Робин Хейзелвуд - Студентка с обложки

Да, я стерва! Внезапно я понимаю, что надо делать. Встаю как вкопанная. Сжимаю спинку складного стула. Потом улыбаюсь.

— Ты прав, Луи! Пора сваливать!

Луи выглядит так, словно его простил сам мэр города.

— Прекрасно! — восклицает он и даже слегка подпрыгивает. — Я хочу выпить, а потом принять душ, именно в этом порядке. Потом обед, может, французская кухня. А еще на Принс-стрит есть замечательное…

— Ах! — Я прижимаю руку к груди и деланно хихикаю: глупенький Луи! — Я ведь не с тобой иду!

Его улыбка исчезает.

— Не со мной? Почему?

— Ну, во-первых, у меня… — Я беру приглашение на университетскую вечеринку и отдаю его Луи. Тот разглаживает бумагу на оконном стекле.

Потерялся в толпе?

Приходи на вечер для первокурсников в Кармен-холле! Можно знакомиться со всеми по очереди!

Сбор в 5–7 вечера во дворе Кармен-холла!

— И… О, боже мой! — Движением, отрепетированным еще на фотосессиях в Милуоки, я поднимаю руку и всматриваюсь в циферблат. — Вы посмотрите, который час! Уже пять, а мне еще топать и топать! Пока!

Я сгребаю в рюкзак все свое имущество: ежедневник, фотоаппарат…

Луи подступает ко мне:

— Но мы даже не нашли тебе агента!

Подставка под стакан, минералка…

— Ничего! — весело откликаюсь я. — Потом найду!

— П-п-потом?

— Потом. — Я беру футляр от очков, кладу их туда и со щелчком закрываю. — И вообще, что за спешка? Я теперь живу здесь. Ты дал мне список всех лучших агентств, спасибо. Так что я знаю, куда пойти.

Я закрываю рюкзак, просовываю руки в лямки и повожу плечами, чтобы расположить рюкзак ровнее.

— Но…

— Пока, Луи! — Я целую его в обе щеки, отворачиваюсь. — Ой! — и снова поворачиваюсь. — Это я заберу! — Выхватываю у него приглашение. — Удачного полета!

— Эмили!

Я направляюсь к двери. Шаг, второй…

Байрон бросает трубку и отбегает от стола.

— Эмили! Луи! Что происходит? Куда она собралась?

— Я вам уже говорила, у меня встреча!

Три, четыре, пять…

— Что?! — кричит он.

— Встреча! В универе! — Шесть, семь, восемь… — Рада была познакомиться, Байрон! Как-нибудь позвоню — пока!

Девять, десять. Оборачиваясь и делая им «ручкой», я вижу, что Байрон с Луи стоят посреди офиса рядышком, выпучив глаза и раскрыв рты — что мне и требовалось.

Я касаюсь пальцем щеки.

— Ну-у… это если Байрон не согласится на пятнадцать процентов.

— Пятнадцать процентов? Не могу! — взвизгивает он. — Я начинающее агентство!

— А я студентка. Мне за учебу платить.

— Но… — Байрон вытягивает руку в сторону Луи. — Он хочет семь!

Я пожимаю плечами.

— Что ж, значит, мы не договоримся! — И снова разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… — Счастливо, Байрон. Успехов в работе!

Я уже у двери. Поворачиваю ручку и распахиваю дверь. Меня чуть не сбивает с ног порыв некондиционированного воздуха.

— Восемнадцать! — кричит мне вслед Байрон.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Нетушки, пятнадцать! Пока-пока!

Я закрываю за собой дверь, иду вперед, нажимаю кнопку лифта и начинаю напевать себе под нос «Холл энд Оутс».

— She's a bitch girl… [44] «Она стервочка…» (англ.).

Звякает опускающийся по шахте лифт.

— …And she’s going too far… [45] «…И она слишком далеко зашла…» (англ.).

Все.

О боже! Слишком далеко! Я слишком далеко зашла. Лифт звякает громче. Кнопка загорается зеленым. Лифт содрогается и замирает. Медленно, со стоном, открывается дверь. В тесной каморке стоит курьер; из его наушников доносится звон.

Он вытаскивает из одного уха наушник.

— Едете?

— Э-э…

— Э-э «да» или э-э «нет»?

Я зашла слишком далеко! Дверь начинает закрываться. Я подставляю ногу. Лифт открывается. Я захожу.

— Черт! — кричу я и барабаню кулаком по стенке. — Черт, черт, черт!

— Вниз, девушка.

Наушник возвращается на место. Я слышу Трейси Чепмен, а потом (я почти нажала на кнопку закрытия дверей и стараюсь проглотить застрявший в горле комок) — Байрона:

— Пятнадцать процентов, через год обсуждаем заново, и это мое последнее слово!

Йес-с! Я ухмыляюсь и поднимаю кулак. Курьер подставляет ладонь. Я ударяю его по ладони и выхожу из лифта.

— Ладно, Байрон! — спокойно заявляю я. — Говори, где подписать.

Я выбегаю из агентства и высоко подпрыгиваю. Получилось! У меня есть агент в Нью-Йорке, где моделям ужасно трудно пробиться!

Во всяком случае так говорил Луи. Снова кольнуло: как он мог?! Точнее, как я могла?! Я и не думала, что Луи за меня заплатят. Разве не идиотка? Вообразила, что он — этакая фея, которая бесплатно доставляет телегеничных девушек достойным агентам. Но я ему показала, где раки зимуют! Сама выбрала агента и сбила проценты!

От радости я, наверное, перестала смотреть, куда иду, потому что меня отбрасывает к — ой! — мужчине с толстым портфелем и в рубашке с короткими рукавами, от него — простите! — к человеку, который поит таксу водой из бутылочки, а потом — извините! — я налетаю на девушек, которые везут выставочный стенд на колесиках. Все, хватит! Я в университет опаздываю.

Выхожу на пересечение Восемнадцатой улицы и Шестой авеню. Заметив такси с горящим знаком на крыше — по словам Луи, это значит, оно свободно, — я поднимаю руку.

Фр-р-р!

Ла-а-адно. Слава богу, вон едет второе.

Фр-р-р!

— Такси-и-и!

Ловко юркнув в просвет между мусоркой и зеленым автофургоном, какая-то женщина ухитряется проголосовать, хотя в руках у нее два пакета с продуктами, сумка, желтый детский рюкзачок и ребенок. Такси на дальней правой полосе пересекает две полосы по диагонали и с визгом тормозит в паре дюймов от ее туфли. Женщина рывком открывает дверь и уезжает.

Хм-м-м, понятно, стоять ближе, кричать громче. По ее примеру, я выхожу прямо на дорогу. Ой, мамочка! Тут машины. Поднимаю руку, растопыриваю пальцы и издаю свой первый боевой клич в Манхэттене:

— Такси-и-и-и-ик!

От сильнейшего удара по ягодицам меня выносит вперед, и — шлеп! — я налетаю на зеленый фургон, прижавшись ладонью и щекой к капоту, как очень большая и несчастная игрушка на веревочке.

Кто-то на меня кричит.

— Очень плёхой! Ты очень плёхой!

Уффф! Я поворачиваю голову и сталкиваюсь нос к носу с сердитым китайцем.

— Ты стать перед я. Я ты ударить! — кричит он, хотя стоит и так близко. — Ты очень плёхой!

— Извините… Простите… — запинаюсь я.

Откуда он взялся? Как я могла его не заметить? Я пытаюсь встать, но не могу сдвинуться с места. То, что меня ударило, никуда не делось. Я опускаю голову и вижу у себя между ног велосипедную шину и груду искореженного металла. По всей дороге разбросаны дымящиеся куски мяса. По бедру скользит что-то бурое и вязкое.