Тасмина Перри - Папины дочки

Она умолкла, задумавшись над их реальными перспективами. Может быть, лучше брать деньги не под свой дом, а под собственность Джонатана, если он согласится. Тогда они смогли бы начать издание и все убедились бы, насколько удачен их замысел.

— Не будем сразу настраиваться на плохое, Кейт, — сказал Ник и, словно прочитав ее мысли, добавил: — А как насчет мужа вашей сестры? Может быть, у него есть средства? Или может, он нам кого-нибудь порекомендует?

— Я не знаю, есть ли у него свободные средства, но о нашем проекте я с Венис уже говорила. Его компания никогда еще не имела дела с такого рода инвестициями, и для них это огромный риск. Они ведь даже не могут оценить степень перспективности журнала.

Ник понимающе кивнул:

— Ясно…

Кейт была очень расстроена.

— Ник, я хочу попробовать все сделать самостоятельно. Наверное, это кажется глупой игрой, но я еще никогда в жизни не начинала свое дело, а ведь это потрясающее чувство, когда ты знаешь, что своими успехами обязан только самому себе.

Для него эти слова не были откровением, он уже давно догадывался, что Кейт стремится к независимости, хочет всего добиться своими силами.

— Я не хочу просить деньги у отца, — добавила она. — И даже если кто-то из его знакомых мог бы предоставить нам средства, мой отец очень сложный человек и с ним трудно иметь дело.

Ник внимательно слушал ее, пытаясь понять, какие у нее отношения с отцом и что она так упорно скрывает.

— Вы не доверяете ему? — осторожно спросил он, боясь задеть ее своим любопытством.

Она покачала головой.

— Не то чтобы не доверяю, — сказала она, — но он непредсказуем в своих намерениях и поступках. Я даже опасаюсь, что он будет против моей затеи. Когда была маленькой, я от него только и слышала: «Кэтрин, ты должна быть лучшей. Ты должна достичь всего, к чему стремишься». — Она произносила эти фразы с насмешливой напыщенностью, имитируя голос отца. — И вот я действительно решила взяться за серьезную работу…

— Но что же тогда ему не понравится? — спросил Ник.

— Не ему, а мне, мне не нравится то, что он, пользуясь своей властью, заставлял меня плакать и чувствовать себя ничтожеством. Он совершенно не думает ни о чувствах, ни о гордости других людей. Для него это пустой звук. За одну минуту он может вогнать кого угодно в глубочайшую депрессию, просто убить только одним своим презрительным или грубым замечанием.

Она вздохнула.

Ник тронул ее за руку.

— Знаете, вы мне казались человеком, который никого не боится…

Кейт вяло улыбнулась.

— Давайте подождем, что скажет Дэвид, и тогда я уже обращусь к отцу, — предложила она. При мысли о неприятном общении с отцом даже перспектива лишиться своего дома уже не казалась ей такой ужасной.

— Я способна скупить полмагазина, — смеясь, заметила Камилла, когда они направились к выходу из бутика «Кристиан Лабутен».

— Ты уже это сделала, — ответила Венис, глядя на внушительные сумки с покупками в руках сестры.

— Это же мой день рождения, — оправдывалась Камилла.

Обычно она разоряла свой счет лишь в случае крайней необходимости и не позволяла себе тратить две тысячи фунтов на туфли. Сестры бросили прощальный взгляд на красиво оформленную витрину с драгоценностями и вышли в тишину Белгравии.

— Я зарезервировала столик в «Сан-Лоренцо» на половину второго, — сказала Венис, застегнув пуговицы жакета. — Что будем делать до этого времени? Хочешь, поедем ко мне, выпьем кофе?

Камилла покачала головой:

— Нет, Вен, я не хочу. Я бы осталась с тобой, но Нат будет меня ждать в половине первого — сказал, что приготовил мне сюрприз.

— А он уже подарил тебе что-нибудь на день рождения? — спросила Венис, взяв сестру под руку.

— Еще нет, — ответила Камилла, — я так понимаю, что сюрприз — это и есть подарок.

Ей тридцать. В юности она ужасалась при мысли о том, что когда-нибудь достигнет этого возраста, но сейчас чувствовала, что ничего страшного не произошло, ей даже нравилось быть взрослой. У нее блестящая перспектива войти в парламент; надежда на осуществление своих амбиций окрыляла ее и придавала ей уверенности.

— Уже двенадцать. Может, тебе пора? — Венис взглянула на часы.

Камилла вздохнула:

— Да, надо ехать. Спасибо, что прошлась со мной по магазинам. Я, пожалуй, поеду на такси. Иначе просто свалюсь под грузом этих покупок.

Венис не хотелось отпускать сестру. Хотя они и жили всего в нескольких милях друг от друга, Камилла так много работала, что Венис едва удавалось повидаться с ней пару раз в месяц.

Они обнялись, и Камилла села в машину рядом с водителем. Как только они тронулись с места, она стала думать об обещанном сюрпризе. Что бы это могло быть?

Квартира Камиллы находилась в одном из самых престижных районов Лондона, и всякий, кто заходил к ней в гости, поражался ее интерьеру, который разработала Венис. Камиллу приводили в восторг стилистические изыски сестры, и она полностью доверяла ее вкусу. Венис сама подбирала каждый ковер, каждую штору, заказывала мебель и даже вмешивалась в работу архитектора Тома Баррета, который, впрочем, был не против ее участия.

Камилла и сама обладала талантом дизайнера. Стены в ее апартаментах были белыми, с орнаментом из коллекции Дианы Арбас. Ковры мягкие и пушистые, как мех норки, мебель в японском стиле, красно-коричневого цвета, лампа из розового стекла в форме сердца, а на столике лежали фотоальбомы самых известных мастеров фотографии. Французское окно открывалось на балкон, украшенный терракотовыми горшками с цветами. И только большой стол из орехового дерева все же напоминал, что хозяйка этого помещения не романтическая художница, а суровый адвокат.

Камилла вошла в холл квартиры и тут же увидела Ната Монтегю. Он был в сером кашемировом джемпере, и глаза у него загадочно поблескивали. Камилла обратила внимание на большие дорожные сумки, стоявшие у его ног.

— Ты прибыла на пять минут раньше, — заметил он.

Камилла обняла его за шею и поцеловала.

— Нат, я терпеть не могу ждать, когда речь идет о сюрпризах, — призналась она. — Скажи мне, что это! Оно там? В сумках?

— Нет, сюрприз — это сюрприз, — ответил он, положив руки ей на плечи и поцеловав в губы. Его руки скользнули вниз по ее спине.

Она высвободилась, тихонько хихикая.

— Нат…

Он разочарованно вздохнул. Все, что он хотел сейчас, — это оказаться с ней в огромной постели. Но к сожалению, неумолимая стрелка больших каминных часов свидетельствовала о том, что времени у них нет даже на то, чтобы выпить чашку кофе.

— Скорее надевай пальто и туфли, — таинственно велел он, — мы сейчас же уезжаем.

Камилла выглядела растерянной. Она ожидала совсем иного, и потом, ей не хотелось покидать дом, ведь…