Бонкичмондра Чоттопаддхай - Грезы Тадж-Махала

— Осталось еще одно, — сказал Викрам Сингх, — моя дочь. От всего сердца благословляю вас и отдаю вам ее в жены. Вы согласны?

— Тогда едем в Удайпур, — ответил ему махарана.

Викрам Сингх с двумя тысячами всадников отправился в Удайпур. И нужно ли говорить, что в тот же вечер состоялось бракосочетание Радж Сингха и Чанчал-кумари.

— Рассказывать о том, что происходило после этих событий, — дело историка, а не писателя. Аурангзеб снова собрался в поход против Радж Сингха. К нему присоединился Азим. Объединившись со знаменитым Дургадасом из Марвара, Радж Сингх напал на Аурангзеба. Падишах вновь потерпел позорное поражение и бежал, как побитый пес. Раджпутам досталась богатая добыча. Армия Аурангзеба понесла большие потери.

В своем паническом бегстве Аурангзеб и Азим нашли пристанище в бывшей столице раджпутских князей — Читторе, но и там им не было спасения. Знаменитый раджпутский полководец по имени Субалдас зашел им в тыл и расположил свои войска между Читтором и Аджмиром. Могольской армии опять угрожало окружение. Послав навстречу Субалдасу хана Рахила с двенадцатью тысячами солдат, сам Аурангзеб бежал в Аджмир. Больше он уже никогда не появлялся в Удайпуре. Это желание пропало у него на всю жизнь.

Тем временем Субалдас наступал на хана Рахила. Разбитый хан Рахил тоже бежал в Аджмир. Сын Радж Сингха принц Бхима Сингх вторгся во владения моголов в Гуджарате, разграбил все города и селения и даже столицу могольского наместника. Он захватил обширные земли и распространил власть Радж Сингха до Саураштры. Жители, страдавшие от набегов Бхима Сингха, пожаловались Радж Сингху. Великодушный махарана принял близко к сердцу их горести и отозвал Бхима Сингха. Это же великодушие не позволило ему восстановить империю индусов.

Но главный министр Радж Сингха Дайал Саха был совсем другим человеком. Он был сторонником войны. В Мальве, в отместку за то, что Аурангзеб подвергал гонениям индуистов, он принялся истреблять мусульман. Дайал Саха брил головы мусульманским судьям, бросал в колодцы священный Коран.

Объединившись с войсками принца Джай Сингха, войска Дайал Саха настигли Азима возле Читтора и завязали с ним бой. Азим был разгромлен и спасся бегством.

Война продолжалась четыре года. Моголы терпели одно поражение за другим. В конце концов Аурангзебу пришлось заключить мирный договор. Он принял все условия махараны. Ему пришлось согласиться и еще кое на что. Моголы никогда еще не получали такого урока.

Наше с Кхуррамом изгнание продолжалось долгие семь лет. Нас сослали в глухое горное княжество на самой окраине империи. Населяли княжество дикари-горцы, поклонявшиеся своим дикарским богам, не принадлежавшим индуистскому пантеону.

Один из местных богов внушал настоящий ужас. Это был покрытый густой шерстью гигант, который, как утверждали его жрецы, иногда требовал человеческих жертв и жил в пещерах на крутых склонах заснеженных пиков.

Тем не менее именно здесь, в глухом княжестве, мы с Кхуррамом и познали настоящее счастье. Мы могли любить друг друга бесконечно. И вместе, и по отдельности мы понимали, что у нас сейчас ничего не осталось, кроме друг друга.

Я старалась поддержать моего любимого принца в изгнании. У нас уже было пятеро детей. Я родила еще восьмерых.

Это помогло. Возясь с малышней, мой любимый принц забывал о том, как жестоко обошлась с ним жизнь. Я наблюдала за ними. Иногда Кхуррам, уже перешагнувший рубеж тридцатилетия, напоминал мне маленького мальчика.

Я старалась, как могла. И тем не менее на седьмой год нашего изгнания в глухомани Кхуррам затосковал.

— Я неудачник! — как-то с горечью признался он мне. — Я ничего не достиг и растерял все, что у меня было!

Я посмотрела ему в глаза. В них не было ни тени упрека или сожаления в том, что ради меня принц пожертвовал собственной блистательной судьбой. Мне оставалось лишь обнять его и сказать:

— Жизнь продолжается, услада сердца моего! Главное, что мы любим друг друга.

Теперь надо было поцеловать его, подарить ему наслаждение в постели.

Но сейчас мой принц грустил сильнее обычного. Он качал головой, видимо, какая-то мысль сокрушала все его существо.

В тот день он впервые напился. Принц стал напиваться просто до скотского состояния. Я не могла помочь ему или остановить. Нелегкое дело — встретить совсем не ту судьбу, которую ожидаешь.

Однажды, когда Кхуррам пил уже которую неделю, я тоже поняла, что мое счастье закончилось. Что, наверное, оставшаяся мне жизнь уже не подарит мне сюрпризов.

На следующий день мы пили с Кхуррамом уже вдвоем. Мы были убийцами мыслей. Каждый расправлялся со своей гадиной-заботой, которая извивалась, как змея, в черепе у каждого из нас.

И тут прибыл гонец из Дели…

— Великий Джахангир находится при смерти! — сообщил уставший путник. — Он требует пред свои очи сына.

И Кхуррам мгновенно протрезвел. Стал собираться в путь. Неделю ему предстояло путешествовать по крутым тропам на яках, а потом на три дня пересесть на коня. Вот как велика была империя!

Я же осталась ожидать вестей. Вполне возможно, что это была уловка. Разве вы не знаете, как охотится потерявший силу тигр? Он притворяется мертвым и ждет, когда к нему приблизится трусливый шакал. А великий император Джахангир, несомненно, был тигром! И он мог заманить моего принца в столицу и там отрубить ему голову.

А через месяц в мою каменную горную хижину пришло известие — мой прекрасный принц стал наконец падишахом!

А спустя две недели я въезжала в Дели на величественном паланкине.

Упоительная радость торжества тем не менее оказалась испорчена. Как выяснилось, новый падишах уже успел заселить свой гарем наложницами и танцовщицами.

— Что значит все это? — спросила я у него.

И пьяный от вина падишах с вызовом посмотрел мне в глаза:

— Я — император, дорогая! Я повелитель вселенной! Имеешь ли право ты мне указывать?

— Нет, повелитель! — дерзко ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Я прошу тебя о разводе!

— Как? — удивился падишах. — Ты в своем ли уме?

— Да, — отвечала я. — Но я не потерплю, чтобы ты принадлежал еще какой-нибудь женщине, кроме меня!

Мой повелитель вдруг изменился в лице, а потом закричал так громко, что его крик потряс весь дворец.

— Вон!!! — кричал он.

Но крик падишаха Кхуррама, уже принявшего имя Шах-Джахан предназначался не мне. Он был адресован всем тем бесчисленным наложницам и танцовщицам, что в считанные дни заполонили его дворец. И те стали в панике покидать императорский дворец.

А мой император обнял меня и пристально посмотрел в глаза.

— Конечно, светлая любовь моя, тебя одной не стоит даже сотня женщин! Даже все вместе они не смогут дать мне то, что даруешь ты! Я никогда не расстанусь с тобой!