Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

Лавина

Пришла очередь Дроны взять бразды правления в свои руки. Ему я доверяла еще меньше, чем своему деду, так как победа заботила его куда больше, чем способы ее достижения. Под его влиянием отношение Кауравов к битве претерпело изменения. У Бхишмы тоже были свои недостатки. Упрямый и властный, он никогда не изменял своим жизненным ценностям. Он отстаивал свою правоту и ждал того же от подчиненных. И они слушались его, если не из любви, то из страха. Но сейчас, вдали от его строгого, пронизывающего взгляда их моральные принципы начали рушиться. Точно так же, как эхо в горах вызывает целую лавину, действия воинов Дурьодханы повлияли и на наши войска.

Дрона все еще оставался бесстрашным воином, но возраст довлел над ним сильнее, чем над Бхишмой. Где-то глубоко внутри он знал это и, в отличие от Бхишмы, действия которого определялись данным им словом, Дрона находился на поле боя по собственному желанию. Это в какой-то степени лишало его уверенности, и для того чтобы ее восполнить, Дроне приходилось быть более жестоким, чем Бхишме.

В день, когда он впервые собрал солдат, насмехаясь над ними, я поняла, что он был тем человеком, от которого даже самый искушенный из нас не смог бы утаить правды. Дрона думал, что мог бы уже давным-давно оставить службу у Кауравов и вернуться к спартанскому существованию. И действительно, ему следовало бы сделать это, ведь он был брахманом. Он бы научил принцев всему, что знал, и получил бы в качестве вознаграждения возможность осуществить месть, которой он так страстно желал. Что же удерживало его? Престиж? Его бы очень скоро забыли, если бы не огромное резное кресло, уступающее своим изяществом только креслу деда, которое находилось рядом с троном слепого царя, где он восседал во время приемов. Было ли это вознаграждением за военную службу? Нет. Удовольствия, приносимые деньгами и славой, давно для него ничего не значили. Любовь — вот что стало теми оковами, которые полностью обездвижили его.

Асватхама, единственный сын Дроны, вошел в круг общения Дурьодханы и, подражая принцу, быстро привык к роскошной жизни. Дрона же тяжко вздыхал, когда думал о сыне Астватхаме, чьи слезы из-за стакана молока когда-то очень давно послужили началом первого акта этой драмы. Молодой, безрассудный и вечно всем недовольный, именно он встал на сторону Дурьодханы, когда принц обвинил Дрону в том, что тот уделял слишком много внимания Арджуне.

— Ты беспокоишься о нем больше, чем обо мне, — горько воскликнул Асватхама.

Дрона, идеально разбирающийся в оружии, не смог найти слов, чтобы сказать, что все, что он делал, все уступки, на которые шел, всё это было из-за любви к нему одному. Однажды, когда Дрона вскользь упомянул о возможности ухода со службы, Асватхама презрительно улыбнулся:

— Неужели ты хочешь, чтобы я оставил всех своих друзей здесь ради забытой богом деревушки?

Дрона, знавший жизнь лучше, чем этот мальчишка, понимал, что его присутствие при дворе и влияние на царя значительно уменьшило популярность Асватхамы. Таким образом, оставаясь не у дел, он все повторял про себя: «Еще год, один только год…» И все это продолжалось до тех пор, пока он не оказался на вытоптанном, залитом кровью поле, ведя на смерть миллион людей, обреченных сражаться за то, во что он сам не верил, и знал, что уже слишком поздно…

Много лет назад Арджуна рассказал мне следующую историю:

Однажды Дрона взял принцев на охоту для того, чтобы посмотреть, чему они научились. Арджуна, как всегда, был лучше всех: он подстреливал самых быстрых птиц, лишь заслышав шорох их крыльев, убил самого свирепого кабана одной лишь стрелой, а когда принцы почувствовали жажду, он пустил стрелу в землю, и оттуда забила струя прохладной воды. Но затем случилось что-то странное. Его борзая унеслась в лес с диким лаем, который потом внезапно затих. Собака вернулась, скуля; кто-то прострелил ей пасть семью стрелами. Кто бы это ни был, он выстрелил очень расторопно — собака не успела его ранить. Заинтригованные, они решили пойти посмотреть, кто же это сделал. Глубоко в лесу они встретили мужчину в леопардовых шкурах.

— Кто твой учитель? — спросил Дрона.

Юноша, припав к ногам Дроны, сказал:

— Это вы, господин.

Дрона начал вспоминать. Да, действительно, несколько лет назад в городе Хастинапур мальчишка из далекого горного племени пришел к нему с просьбой научить его стрельбе из лука. Дрона отказал ему, сказав, что не учит простых детей. Мальчик ушел. Теперь же Дрона узнал в молодом человеке того мальчика, ставшего прекрасным лучником. Его звали Экалавья. Юноша рассказал, что после того как Дрона отказал ему, он ушел в лес. Там он изготовил глиняную фигуру Дроны и молился ей каждый день, перед тем как практиковаться в стрельбе из лука. Так он научился всему, что знал. Арджуна был в гневе. Всю жизнь Дрона обещал сделать его лучшим лучником в мире. Но сейчас перед ним стоял этот простак-самоучка, мастерство которого превосходило его собственное в несколько раз. Дрона понял, о чем думал Арджуна. Он сказал Экалавье:

— Если я твой учитель, то ты должен выплатить мне дакшину [27] Дакшина — плата-вознаграждение, которая давалась жрецу за его услуги тем, кто заказал жертвоприношение. .

— Конечно! — сказал молодой человек, обрадованный тем, что, в конце концов, учитель все-таки принял его. — Я отдам вам ее, когда пожелаете.

— Я хочу большой палец твоей правой руки, — сказал Дрона.

Все вокруг, даже Арджуна, растерянно молчали, но Экалавья без колебания отрезал палец и положил его к ногам Дроны. Теперь у Арджуны больше не было соперников.

После этого происшествия Арджуна окончательно убедился в том, как сильно учитель любил его. Но я, сожалея о навсегда утраченном даровании Экалавьи и глядя на Курукшетру, размышляла о том, насколько жесток был Дрона, способный на всё, чтобы победить. Как же проявится эта жестокость в ближайшие несколько дней?

Хотя я и была обеспокоена из-за Дроны, он занимал только часть моего внимания. Остальная часть меня жаждала узнать, как Карна будет управлять армией, как он будет вести себя в бою. Но на мой дар всевидящего ока было наложено такое ограничение, что я не могла обратить свой взор на Карну.

В чем заключалась жестокая цель такого запрета? Даже когда важные события происходили с Карной, мне приходилось узнавать об этом из вторых рук.

Так было и в случае со смертью Гхатоткачи.

Гхатоткача, этот милый мальчик с открытым лицом, оказался беспощадным воином, соперником своего отца Бхимы в уничтожении вражеских солдат. У него было преимущество: будучи ракшасой, существом ночи, его сила увеличивалась, когда день подходил к концу. Когда силы воины Кауравов были на исходе, как раз перед сигналом об окончании битвы, он обрушивался на них и устраивал настоящую резню.