Нелли Осипова - Любить, чтобы ненавидеть

— А разве вы не владеете сорока девятью процентами акций вашего филиала? — спросил Виктор.

Андрей горько улыбнулся:

— Вы, кажется, начинаете разбираться в вопросах бизнеса, Виктор Александрович, и совершенно правильно поняли положение вещей. Но и здесь все непросто. Во-первых, Аркадий Семенович как полноправный хозяин огромной фирмы, пусть и со многими ответвлениями, всегда найдет вариант, при котором можно оставить меня даже без карманных денег, а во-вторых, я не могу быть подлецом и по отношению к Данусе. Поймите, мы прожили вместе не один год, и в том, что она ни разу нигде не работала, есть и моя вина — я говорил, предлагал, но не настаивал, потому что вкалывал, вкалывал и думал только о деле. Теперь я должен, обязан уйти без каких-либо притязаний на свою долю и в бизнесе, и в квартире со всей ее обстановкой. Единственное, что с чистой совестью я собираюсь оставить себе, это книги, которые принадлежат только мне, я собирал их, еще будучи школьником, потом студентом в Москве, и очень ими дорожу.

— Да-аа… — протянул Елагин, — положение хуже губернаторского.

— Я не знаю, как мне сломить ненависть Кати, как оправдаться перед ней…

— Ненависть? — воскликнула Елена Андреевна. — Что вы придумали, Андрей, какая ненависть?

— Она так сказала… — устало пояснил Андрей. — Она обещала возненавидеть меня…

— А вы знаете, что сказала мне эта женщина, когда мы много лет назад расставались? — с хитрой миной спросил Виктор, указывая на Елену Андреевну.

— Прекрати немедленно! — запротестовала она. — Речь не обо мне.

— Ты права, не о тебе, но о твоей дочери. А яблоко от яблони…

— Немедленно прекрати, я сказала! — возмутилась она. — Что ты ко мне прицепился?

— Видите, Андрей, как непредсказуемы женщины! Предвидеть их реакцию нет никакой возможности, они бывают излишне эмоциональны или излишне практичны в зависимости от того, куда и какая вожжа им попала.

— Вы шутите, Виктор Александрович, но мне не до смеха. Порой я думаю, что, будь помоложе, махнул бы на все рукой, не затевая никаких биржевых авантюр… Но рай в шалаше хорош лишь, когда тебе восемнадцать лет…

— Я, разумеется, не уполномочена Катей говорить за нее, но как мать и женщина не могу оставаться равнодушной свидетельницей происходящего между вами недоразумения. Да, да, — она не дала Андрею перебить себя, — именно недоразумения, потому что знаю, как Катя любит вас, как мучается, неверно истолковав ваши действия…

— Вы полагаете… — начал Андрей.

— Она не полагает, она точно знает, уж вы мне поверьте! — сказал Виктор и обнял жену. — И я тоже знаю. Теперь и вы это знаете. Кажется, так нам твердят по радио каждый день?

Елена шутливо хлопнула его по руке.

— Тогда я немедленно еду в Прагу! — воскликнул сияющий Андрей и встал со своего стула.

— Не раньше, чем мы допьем эту бутылку, — улыбнулся Виктор, подливая вина в бокалы. — Садитесь, садитесь, самолет еще не прибыл к нашему подъезду. Вы только что говорили, что не можете поступить, как восемнадцатилетний мальчишка, и тут же противоречите самому себе. Ну, полетите вы в Прагу, встретитесь с Катей… И пойдет у вас бесконечный разговор в жанре верю — не верю, дурак — сам дурак, а ты — а ты.

— Виктор совершенно прав, — заметила Елена.

— Видите, даже Леночка согласна и не спорит со мной, а у меня есть гениальная идея! Катя собирается приехать в Москву двадцать третьего декабря, она договорилась с Ладиславом, и он отпускает ее на рождественские каникулы и на Новый год. Скорее всего, пробудет в Москве дней десять. Вот мы с Леной поговорим с ней, выложим все ваши доводы и обстоятельства спокойно и беспристрастно. А уж после вы, если сумеете, приезжайте и сами встречайтесь с ней, принимайте огонь на себя.

— А ваш приезд не разрушит башню, которую вы сооружали столько времени? — поинтересовалась Елена Андреевна.

— Нет, к тому времени я уже смогу предпринять все шаги, необходимые для развода, и буду свободен от всего, — сказал Андрей и добавил: — Мне не хотелось бы думать, что вы сочтете мой поступок неблагородным — мой развод был предопределен значительно раньше моей встречи с Катей, только он, возможно, произошел бы позже, значительно позже…

— Андрей, пожалуйста, ни сейчас, ни когда-либо потом не оправдывайтесь перед нами, потому что мы верим вам, все понимаем и желаем, чтобы все получилось наилучшим образом. — Елена Андреевна обняла Андрея, а он, благодарный за тепло и поддержку, поцеловал ей руку.

— Это тот случай, когда нужно выпить, — категорически заявил Виктор, несмотря на сверлящий взгляд жены. — И не смотри на меня коброй, завтра у меня нет репетиций, высплюсь.

Когда Андрей собрался откланяться, Елена не дала ему уйти, не вызвав такси.

— Да я поймаю машину, не стоит беспокоиться.

— И не думайте! Хватит с нас случайностей, — строго сказала она и позвонила в фирму такси.

В ожидании машины они просидели еще с полчасика.

Андрей уехал в четвертом часу утра, совершенно опустошенный, но счастливый…

На следующий день, к двум часам он приехал в больницу, дождался врача.

— Ну что вам сказать… — неторопливо начал хирург. — Дядюшка ваш крепкий, сутки прошли достаточно спокойно, если учесть колоссальную кровопотерю. Но придется ему задержаться у нас, пока мы не поднимем ему гемоглобин до безопасного уровня.

— Доктор, если нужно дополнительное переливание крови или какие-то препараты, с которыми, возможно, в больнице существуют проблемы…

— Все, что необходимо пациенту, у нас есть, — прервал его врач. — Что же касается крови, то не следует представлять организм, как бочку, в которую сколько нальешь вина, столько и будет. Тут очень многое зависит от собственных кроветворных органов, насколько они смогут активизироваться. Мы не просто ушили участок прободения, но и удалили две трети желудка, а это серьезно ограничит процесс образования новых клеток крови. Придется набраться терпения.

— Когда я смогу зайти к нему? Мне нужно решить вопрос с моим отъездом в Средневолжск.

— Определенно ничего не могу сказать, но никак не раньше чем дня через четыре. Все опять же зависит от течения послеоперационного процесса.

Андрей поблагодарил врача и уехал в гостиницу. Позвонил оттуда матери Дануси, доложил о своем разговоре с врачом. Она очень хотела повидать его, поговорить о дочери, но он, как мог, вежливо отклонил приглашение.

Поздно вечером Андрей вернулся домой, в Средневолжск. Решил, что не станет ничего рассказывать жене, если она сама не спросит о дяде.

Дануся спросила, но не о дяде:

— Где ты был днем? Я звонила тебе, никто не подошел.

— С твоего разрешения, я ездил к двум часам в больницу, чтобы поговорить с врачом.