его себе между ног. Без усилий он оказался глубоко внутри нее, и, слившись с ней, Хети почувствовал, что они становятся одним существом.

Утреннее солнце, воплощенное в боге Хепри, поднималось на востоке, когда лодка причалила к берегу недалеко от жилища Себехотепа. Хозяин сидел на пороге. Он ждал возвращения своего сына. Жена уже рассказала ему о том, что Хети решил жениться на девушке, с которой он познакомился вчера.

— Знаешь ли ты, кто она? — спросил он у жены. — Откуда она родом? Кто ее отец и мать?

Мериерт ответила, что может только сказать, что ее будущая невестка очень красива и любезна и что их сын влюблен в нее до безумия, а это, по ее мнению, лучший довод в пользу их свадьбы. А остальное неважно.

Себехотеп с нетерпением ждал прихода Хети и его невесты, а когда он их увидел, — Хети и Исет шли, держась за руки, — он был вынужден признать, что девушка прекрасна, как сама Хатор. Из одежды на девушке был лишь пояс, волосы и грудь ее украшали цветы.

— Она стала женщиной, так почему же она обнажена, словно ребенок? — с удивлением спросил Себехотеп у Мериерт.

— Наверное, потому что она еще не стала женщиной в полном смысле этого слова. А может, потому что не хочет носить одежду, которая похожа на одеяния женщин из семьи ее отца.

— Что ты этим хочешь сказать, жена моя? — удивился Себехотеп.

— Знай, муж мой, что мать ее египтянка, как и мы с тобой, а отец — ааму. Насколько я поняла, им с матерью пришлось бежать из города, где живет ее отец, потому что тот хотел выдать ее замуж за мужчину, ненавистного ей, — за одного из проклятых ааму, которые прибирают к рукам фруктовые сады Осириса и срубают там самые красивые деревья.

Больше сказать она не успела, потому что Хети с Исет уже стояли перед ними. Они подняли руки и поклонились Себехотепу. Хозяин дома поприветствовал сына и его избранницу, сказав последней, что Золотая Хатор, несомненно, любит ее, поскольку наградила частью своей красоты. А когда Мериерт спросила, почему они не привели с собой мать Исет, слезы потекли по щекам девушки. Хети рассказал родителям о встрече с братьями Исет и о том, что им пришлось спасаться бегством.

— Я горжусь тобой, сын мой, — сказал Хети отец. — Ты вел себя по-мужски. Приемы обращения со змеями, которым тебя научил твой дед, сослужили тебе службу скорее, чем ты мог предположить. Да уничтожит Осирис и Уаджет народ ааму, этих разбойников, устраивающих беспорядки на наших землях и ведущих себя как хозяева в наших городах!

Исет вздохнула и произнесла сквозь слезы:

— Это правда, бог Гор и Нет, богиня с луком, повелительница Саис и Нижней Земли, наделили Хети мужеством и выдержкой. Но теперь нам придется опасаться за его жизнь, потому что мои родичи непременно вернутся, чтобы отомстить за смерть своих собратьев.

Слова девушки погрузили Себехотепа в горькие раздумья: он не был трусом, но и не обладал ни безрассудной смелостью, ни душой воина или героя.

Появление Небкаурэ вывело его из задумчивости. Молодой писец принес свадебный подарок Исет — египетское платье, какие носили замужние женщины. Девушка в сопровождении Мериерт вошла в дом, чтобы надеть его. Хети, воспользовавшись ее отсутствием, рассказал другу, что с ними произошло, в том числе и об убийстве матери Исет.

— Знай, Хети, — ответил на это Небкаурэ, — вчера вечером я имел долгую беседу со своим дядей. Он приказал мне привести вас в храм, где вы будете в безопасности, пока не придет день нашего отъезда в Город Скипетра, а это случится очень скоро. Если твои родители захотят отправиться в путь вместе с нами, этому ничто не помешает. И мне бы очень хотелось, Хети, чтобы вы взяли с собой твою сестру Нубхетепи. Здесь ее будущее предопределено — она выйдет замуж за крестьянина или волопаса, а в Городе Скипетра мы найдем ей достойного супруга.

— Что до меня, — заговорил Себехотеп, — то я могу уехать хоть сегодня. Меня здесь ничто не держит. Я умею делать много полезных вещей, умею строить лодки, умею пасти скот. Если нам предложат, мы с моей любимой супругой Мериерт с удовольствием пойдем в Великий Город Юга.