Рэнделл Уоллес - Любовь и честь

Но я все-таки встал и торжествующе посмотрел на него.

— Видишь! Я и сам уже прекрасно могу стоять.

— Эй-эй! Ты куда? Ты что делаешь?

— Поднимаюсь по лестнице, если сам не видишь. Я не собираюсь… — в этот момент Горлов подхватил меня на руки как ребенка и доставил в мою комнату.

— Пусти, медведь косолапый! Ну вот, закапали кровью пол.

— Вот и замечательно, — огрызнулся он. — Маша будет счастлива — ей теперь есть что отмывать.

Горлов оказался прав. Увидев, что кровь пропитала бинты. Маша сразу перестала суетиться и развела бурную деятельность, но теперь она точно знала, что делать. Она тщательно перевязала меня свежими бинтами, и по ее приказу Петр принес в комнату стол, который просто завалили разнообразной едой. Горлов к тому времени успел помыться — чего мне, к сожалению, не позволили, — и присоединился к нам как раз в тот момент, когда Петр внес самовар.

— Надо было оставить тебя на диване внизу, — заявил Горлов. — Похоже, Маша решила перетащить сюда все кухонные запасы. Петр! Садись с нами, сегодня будем есть здесь. Надо было весь полк пригласить, здесь, по-моему, хватит на всех.

Я ел, сидя в кровати, а Горлов и Петр держали свои тарелки в руках, так как на столе не было места из-за стоявших на нем блюд с разнообразной снедью.

Я быстро наелся и отдал Маше свою тарелку, но она, коснувшись пальцем осетра на столе, сказала:

— Рыба.

— Рыба, — повторил я русское слово.

— Это не урок русского, дурень, — пробурчал Горлов. — Она хочет, чтобы ты съел рыбы.

— Так ведь я уже ел.

— Она хочет, чтобы ты съел еще.

Я улыбнулся Маше и, подбирая немногие русские слова, которые знал, мягко произнес:

— Нет. Спасибо. Я… — не зная, как сказать по-русски, что наелся, я похлопал себя по животу и улыбнулся.

— Рыба, — настойчиво повторила она.

Я вздохнул и взял кусочек.

— Хлеб, — невозмутимо подсказала Маша.

— Слушай, Горлов, скажи ей, что я уже взрослый мальчик и сам знаю, когда хочу есть, а когда нет.

Но, тем не менее, из вежливости взял хлеба.

Маша внимательно выслушала Горлова, который перевел ей мои слова, покивала и, указывая на стол, сказала:

— Мясо.

— Эй, Светлячок, маркиз Дюбуа пожаловал.

Петр только что задвинул в угол стол, который Маша тут же принялась обновлять для следующего приема пищи, и я подумал, что обидно будет умереть от обжорства, после того как я не умер от гангрены.

— Мсье! — Маркиз Дюбуа слегка коснулся шляпы золоченой рукоятью трости, стуча каблуками, прошел через комнату и уселся на стул, поправляя накидку. — Итак, вы опять вышли победителем и обманули смерть.

— Мы сделали все, что могли, — вежливо отозвался я, поглядывая на Горлова.

— Насколько я слышал, вы взяли в плен Пугачева? Похоже, мы все опять должны благодарить вас. — Но вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, он умолк.

В наступившей паузе даже Горлов сообразил, что надо делать, и, сославшись на то, что ему необходимо отдать Маше распоряжения, вышел из комнаты, правда, оставив дверь открытой.

Маркиз, стараясь не стучать каблуками, тихо подошел к двери, закрыл ее и повернулся ко мне.

— Мои источники при дворе сообщают, что британцы увеличили число солдат, которых они просят у императрицы, до тридцати тысяч.

— Тридцать тысяч? Вы уверены?

— Сэр! — оскорбленно вскинул голову Дюбуа.

Я прекрасно понимал, что его «источник» при дворе — это Шарлотта, и сведения, скорее всего, верны.

— Тридцать тысяч. Тогда это означает, что война в Америке уже началась.

— Еще нет, но это показывает, насколько серьезно положение в колониях Америки и как сильно британцы хотят сохранить свои владения.

Мне стало не по себе. Тридцать тысяч закаленных в боях с турками солдат против колонистов Америки? Они ведь будут вести себя так же, как казаки Пугачева. Для маркиза это были только дипломатические интриги, но для меня это был вопрос жизни и смерти.

— Видите ли, несмотря на то что Россия и Британия демонстрируют свои добрые отношения, на самом деле они соперничают друг с другом. Франция, Англия, Пруссия и Австрия — каждая страна пытается сделать Россию своим союзником и настроить ее против остальных. Еще год назад Екатерина вела две войны — против турок и против казаков. Турок вынудили подписать выгодный России мир, и теперь Екатерина может вертеть европейской политикой, как хочет, тем более что и с казацким бунтом уже покончено, а значит, вся имперская армия пребывает в бездействии. Конечно, императрица заинтересована в территориях на американском континенте, и британцы играют на этом, предлагая в обмен на русских солдат часть Калифорнии, на которую претендует Испания.

— Франция поможет нам?

— А как она может помочь? И чем? Если Екатерина пошлет войска в Америку, то Франция ни в коем случае не будет вмешиваться и останется нейтральной. Британцы прекрасно знают, что Франция будет охотно воевать против англичан, но не станет стрелять в русских солдат, чтобы не испортить отношений с Россией. Поэтому им и нужны именно русские войска.

— Значит, Америка останется одна.

Дюбуа коротко кивнул.

— Послушайте, маркиз, я не дипломат, но прекрасно понимаю, что это значит для моей страны. Кто может помочь мне убедить императрицу? Кто настолько влиятелен? Потемкин?

— Потемкин поддерживает британцев.

— Но ведь он — один из богатейших людей в России, а то и в мире! И в чем же его выгода?

— Они позволили ему использовать британские корабли для торговли, причем бесплатно. Он узнает, какой из английских кораблей, заходящих в Санкт-Петербург, куда направляется, и грузит на него товары. Даже один такой рейс может сделать человека богатым, а представьте, какие возможности у светлейшего!

— Сколько же ему надо?

— Вижу, вы не знаете богатых людей.

— Может, это какие-то политические интриги? — Я уже не знал, за какую соломинку хвататься. — Франклин, возможно, что-нибудь придумает…

— Британцы уже заверили Потемкина в своей полной поддержке его губернаторства на захваченных у турок землях. Императрица отдала эти земли под его управление. Это делает Потемкина еще более могущественным. Франклин может предложить ему что-то получше?

Я промолчал, чувствуя, как меня охватывает отчаяние, но когда снова взглянул на Дюбуа, он улыбался мне.

— Я просто хотел, чтобы вы ясно представляли себе масштабы этой проблемы.

— И что толку? — отозвался я. — Что я могу сделать?

— Напротив, друг мой, вы многое можете сделать. Когда императрица узнала о вашем ранении, она приказала Потемкину лично позаботиться о том, чтобы вы поправились. Она понимает, насколько опасно ваше положение, и опасается неожиданных сюрпризов. Сейчас императрица на три недели выезжает в Москву, но по возвращении примет вас лично.