Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

— Там красиво, — сказал он, улыбаясь своей обманчивой, очаровательной улыбкой, — и это даст нам возможность лучше узнать друг друга вдали от придворных распрей.

Я неохотно согласилась. Первые несколько недель после моего приезда в Хастинапур, когда одиночество, как железный обруч, стянуло мою грудь, я ждала, что он обратится ко мне (ведь он определенно знал, что правила запрещали мне подходить к нему). Но он не сделал этого. Даже когда мы встречались за столом, он едва удостаивал меня своим вниманием, не считая приветствия, хотя оно и было любезным. Это удивляло и обижало меня. Я поверила теплоте его приветствия, когда мы впервые встретились, и поверила, что нашла союзника в чужом доме. Но он лишь говорил со мной, следуя правилам приличия. Чувствуя себя одураченной, я решила больше не доверять ему. Поэтому, когда я получила от него приглашение, я уже не хотела, чтобы он знал меня лучше. Что же касается самого дедушки, то я была уверена, что он слишком хитер, чтобы открыться мне.

Даже если отвлечься от моего личного разочарования в нем, дедушка внушал мне беспокойство. Я хотела бы, чтобы рядом был кто-нибудь, кому я могла рассказать о своих чувствах, но мои мужья восхищались им. Даже невозмутимое лицо Кунти принимало блаженное выражение, когда она говорила о том, как много он для нее сделал.

— Он — отец, которого у нас никогда не было, — как-то сказал мне Юдхиштхира в таком редком для него порыве эмоций. — Он защищал нас в годы нашего детства. Мы смущали слепого короля, были занозой в его пятке, напоминая о том, что он всего лишь регент. Он бы с радостью спрятал нас в каком-нибудь провинциальном городке, чтобы вырастить как сыновей торговцев. Наша мать не смогла бы остановить его. Но Бхишма боролся за нас.

— Если бы не он, Дурьодхана убил бы нас в постели много лет назад, — добавил Бхима.

Множество вопросов крутилось в моей голове. Был ли он на самом деле сыном речной богини, как я слышала? Правда ли она утопила семерых его старших братьев при рождении? Легенда гласила, что она собиралась утопить и его, когда ее муж, царь, остановил ее. Тогда она бросила их, своего мужа и новорожденного сына, и скрылась в воде. Что думал мальчик о своей матери, когда взрослел, страдая от тоски и одиночества? Ненавидел ли он ее и всех женщин? Отдал ли он всю свою любовь своему отцу, своему королю и спасителю?

Его отец снова влюбился, как бывает с мужчинами. Но его новая возлюбленная не хотела выходить за него замуж, пока он не обещает ей, что сыновья Бхишмы не будут оспаривать притязания ее сыновей на престол. Итак, чтобы его отец смог исполнить свое желание, Бхишма поклялся не жениться всю свою жизнь. Он так же поклялся защищать трон Хастинапура до последнего вздоха. Боги, которым, похоже, нравится, когда люди приносят нечеловеческие жертвы, дали ему за это награду: никто не сможет убить его, пока он сам не будет готов умереть.

Я хотела предупредить своих мужей, что нельзя зависеть от человека, который так просто вырвал слабость и желание из своего сердца. Как он может сочувствовать чужим ошибкам или понимать их нужды? Сдержать свою клятву было для него важнее жизни. Поэтому он отослал Амбу, не задумавшись ни на мгновение. И может настать день, когда он сделает то же с нами.

Тогда Арджуна сказал:

— Он любил нас.

Мы с Юдхиштхирой принимали гостей. Арджуна стоял у окна, которое выходило на старую ашваттху [11] Ашваттха — в индуистской мифологии священное фиговое дерево (смоковница). , которая жадно поглощала свет, падающий из комнаты. Воздушные корни дерева свисали, напоминая спутанные волосы. Я не могла видеть лицо Арджуны, богато украшенные портьеры заслоняли его. Но это не имело значения, колдунья хорошо обучила меня. По тому, как понизился его голос, я поняла то, в чем он никогда не признается: все детство моим мужьям недоставало любви. Кунти отдала им всю свою стальную преданность, но не нежность. Наверное, она вырвала ее из себя, когда осталась в лесу, овдовевшая и одинокая. Наверное, это был единственный способ выжить, который она знала.

Затем в их жизни появился Бхишма с его громким, львиным смехом. Он катал их на плечах и прятал в своей комнате конфеты, чтобы они их искали. Он рассказывал им чудесные, страшные истории по ночам. Он хвалил мальчиков за их первые достижения, которые Кунти не замечала, и покупал игрушки, не хуже тех, что были у Дурьодханы. Когда Кунти лупила их за непослушание, а Бхишма тайком намазывал мазью их ссадины. Как могли не любить его?

Любовь. Ни один аргумент, даже самый веский, не может сравниться с этим словом. Я завидовала Бхишме за то, что мои мужья так привязаны к нему. Но он помог мне понять кое-что о Пандавах, кое-что очень важное. Детский голод — это голод на всю жизнь. Неважно, какими известными и сильными они стали, мои мужья всегда будут мечтать о том, чтобы о них заботились. Им нужно знать, что они заслуживают любви и заботы. Если кто-то внушит им это чувство, они привяжутся к этому человеку навсегда.

Я ухватилась за это знание, как путешественник в пустыне хватается за камень с золотыми прожилками, на который он случайно набрел, зная, что придет время, когда этот камень обретет ценность.

Дедушка велел возничему отвезти нас к уединенному участку реки, недалеко от Хастинапура. Я сидела, напряженная, в своем углу и жалела о том, что рядом со мной нет Дхаи-ма. Я хотела взять ее с собой, но Бхишма отослал ее. Я слишком стар, чтобы нуждаться в дуэнье, дорогая! Он так смеялся, что его волосы, спадавшие на плечи, волновались, как вода в ветреный день.

Мы начали прогулку. Дикие цветы цвели вдоль реки, круглые и желтые, с черными сердцевинами, а кое-где встречались груды белых камней. Даже я, предпочитающая сады дикой природе, отметила их странную несимметричную красоту. Купола дворца, казавшиеся еще ярче на расстоянии, сверкали на фоне багровеющего неба. Я не могла отвести глаз от пенящегося потока реки. Как много событий здесь произошло. Одни младенцы тонули, другие были спасены.

Когда я об этом подумала, я представила подпрыгивающую в бурлящей воде корзину с ребенком в золотых доспехах. Он не плакал. Проплывая мимо нас, он открыл глаза и уставился на меня, хотя, без сомнения, новорожденный не смог бы этого сделать.

Бхишма посмотрел на меня проницательным взглядом:

— Что такое, внучка?

— Мне показалось, я видела… — сказала я и замолчала, покачав головой. Это было слишком сложно объяснить. Я боялась быть излишне откровенной.

Но Бхишма понимающе кивнул.

— Река хранит многие воспоминания. Она предлагает тебе те, которые ты больше всего хочешь узнать. Но она коварна, как ее течения. Иногда она показывает тебе то, что ты хочешь видеть, а не то, что было на самом деле.